Коркоран тем временем возвращался из Дома целителей. Его порядком мутило от густого зеленого пойла, которое влила в него дежурная целительница. Целительница заверила волшебника, что его жизнь вне опасности. На острие крошечного кинжала яда было так мало, что этим бы и комар не отравился, да и то большая часть вышла с кровью. Целительница стерла кровь и сожгла салфетку, которой для этого воспользовалась. А потом заставила волшебника выпить противоядие, просто на всякий случай, и отпустила его восвояси. Но Коркорана это не успокоило. Как и большинство очень здоровых людей, он не умел отличать опасные симптомы от неопасных. «Вот, например, – думал он, выходя во двор, – отчего голова так болит? Просто оттого, что я не выспался? А вдруг это действие яда? А отчего сердце так колотится?» Волшебнику не хотелось признаваться себе, что это всего лишь от страха. А вот еще колени у него слегка дрожат – отчего они дрожат? Уж точно не от облегчения! А вот эта мерзкая, тошнотворная тяжесть в желудке? Неужели все это только от того противного зеленого питья? А вдруг он умрет и все его изыскания пойдут прахом? Волшебник помахивал сеточкой с ассасином и лелеял планы мести.
Он обогнул угол Северной лаборатории и увидел Финна. Финн стоял у подножия статуи, расставив ноги и сложив руки на груди, и орал на Эльду и ее приятелей. Это было именно то, что хотелось сделать самому Коркорану, и потому волшебник подошел послушать.
– Ничего подобного! Это был чистой воды идиотизм! – гремел Финн. – Вам следовало обратиться к кому-нибудь из нас, и мы бы установили защиту как положено! Нам известны нормальные заклинания. Вы их не знаете. Но нет же, нет! Вам хотелось выглядеть самыми умными! И что вышло? Университет всю ночь не спал. Коркорана отравили. Я наглотался ядовитого дыма. А Фелим, кстати, мог и задохнуться!
– Прошу прощения, волшебник Финн, – негромко возразил Фелим, – но я вынужден вам возразить. Защитные чары, созданные моими друзьями, оказались куда эффективнее, чем университетские обереги, а дышать я мог вполне свободно.
– Да что вы знаете об университетских оберегах? – возопил Финн. – Они просто не успели сработать! Вы не предоставили им такой возможности! Влезли со своими книжками и апельсиновой кожурой! Вам просто несказанно повезло, что эти глупые эксперименты вам помогли! Магия вам не игрушки, зарубите это себе на носу! Она опасна! Вам следует продвигаться осторожно, шажок за шажком, и строго следовать правилам, иначе вы погибнете или превратитесь в рыбу какую-нибудь! Я всегда говорю своим студентам, что им ни в коем случае не следует делать то, чему их не учили!
– Вот именно! – подтвердил Коркоран.
Эльда уже открыла было клюв, собираясь возразить, что должны ведь быть на свете люди, делающие то, чему их не учили, иначе кто бы придумал всю эту магию, которой теперь учат студентов? Но передумала, закрыла клюв и печально уставилась на Коркорана. Рёскин насупился, но и он смотрел на Коркорана из-под своих лохматых бровей скорее сочувственно. Ольга и Фелим глядели наставникам прямо в глаза, и незаметно было, чтобы они испытывали хоть тень раскаяния. «И что на них нашло?» – удивился Коркоран, а вслух твердо продолжил:
– Я полностью согласен с тем, что сказал волшебник Финн.
– Прошу прощения, но… – начал было вежливый Фелим. Но осекся. Плиты двора вздыбились прямо перед Коркораном.
Коркоран отскочил назад.
– Что на этот раз?! – воскликнул он.
Но тут каменный бугорок с негромким скрежетом лопнул, и открылась склизкая на вид дыра. Из дыры хлынул знакомый пронзительный аромат апельсинов, смешанный с не менее пронзительным ароматом канализации. А потом из вонючего отверстия выбралось существо примерно со льва размером. Никому из присутствующих никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного. Кожа у существа была оранжевая, блестящая, в пупырышках, голова казалась чересчур огромной для тела, и все оно было покрыто слизью. Огромные челюсти чудища сжимали длинный увесистый сверток. Существо бережно положило сверток к ногам Коркорана, отчаянно виляя голым оранжевым хвостом. Потом выжидательно заглянуло в глаза волшебнику. Коркоран только брезгливо скривился, и существо разочарованно исчезло. Плиты двора сомкнулись с глухим стуком, но запах апельсинов и канализации остался висеть в морозном воздухе.
– Фу! – сказал Финн. – Видимо, это еще один из них – он пытался пробраться по сточным трубам.
Эльда радостно подпрыгивала.
– Это было мое! – похвасталась она Фелиму.
Коркоран недружелюбно взглянул на грифоншу, потом перевел взгляд на ассасина, лежавшего у его ног. Убийца был весь в слизи и апельсиновом соке и полузадушен вдобавок, но уже тянулся к сапогу за кинжалом. Коркоран поспешно наступил ассасину на руку и уменьшил его, пока тот не успел ничего предпринять. Потом изготовил очередную авоську из непроницаемой сети и сказал студентам:
– Если вы насоздавали еще каких-нибудь заклятий, идите и обезвредьте их. Немедленно!
Он бросил ассасина в авоську и зашагал к Дому заклинателей.
Финн, которому хотелось снять наконец костюм для гребли, окинул на прощание студентов грозным взглядом и направился следом за Коркораном. К тому времени как он вошел в холл Дома заклинателей, Коркоран как раз призывал первые две авоськи, которые так и висели на люстре.
– Так у вас их уже четверо! – воскликнул Финн. – Что же вы собираетесь с ними делать?
Коркорану все еще было нехорошо. Он поднял четыре сеточки на уровень глаз, чтобы как следует разглядеть трех крошечных человечков и одного микроскопического петушка, трепыхающихся внутри.
– Пошлю-ка я их, пожалуй, на Луну! – мстительно сказал он. – Надо же мне убедиться, что там действительно нет воздуха!
– Вы этого не сделаете! – ужаснулся Финн. – Так нельзя! Это же страшная смерть!
Коркоран был несколько шокирован. Подобной реакции он не ожидал. Казалось бы, после всех неприятностей, которые доставили им эти люди, Финн должен быть всецело на его стороне…
– А почему бы и нет? Это же ассасины. Двое из них едва не убили меня!
– Да, но ведь это все-таки люди, а не подопытные животные! – возразил Финн.
– Так это и к лучшему, – сказал Коркоран. – Я помещу их в металлические костюмы разной конструкции, так что, если кто-то из них не лопнет и не задохнется, я буду знать, какой из костюмов действительно надежен.
Финну сделалось дурно. Конечно, ассасины были профессиональными убийцами, и все же он был уверен, что подобной смерти они не заслуживают. Финн знал, что ассасины – добросовестные люди, которые учатся своему делу многие годы и не менее ревностно, чем волшебники, поддерживают профессиональный уровень. Короче, они по-своему тоже вполне заслуживают уважения. И разумеется, явившись сюда, они только выполняли свою работу. Финн подумал, что Коркоран слишком уж одержим идеей добраться до Луны. В этом вся проблема. Он не в первый раз задался вопросом, все ли у Коркорана в порядке с головой. С другой стороны, это тоже можно было понять. Работа гида в турах мистера Чесни не способствовала душевному здоровью. Это был тяжкий, изматывающий труд, и все вокруг было ненастоящим, кроме опасностей – зато опасности встречались самые что ни на есть подлинные и временами совершенно жуткие. Финн помнил, как чувствовал себя он сам после того, как туры прекратились. Голова шла кругом, и все время казалось, будто ему вот-вот снова придется кого-нибудь убивать. Он тогда так привык к убийствам, что самому делалось не по себе при мысли, как очерствело его сердце. Похоже, Коркоран до сих пор так и не избавился от прежнего образа мыслей. Но если так, что же можно придумать такого, чтобы остановить его и не дать отправить этих несчастных на Луну? Проблема-то в том, что Коркоран даже не воспринимает эти свои эксперименты как убийство. Для него это всего лишь ступени на пути к тому, чтобы стать первым человеком, который побывал на Луне…
И Финн понял, что именно следует сказать.
– Коркоран, но ведь это же люди! Если вы отправите их на Луну, значит вы уже не будете первым человеком, который там побывал!
Коркоран поразмыслил – и поморщился. А ведь Финн прав!
– Тогда отправлю цыпленка! – решил он.
– Но ведь цыпленок-то на самом деле тоже человек! – возразил Финн. – Такие люди, как Дерк или Кверида, пожалуй, могут сказать, что вы жульничаете.
Коркоран тяжело вздохнул. Дерк – это не страшно, с ним всегда можно договориться, а вот Кверида – это другое дело… Она по-прежнему была самой могущественной волшебницей во всем мире и официально продолжала считаться главой университета. Вещей, которые Кверида может не одобрить, лучше не делать.
– Ну ладно, ладно, – сдался он. – Придумаю еще что-нибудь.
Чтоб ему провалиться, этому Финну! Эти твари перепугали его до смерти и еще, чего доброго, отравили… Коркорану хотелось их помучить.
