О Пророчестве знал еще более узкий круг посвященных. Даже святые отшельники, уединившиеся в самые глухие, богом забытые места, не могли этого знать.
Оригинал Пророчества хранился у него, Мхи Ратха, владыки самого крупного из семи монастырей. За свою жизнь он держал его в руках всего несколько раз. Пророчество доставалось из тайника в скорбный и торжественный миг, когда уходил в мир иной один из владык, а новый приходил ему на смену, и прочтение Пророчества становилось своеобразной клятвой, — не допустить!
Не допустить того, чтобы задрожала в страшном землетрясении земная твердь, не допустить того, чтобы реки потекли вспять, а главное, чтобы Мхи и Вхи, племена-антиподы, населяющие планету, никогда не соприкоснулись. Ибо тогда случится катастрофа. Ибо именно так сказано в Пророчестве: «…и зайдется в лихорадке земля, и сбесятся реки, и повернут они вспять, выйдя из берегов своих, и встретятся антиподы, и падут горы, и высохнут моря, и разверзнется твердь небесная, и обитатели мира увидят Звезды!»
Звезды! Их никто и никогда не видел. Но Мхи Ратх лицезрел их неоднократно. В них что-то есть. Что-то грозное, пугающее и вместе с тем завораживающее. Он мог часами смотреть на звезды, заходясь попеременно от восторга и страха. Он мог взирать на них, забывая о времени, но нужно работать. Необходимо обследовать свой участок купола, устранить на нем неполадки, причиненные попаданием в него маленьких звездочек. Камешков, горящих в ночи, что ежедневно целыми пригоршнями ударяются об него и, отлетев, устремляются в свой долгий, миллионнолетний полет к новой цели.
Да, звезды — это чудо! Глядя на них, так хорошо мечтать. Они были бы бесценным подарком для жителей его мира. Скольких поэтов и влюбленных вдохновили бы они на высокое чувство, скольким бы мечтателям спасли они жизни, но видеть их простым смертным, не дано. Они никогда не узнают их пленительного блеска. И не дай Бог им узнать и увидеть звезды и в их призрачном, немигающем свете, — собственную смерть.
Но ему придется взглянуть на звезды. Прямо сейчас. Звезды, что над головой и на твердь-купол, что под ногами. Беспокоить его не будут. Никто и ничто не имеет власти беспокоить владыку, когда он, уединившись в Святой Железной Горе, в течение порой многих дней ведет беседу с богами Храма.
Так было и на этот раз. Мхи Ратх укрылся в стальном чреве горы, предварительно оповестив монастырскую братию о грядущем разговоре с Богом. И замерла в восхищении братия, взирая на знамение, всякий раз являющееся в тот момент, когда их повелитель отправляется говорить с богами. В немом восторге застыли они, глядя на огненный смерч, вырвавшийся из недр горы и устремившийся вверх…
Ракета, устройство которой он не знал, управление и обслуживание которой дошло до него в качестве священного ритуала от предшественников, делала свое дело. Год от года, век от века, доставляет на купол одного-единственного пассажира. В одно и то же место. Так было всегда, так будет вечно!
Спустя считанные минуты ракета доставила его туда, где представления людей об их мире лопались, как мыльный пузырь. Здесь властвовали звезды. Их пронизывающий свет играл на неведомых струнах затерянных где-то глубоко в душе, отзываясь негромкой, чарующей музыкой в сердце, тревожной и вместе с тем завораживающей.
Здесь царство звезд. Царство холодного света и вечной тени. Здесь был иной мир, отличный от того привычного, что остался далеко внизу. Господа Мрак и Холод прислуживали звездам, крепя их власть в этом мертвенном мире. Холод был могущественным. Даже железо самых прочных сортов, крошившее все подряд там, внизу, здесь становилось под стать стеклу, хрупкому и ранимому. Мрак был абсолютен, физически ощутим. В первые минуты пребывания в царстве звезд, всегда немного не по себе. Кажется, еще миг и мрак вползет в тебя, заполнит каждую пору и настанет вечная ночь. И канешь ты в вечность, сверкнув напоследок небесным огнем, исчезнешь, как маленькая звезда, мириады которых день ото дня, год от года таранят тонкую, и ранимую скорлупу их мира, защищающего от звезд, от их пристального, разрушающего взора.
Купол оберегает их мир от звезд, а его, Мхи Ратха защищает тончайшая, почти неощутимая на вес пленка, что плотно облегает тело, дает возможность видеть все, слышать все, и в то же время быть живым в этом убийственно- холодном мраке. В этой пленке, если внимательно приглядеться, звезды уже не кажутся такими злобными. В них появляется даже что-то привлекательное. Он мог смотреть на них помногу часов. Мог любоваться ими целую вечность, но необходимо работать, чтобы укрепить купол, чтобы там, внизу, никогда не увидели пронизывающего блеска звезд!
Ничто не предвещало не то что неприятностей, но вообще каких-либо неожиданностей. Обычный грузовой рейс 22… года. Их корабль с грузом добытых в ледяном шлейфе Сатурна полезных ископаемых держал курс на Марс, с его огромными перерабатывающими заводами, что вот уже более ста лет, как удалены с поверхности Земли.
Земля. Они так отчетливо видели ее голубой, с прозеленью бесконечных лесов и лугов, шарик. Он приветливо подмигивал им в тот самый миг, когда что-то произошло, ужасная аномалия, судорога разорванного далекой вспышкой сверхновой звезды, пространства. Она захлестнула гигантский грузолет, скрутила его в резиновый жгут, растянула и со страшной силой швырнула в пустоту, такую же скрученную, безумную и ничего не понимающую. А когда вселенская боль умчалась вдаль, и звезды встали на место, перестав кружиться в хороводе, превратясь в неподвижные, безжизненные светильники, все вокруг переменилось. Не стало родного, голубого шарика, — Земли, пропал и ее красноватый собрат, к которому они держали курс. Пропало все, что хоть как-то указало бы на их местонахождение. Звезды изменили извечный узор и с зияющей в бесконечности дали, со злобной ухмылкой взирали за крохотной живой точкой. За ещё более крохотными, микроскопическими созданиями внутри ее. Звездам наплевать на них, они вечны, они бесконечны, а что есть для вечности скоротечная жизнь с ее заботами и хлопотами, что им боль этих букашек?! Они могут лишь смотреть и смеяться. Звезды любят убивать своим холодом и непостижимостью. И они обрушились на корабль всей своей бесконечной пустотой и безразличием.
А корабль мчался вперед, такой безнадежно одинокий и забытый, потерянный навсегда. Но жили еще в нем крохотные создания, — человеки. Передвигались в его обширном чреве, напичканном теперь уже никому не нужным металлом. И мчались они в никуда, не веря больше в Землю, в Солнце, во встречу с ними. Но абсолютное безверие приводит к смерти, или помешательству, и поэтому они верили. Но в иное. Что рано, или поздно, спустя день, месяц, год, тысячелетие, но их звездолет обязательно встретит Нечто. И это Нечто станет конечной вехой на пути их странствий…
Нечто не пришлось искать слишком долго. Всего несколько месяцев, самых легких месяцев, когда Вера ярко сияет над миром, находясь в апогее своего величия, с тем, чтобы с течением времени медленно, но неуклонно опускаться в пучину безверия, темную и холодную, как могила.
Нечто походило на астероид, но не было им. Нечто было слишком огромным для корабля, но маленьким для планеты. Но «яйцо», или астероид со столь причудливой формой был живым и теплым. Приборы чутко ощупали его и уловили затаившуюся под скорлупой плоть. Это был чей-то мир, невероятно крохотный и невероятно огромный. Это живой мир, планета, населенная микроскопически малыми существами. А может, это корабль, чей-то исполинский межзвездный скиталец, так же безнадежно потерявшийся когда-то давным-давно и умерший как корабль, но давший рост новой цивилизации. Нечто было живым и теплым, и не проявляло по отношению к ним агрессивности.
Корабль едва не промчался мимо «яйца», настолько малы были они оба в безбрежности вселенной. И лишь тончайший нюх корабельных приборов, приказал остановиться. И теперь они смотрят сквозь пустоту туда, где находится «яйцо». Так, или иначе, но оно должно каким-то образом отреагировать на их присутствие, на тот слабый всплеск возмущений, что достиг его при их приближении. «Яйцо» просто обязано как-то отреагировать на это: залпом аннигилиновых ракет, или ливнем цветочного дождя, каким-нибудь действием.
И Нечто ожило. На поверхность выбралось крохотное, заметное только электронным глазам приборов существо и в задумчивости уставилось на звезды. Потоптавшись некоторое время на месте, оно принялось выполнять ведомый только ему ритуал. Больше на них и на звезды не обращало внимание это белое, похожее на микроб существо.
Впервые звезды встревожили его так сильно. Нет, они были все также холодны и далеки, как и много лет назад. Пугало другое. Их стало меньше! Нет, их узор не нарушился. Он был таким же, что и всегда, как и миллионы лет назад. Пугало другое. В одной части звездного неба их не стало вообще, что-то исполинское укрыло их от взора Мхи Ратха. Это и заставляло его спешить, делать как можно быстрее знакомую работу.
