Яролика с Белохвостом лежали на солнышке, ласково вылизывая друг друга. Как у всех котов в сезон Голых Деревьев, шерсть у обоих была густая и пушистая, вот только мышцы слегка ослабли, а бока втянулись от недоедания и изнуряющих поисков пропитания.
Но Голые Деревья приносили с собой не только голод. Кротик, единственный сын Медуницы и Бурого, умер от мучительного кашля, против которого оказались бессильны лечебные травы Листвички, а Сероус погиб во время сильного ветра, раздавленный упавшей веткой.
Яролика подняла голову, взглянув на котенка.
— Как дела, Воробьишка?
Тот вежливо опустил мышь на землю и прикрыл ее лапой, чтобы не досталась проныре Остролисточке.
— Спасибо, очень хорошо.
Почему Яролика постоянно хлопочет вокруг него? Он ведь не ходил в патрулирование, не охотился, а только что проснулся! Но эта Яролика почему-то постоянно наблюдает за ним своим единственным глазом! Чтобы доказать ей, что он ничуть не слабее брата с сестрой, Воробьишка схватил мышь и перекинул ее через голову Остролисточки.
В тот же миг Львенок бросился к сестре, чтобы побороться за право первым схватить добычу, и тут со стороны детской раздался строгий голос Белки:
— Побольше уважения к добыче!
Рыжая кошка деловито уплотняла опавшей листвой просветы в колючих зарослях ежевики, чтобы королевам было не так зябко в стужу. Ей помогала Ромашка.
— Они же еще котятки, — ласково проурчала она, покосившись на малышей.
Воробьишка втянул носом странноватый запах Ромашки. От нее пахло не так, как от остальных Грозовых котов, а некоторые воины по-прежнему считали ее домашней, ведь когда-то Ромашка жила на пастбище и ела пищу Двуногих. Она так и не стала воительницей и не хотела покидать детской, зато ее дети — Мышонок, Ягодка и Орешника — уже давно стали оруженосцами и ничем не отличались от чистокровных Грозовых котов.
— Недолго им ими оставаться, — проворчала Белка, подгребая к себе листья длинным рыжим хвостом. Сухой шорох листвы мгновенно напомнил Воробьишке его странный сон.
— Тем более. Пусть играют, пока маленькие, — ответила Ромашка.
В животе у Воробьишки стало тепло от любви к Ромашке. Белка была их матерью, но именно Ромашка вылизывала и согревала их в ее отсутствие. Белка вернулась к своим обязанностям воительницы почти сразу же после рождения детей, и почти не ночевала в детской, предпочитая оставаться в воинской палатке.
— Теперь не дует, Тростинка? — крикнула Белка сидевшей в детской королеве.
— Нет, — раздался из-за ветвей тихий голос Тростинки. — Тепло, как в лисьей норе.
— Отлично, — пропыхтела Белка. — Ты не приберешь тут, Ромашка? Я обещала Ежевике обойти овраг и проверить, нет ли где осыпей.
— Осыпей? — испуганно ахнула Ромашка.
— Хорошо жить за крепкими стенами, — теперь мамин голос звучал гулко, потому что она подняла голову, уставившись на каменные склоны, окружавшие лагерь. — Но в мороз возможны обвалы. Ты же не хочешь, чтобы камни посыпались нам на голову?
В этот момент внимание Воробьишки отвлек донесшийся из палатки старейшин резкий запах мышиной желчи. Наверное, Листвичка выводила блох у Кисточки или Долгохвоста. Потом куда более приятный аромат возвестил о возвращении Орешинки с Мышонком, которые несли в лагерь только что пойманную добычу. Орешинка тащила за хвосты пару мышей, а Мышонок гордо волочил за крыло огромного дрозда. Оба оруженосца прошли через поляну и сложили добычу в общую кучу.
Дым подошел их поприветствовать.
— Я вижу, ты отлично поохотился, Мышонок, — похвалил он оруженосца. — Да и ты, Орешинка, не отстала от брата, — и оба охотника громко заурчали от радости. Воробьишка отметил про себя, что урчат они точь-в-точь как Ромашка — чуть глуховато, как будто сквозь толстую шерсть.
Внезапно он почувствовал резкий порыв воздуха, и в следующий миг Остролисточка сшибла его с лап на землю.
— Ты играешь с нами или нет? — сердито фыркнула она.
Воробьишка вскочил и быстро отряхнулся.
— Конечно, играю!
— Львенок заграбастал мышь и не дает мне с ней поиграть! — пожаловалась Остролисточка.
— Побежали! — воскликнул Воробьишка и помчался через поляну. Он врезался ему в бок и повалил на промерзлую землю, а Остролисточка ловко вытащила мышь из пасти брата.
— Это несправедливо! — завопил Львенок.
— А мы и не договаривались быть справедливыми! — торжествующе крикнула Остролисточка. — Мы пока не в Звездном племени!
— И вам никогда там не быть, если не перестанете играть с едой, — проворчал Ураган, остановившись возле котят. Слова его были строгими, но голос звучал ласково. — Наступил сезон Голых Деревьев. Надо благодарить Звездное племя за каждый кусок!
Львенок сердито выкарабкался из-под Воробьишки и отряхнулся.
— Мы отрабатываем охотничьи навыки!
— Нам необходимо тренироваться, — поддержал брата Воробьишка. — Ведь совсем скоро мы станем оруженосцами!
Ураган на миг запнулся, а потом вытянул шею и ласково лизнул его между ушей.
— Конечно, — проурчал он. — Я просто забыл.
Воробьишка съежился от огорчения. Почему все племя обращается с ним, как с новорожденным, ведь ему скоро шесть месяцев!
Он сердито потряс головой. И вообще, кто он такой, этот Ураган? Он даже не настоящий Грозовой кот! Его отец Крутобок когда-то давно был глашатаем у Огнезвезда, но сам Ураган вырос в Речном племени, откуда была родом его мать. А его подруга Речушка вообще явилась сюда откуда-то из-за далеких гор! Какое право имеет Ураган так покровительственно относиться к чистокровному Грозовому коту?
У Воробьишки заурчало в животе.
— Может, уже хватит играть с этой мышью? Давайте ее съедим?
— Делите на двоих, — великодушно предложил Львенок. — Я возьму себе что-нибудь из кучи.
Воробьишка повернулся к принесенной охотниками добыче. Внимание его привлек едва уловимый запах. Котенок разинул пасть и втянул воздух. Ага, вот этот дрозд, которого притащил Мышонок… вкусный какой… даже кровь еще не остыла… А что под ним? Фу, какая мерзость! У Воробьишки даже язык задрожал от отвращения. Он обошел брата и, высоко задрав хвост, направился к куче со свежей добычей.
— Ты что делаешь? — крикнул Львенок. Воробьишка не ответил. Он разрывал носом еду, пока не наткнулся на тушку дохлого крапивника.
— Вот! — мяукнул он, брезгливо подцепив ее лапой. В животе мертвой птицы роились черви.
— Фу! — взвизгнула Остролисточка.
Услышав крик, Листвичка выскочила из палатки старейшин с зажатым в зубах клочком мха, от которого исходил резкий запах мышиной желчи. Целительница подбежала к котятам и остановилась.
— Вот умники! — похвалила она, выплюнув мох. — Конечно, теперь дичи очень мало, но уж лучше голодать, чем есть такое! — она покосилась на дохлого крапивника.
— Это Воробьишка его нашел! — похвасталась Остролисточка.
— Ну и молодец! Если бы не он, у меня бы к вечеру работы прибавилось, — улыбнулась целительница. — А я и так едва справляюсь. У Бурого и Березовика начался Белый кашель.
— Хочешь, я помогу тебе собирать травы? — предложил Воробьишка. Он еще ни разу не выходил за пределы лагеря и страстно мечтал побывать в лесу. Больше всего котенку хотелось обнюхать пограничные метки — ведь он пока различал соседние племена лишь по слабому запаху, который приносили на своих шкурах патрульные Грозового племени. А Воробьишка мечтал вдохнуть чистую свежесть озера, не замутненную запахами леса. Ему хотелось запомнить все метки вдоль границы, чтобы в будущем он мог защищать каждый коготь родной территории.
— Если ты возьмешь нас с собой, то сможешь набрать много разных травок, а мы поможем донести их в лагерь, — поддержал брата Львенок.
— Вам отлично известно, что вы не можете покидать лагерь, пока не станете оруженосцами, — напомнила котятам Листвичка.
— Но если в лагере так много заболевших, тебе необходима помощь! — не сдавался Воробьишка.
Листвичка тихонько шлепнула его хвостом по губам, заявив:
— Мне очень жаль, Воробьишка, но ничего не поделаешь. Очень скоро Огнезвезд сделает вас оруженосцами, и тогда вы сможете выйти в лес. Но пока надо подождать, как ждали все другие котята.
Воробьишка сразу понял, на что она намекала. Их отец был глашатаем племени, а мать — дочерью предводителя. Листвичка просто еще раз напомнила котятам, что они не вправе рассчитывать на особое к себе отношение. Воробьишка оскорбленно замахал хвостиком. Такое впечатление, что все племя просто помешалось на том, чтобы ставить их с сестрой и братом на место! Как несправедливо!
— Выше нос, — улыбнулась Листвичка. — Ничего не поделаешь, так уж заведено, — она подобрала с земли вонючий мох и направилась к старейшинам.
— Не повезло, — шепнул Львенок на ухо брату. — Похоже, придется торчать в лагере!
