Старик ушел, ребята забрались в лодку, самое сухое место уступив Алеше.
ПОКА ДЯДЮШКА ХОСЕ ОСМАТРИВАЛ БЕРЕГ
Лежали на деревянных нарах, застланных камышовой циновкой, монотонно шумел дождь. Педро со вздохом сказал:
— Для всех мы сейчас пропали, как Матиас Перес.
— Кто такой Матиас Перес, если, конечно, не секрет? — спросил Алеша.
Кубинцы засмеялись.
— Бедный компаньеро руссо, — сказал Мануэль, — теперь наш брат всласть поточит свой длинный язык.
— Ты не прав, — возразила Мария. — Педро, как всегда, хочет есть, и ему полезно немного отвлечься.
Педро резко поднялся и сел. Засверкали в полутьме его глаза.
— Самое последнее дело — если люди разговаривают, чтобы отвлечься… Ты спрашиваешь, кто такой Матиас Перес. Каждый на Кубе скажет тебе, кто это. Был такой человек, который на свои деньги построил воздушный шар. Опробовал его в полете, и шар так ему понравился, что он назвал его «Город Париж». Разумеется, этот Матиас Перес сроду не был в Париже, но ему подумалось, что в Париже на каждом шагу открываются такие же чудеса, как и с воздушного шара. 22 июня 1856 года Матиас Перес вновь поднялся на своем шаре в небо. И — бесследно пропал. Потому и говорят с тех пор: пропал, как Матиас Перес.
— Ясно, — сказал Алеша. — Что же, человек погиб, но оставил по себе хотя бы поговорку. И это немало…
— Моя мама говорит так: чтобы жизнь продолжалась, каждый должен оставить после себя светлую память и крепкую надежду.
— Это верно, — согласился Алеша. — Твоя мать — мудрый человек, если сумела внушить тебе такую мысль.
— Мудрый, мудрый! Почти как я, — засмеялся Педро. — И между прочим никакой не профессор, а медсестра в клинике для грудных детей. Это в Гаване. Мы там живем… Дядюшка Хосе стал помогать нам после смерти отца, это его младший брат. А до того мы дядюшку почти и не знали. Он был важной птицей, несколько лет работал в Чехословакии.
— Он инженер? Или дипломат?
— Дядюшка? Нет, он художник. Но он участник революции, ему доверяли важные политические дела.
Алеша почувствовал, как погрустнели его новые приятели. Но спросить их прямо об отце он посчитал неудобным: не хотел бередить чужую боль. Спросил о другом:
— Чем теперь занимается дядюшка Хосе?
Ответила Мария:
— Он на пенсии. После смерти нашего отца в Майомбе он часто гостит у нас или приглашает на воскресный день к себе. У него ранчо в Матансасе. Он там рисует свои картины.
— Ранчо? Он ведет еще и хозяйство? — спросил Алеша.
— Это так просто называется — ранчо. Небольшой клочок земли вокруг дома, где растут цветы, — объяснил Мануэль. — Но дом нам очень нравится. Старинный дом из тесаного камня, и крыша у него из красной черепицы. Перед домом маленький фонтан. Правда, он давно испортился и не работает. Зато дворик вокруг фонтана выложен брусчаткой.
— Стоп, — сказал Педро, — а знает ли наш русский друг, что такое Майомбе?
Алеша, конечно же, не знал.
— Майомбе — это джунгли в Анголе. Огромные леса, в которых встречаются деревья-гиганты. По площади Майомбе уступает только лесным массивам Амазонии.
— Ваш отец был в Майомбе?
— Да, — сказала Мария. — Если честные люди перестанут помогать друг другу, общая свобода погибнет. Ваша страна помогала многим народам, в том числе кубинцам. Вы отрывали от себя самое необходимое. Я знаю, русские принесли огромные жертвы на алтарь общей справедливости. Русский для нас — тот, кто повсюду защищает правду от лжецов и свободу от угнетателей… Мы, кубинцы, верны примеру русской революции. Наш отец был в интернациональном отряде в Анголе. Там он погиб.
— Я читал про то, как кубинцы помогают народу Анголы, — сказал Алеша. — Ваш отец погиб от пули бандитов?
— Нет, — сказал Педро. — Он был шофером. В разгар сезона дождей, в феврале, отец вез древесину в Пунта-Негра, это уже на территории Конго. Он и еще два трелевщика. Реки вышли из берегов, и его грузовик перевернулся. Отец был болен, у него случился приступ малярии, и, наверно, он что-то не учел. Пока вернулись его товарищи, он был уже мертв.
— Он все учел, — перебил его Мануэль. — Просто обстоятельства так сложились — несчастный случай.
Кубинцы умолкли и больше не трогали эту тему.
Когда дождь прекратился, Мария и Мануэль принялись вычерпывать воду из лодки, сливая ее в канистру.
— Что-то долго нет дядюшки Хосе, — сказал Алеша.
— Вероятно, он ищет что-нибудь съедобное, — предположил Педро. — Уже целых два дня мы ничего не ели. Умереть с голода — такая перспектива не утешает.
— Умереть, когда рядом море и лодка? — Алеша улыбнулся.
— Вот именно, — вздохнул Педро. — У нас, как назло, не оказалось запасной снасти. Ни единого крючка.
— А я всегда ношу при себе спички, крючки, леску и нож, на всякий случай, — сказал Алеша и стал ощупывать свои карманы. Он был в легкой рубашке и брюках, кеды были потеряны, а спасательный пояс снял дядюшка Хосе. Узнав, что пояс одноразового использования, он постарался не выпустить из баллонов ни малейшей порции газа.
Педро напряженно следил за Алешей.
— Ну что, где твое богатство?
Не так-то просто было извлечь содержимое из мокрого кармана. Но все же Алеша открыл молнию и достал плоскую круглую коробочку, в которой прежде хранились ниппеля и кусочки резины для заклеивания велосипедной камеры. Коробочка была обтянута вдоль притвора широкой полоской резины.
Наконец изумленному взору Педро был явлен совершенно сухой коробок спичек, моточком скрученная леска и несколько бронзовых крючков разных размеров.
В этот момент все увидели дядюшку Хосе, бредущего по песку с опущенной головой.
— Сю-да! — радостно закричал Педро, размахивая руками. — Сюда, дядюшка! Мы спасены; у нас появилась рыболовная снасть!
Крик получился слабым, но старик, будто расслышав слова, тотчас поспешил к мальчикам.
Дядюшка Хосе по достоинству оценил Алешино богатство.
— Теперь не пропадем, — воскликнул он, улыбаясь. — Если бы ты, компаньеро, извлек из карманов пригоршню алмазов или целую кафетерию, я был бы удивлен и обрадован гораздо меньше… Должен сказать, ты не ошибся и с этим руслом. Это, действительно, русло реки, из чего я заключаю, что наш островок отнюдь не мал и, следовательно, населен… Итак, пресная вода имеется, недостает только рыбы…
Всех терзал голод. Сделав две простейшие удочки, дядюшка Хосе и Мануэль занялись рыбной ловлей. Мария помогала им, выискивая под камнями живность, которую можно было бы нацепить на крючок для приманки.
Стоило отойти на веслах в море, успех был бы обеспечен, но сил таких не было ни у кого. К тому же опасались течения или шторма.
Алеша и Педро между тем выполняли свою работу — готовили очаг. Это было непросто — обеспечить корм для огня в наступивший сезон дождей.
Все же возле скал были собраны водоросли, найдено несколько кусков мангровника, из бака разбитого лодочного мотора слили около литра горючей смеси. Принесли пресной речной воды.
— Как только будет рыба, разведем костер и поставим рыбу на огонь, — потирая руки, говорил Педро. — Варить ее надо хорошо. Дядюшка прав: рыба может быть заражена сигуатерой, а это очень опасно, особенно для истощенных людей.
— А если они вернутся без улова?
— Этого не может быть.
— Но почему?
— Потому, что у Педро давно уже текут слюнки…
Рыба была поймана. Широкомордая, с колючими ярко-красными плавниками. Фунтов пяти весом. Дядюшка Хосе затруднялся определить название рыбы, но уверял, что она, безусловно, съедобная.
Вспыхнул огонь, запылал мангровник, забулькала вода, разделанную рыбу опустили кусками в ведро…
После долгого голодания нельзя сильно наедаться — это знает каждый цивилизованный человек. Всем досталось по доброму куску рыбы, и хотя Педро просил дать ему еще «порцию», дядюшка Хосе остался неумолим.
Мануэль подшучивал над братом, но Педро нисколько не сердился.
— Бери с меня пример, Алеша. Властвует над своею судьбой — кто властвует над собою, над своими желаниями и чувствами. Если хочешь увидеть такого человека, знай, он перед тобой… Конечно, это непросто — управлять собою, это не по силам для того, кто не знает, чего хочет от жизни, и плывет по волнам случая. Но Педро, поверь, предан всей душою прекрасной мечте и потому без труда подчиняет страсти своим замыслам…
Дождавшись прилива, провели лодку вдоль берега и подняли ее по каменистому руслу до самой пещеры.
— Вы спрашивали, отчего я так долго бродил по берегу, — сказал дядюшка Хосе. — Я обследовал пещеру и нашел, что это лучшее из имеющихся у нас пристанищ. Мы не можем всецело полагаться на волю рока. Чуть окрепнув, будем искать людей и просить их о помощи.
ПЕДРО РАССУЖДАЕТ О ЧЕЛОВЕКЕ
