Я замер. Рядом со мной возле ворот зала ожидания стоял мужчина. Он был одет в костюм и солнцезащитные очки. И он смотрел прямо на меня. Как только я заметил его, он отвернулся, выглядя при этом слишком безразличным.
Эти солнцезащитные очки, скорее всего, означали Линзы Воина - одни из тех видов Линз, которые могут носить не-Окуляторы. Я застыл; мужчина, казалось, бормотал что-то себе под нос.
Или говорил по рации.
«Разбитые стёкла!» - подумал я, вставая и бросаясь к своему рюкзаку. Я двинулся через толпу, оставляя ворота позади, и уже поднял руку, чтобы снять Линзы Связного.
Но... что если дедушка Смедри попытается связаться со мной? Он не сможет найти меня в переполненном аэропорту. Мне нужно было оставить эти Линзы на себе.
Мне кажется, я должен прервать действие здесь, чтобы предупредить вас: я часто прерываю действие, чтобы упомянуть самые обычные вещи. Это одна из моих вредных привычек, которая, вместе с непарными носками, раздражает людей. Впрочем, если честно, это не моя вина. Я виню общество (за носки, я имею в виду. В прерывании действия я полностью виноват сам).
Я ускорил шаг, наклонив голову и не снимая линз. Я ещё не успел далеко отойти, когда заметил группу мужчин в чёрных костюмах и розовых галстуках-бабочках, спускавшихся на эскалаторе немного впереди. Вместе с ними были несколько охранников в униформе.
Я застыл. Вот вам и не нужно беспокоиться о полиции... Я старался сдержать панику, разворачиваясь - так незаметно, как только мог - в другую сторону.
Я должен был понять, что правила начнут меняться. Библиотекари провели три месяца, преследуя меня и дедушку Смедри. Им совсем не хотелось привлекать местные правоохранительные органы, но ещё больше им не хотелось упустить нас снова.
Другая группа агентов Библиотекарей подходила с другой стороны. Добрая дюжина воинов в Линзах, наверняка вооружённых стеклянными мечами и другим современным оружием. У меня был только один выход.
Я зашел в уборную.
Там было много людей, которые занимались своими делами. Я бросился к задней стене. Позволив своему рюкзаку упасть, я положил обе руки на стенную плитку.
Двое мужчин в уборной странно на меня посмотрели, но ничего, я уже привык. Люди странно смотрели на меня всю мою жизнь, - а что вы хотели от ребёнка, который постоянно ломал вещи, казалось, совсем не ломкие (однажды, когда мне было семь, я сломал куски бетона, просто наступив на них. Я оставлял позади сломанные тротуарные плиты, будто следы огромного робота-убийцы, хотя на мне были всего лишь кроссовки шестого размера)?
Я закрыл глаза, концентрируясь. Раньше я разрешал моему Таланту руководить моей жизнью. Я не знал, что могу контролировать его - я даже не был уверен, что это реально.
Появление дедушки Смедри три месяца назад всё изменило. Когда он вытащил меня, чтобы проникнуть в Библиотеку и вернуть Пески Рашида, он также помог мне осознать, что я сам могу управлять своим Талантом, вместо того, чтобы Талант управлял мной.
Я сосредоточился, и два сгустка энергии направились из моей груди к рукам. Плиты передо мной свободно падали, раскалываясь от ударов об землю, как ряд сосулек, которые сбивают с перил. Я продолжал сосредотачиваться. Люди за моей спиной кричали. Библиотекари могут прийти в любой момент.
Остатки стены разрушились, падая в другую сторону от меня. Фонтан воды начал бить из стены. Я не останавливался, чтобы оглянуться на кричащих людей, вместо этого я кинулся назад и схватил рюкзак. Ремешок оторвался. Я тихо выругался и взял второй. Он оторвался тоже.
Талант. Благословение и проклятие. Я больше не позволял ему управлять своей жизнью, но также и не контролировал его полностью. Как будто Талант вёл совместную опеку над моей жизнью, я получал его на каждый второй уикенд и некоторые праздники.
Я оставил рюкзак. У меня были Линзы в карманах пиджака, и только они представляли реальную ценность. Я выскочил через дыру, карабкаясь по щебню в глубь аэропорта. (Хм-м. Из уборной вглубь - выглядит противоположно нормальному пути.)
Это явно был какой-то служебный туннель, плохо освещённый и ещё хуже убранный. Я мчался по нему в течение нескольких минут. Должно быть, я оставил терминал позади, пройдя через какой-то проход в другое здание.
Впереди виднелись несколько ступенек, ведущих к большой двери. Я услышал выстрелы позади себя и рискнул оглянуться. Группа мужчин бежала по коридору в мою сторону.
Я развернулся и дёрнул дверную ручку. Дверь была закрыта, но двери всегда были одной из моих специализаций. Ручка отошла, и я небрежным движением бросил её через плечо. Тогда я открыл дверь, пнув её ногой, и ворвался в большой ангар.
Массивные аэропланы с тёмными стёклами возвышались надо мной. Я медлил, глядя вверх на огромные машины, чувствуя себя так, будто они чудовища.
Я встряхнулся, выводя себя из оцепенения. Библиотекари все еще держались позади меня. К счастью, в этом ангаре не оказалось людей. Я захлопнул дверь, положил руку на замок, используя свой Талант, чтобы засов застрял на месте. Перепрыгнув через перила, я приземлился на ступени лестницы, ведущей вниз к полу ангара.
Спустившись, я стал оставлять следы на пыльном полу. Учитывая текущее состояние безопасности в аэропортах, выбежать на взлётно-посадочную полосу казалось самым простым способом попасть под арест. Однако скрываться тоже было рискованно.
На самом деле, это была хорошая метафора для всей моей жизни. Казалось, что бы я ни делал, я оказывался ещё в большей опасности, чем был до этого. Кто-нибудь может сказать, что я постоянно попадаю «из огня да в полымя», как это обычно говорят Тихоземцы. (Тихоземцы со своими пословицами не очень одарены воображением. Лично я говорю: «Из огня да в смертельную яму с вооружёнными бензопилами акулами и котятами-убийцами, прикреплёнными к ним». Однако, в последнее время это стало входить в моду.)
В дверь начали бить кулаками. Я оглянулся и принял решение. Попробую спрятаться.
Я подбежал к небольшой двери в полу ангара. Дверь светилась, и я полагал, она выходит на взлётную полосу. Я старательно следил за тем, чтобы оставить большие и длинные следы на пыли. После того, как мой ложный след был оставлен, я запрыгнул на несколько ящиков, перелез через них и спрыгнул на землю.
Дверь тряслась от стука людей. Она недолго продержится. Я присел за шасси 747-го и сбросил Линзы Связного. Полез в куртку. Я пришил ряд защитных карманов к подкладке, и каждый из них обезопасил специальным материалом Свободных Королевств для защиты Линз.
Я вытащил оттуда пару очков с зелёными Линзами и быстро надел их.
Дверь взломали. Я проигнорировал это, сосредоточившись на полу ангара. Затем я активировал Линзы. Мгновенно быстрый порыв ветра рванул от моего лица. Он двигался по полу, уничтожая некоторые следы. Штормовые Линзы - подарок дедушки Смедри через неделю после нашего первого проникновения в Библиотеку.
К тому времени, как Библиотекари, бормоча и ругаясь, прошли через дверь, на полу остались только те следы, которые я хотел оставить. Я сжался возле колеса, затаив дыхание и стараясь скрыть стук своего сердца, в то время как целая эскадра солдат и полицейских шла по моему следу.
Тогда я вспомнил о своих Линзах Поджигателя. Я выглянул из-за шасси 747-го. Библиотекари попались на мою уловку и двигались к выходу из ангара. Они шли не так быстро, как мне бы хотелось, к тому же некоторые подозрительно оглядывались вокруг.
Я нырнул вниз, прежде чем кто-либо меня заметил. Мои пальцы нащупали Линзы Поджигателя, - мне оставалось только одно, - и я нерешительно достал их. Они были совсем прозрачными, с красными точками посередине.
Активированные, они стреляли сильным и очень горячим сгустком энергии, что-то наподобие лазера. Я мог направить их в Библиотекарей. В конце концов, они пытались убить меня пару раз. Они заслужили это.
Я на мгновенье задумался, а затем положил Линзы обратно в карман и надел вместо них свои Линзы Связного. Если вы читали предыдущую часть автобиографии, вы знаете, что у меня очень специфическое мнение о героизме. Герой не относится к тем людям, которые направляют лазерный поток чистой энергии в спины кучки солдат, особенно если в эту кучку входят безвредные и простодушные телохранители.
Такая точка зрения, в конце концов, принесёт мне много проблем. Вы возможно помните, где я окажусь; я упоминал это в первой книге. В конце концов, я буду привязан к алтарю, сложенному из устаревших энциклопедий. И Библиотекари, служители темного ордена Разбитой Линзы, будут готовиться к пролитию моей Окуляторской крови в своей нечестивой церемонии.
Героизм - вот что приведёт меня туда. Смешно, но это спасло мою жизнь в тот день в ангаре. Понимаете, если бы я не надел свои Линзы Связного, я бы пропустил то, что случилось далее.
