Петулька тихонько взвизгнула, словно подтверждая, что вся проблема именно в этом. И Молли, решив, что маме действительно не хватает хорошего завтрака, вышла из гостиной. Они с Петулькой прошли по крытой галерее, где в нишах вдоль стен стояли на столиках горшки с миниатюрными японскими деревцами бонсай, которым было по четыреста лет. Потом поднялись по широкой каменной лестнице Времени, названной так, потому что на стенах по обеим сторонам висело множество громко тикающих часов.
Лестничное окно было особенно высоким, и сквозь него струился в дом бледный январский свет. Щурясь и прикрывая глаза ладонью, Молли вгляделась в белый фургон, стоящий на подъездной аллее. На боку фургона красовалась надпись:
«ЗЕЛЁНЫЕ ПАЛЬЦЫ» Фирма, которой можно доверять
Рядом возился, вынимая из мешка садовые инструменты, один из сотрудников фирмы в форменном желтом комбинезоне. Вокруг дома всегда было полно «желтых людей», как называла их про себя Молли, которые подстригали кусты и лужайки в Брайерсвилль-парке и следили за клумбами. С большинством садовников Молли уже успела познакомиться, но только не с этим старичком. Он появился впервые. У него были большие усы, фиолетовая чалма и смешные тапочки.
Откуда-то снизу залаяла Петулька.
— Иду, иду.
Молли уселась на перила и заскользила вниз, заодно проверяя эхо:
— Пету-у-улька!
— Петулька-…у-улька… — закрутилось вокруг нее эхо. Предок Молли, великий гипнотизер доктор Корнелиус Логан улыбнулся ей с портрета. Доехав до первою этажа и соскочив с перил, Молли подобрала с пола три камушка, брошенных Петулькой, пожонглировала ими, уронила, а затем направилась через просторный холл на кухню.
Петулька не пошла вслед за Молли. Стоя в холле, она принюхивалась к странным запахам. Очень необычным, экзотическим запахам, исходившим от нового садовника. И не особенно приятным — под ароматом перца и пряностей таился страх. Петулька попыталась сообщить о своем беспокойстве Молли, но безрезультатно. Тявканье и попытки лизнуть ее в губы девочка восприняла как просьбу поскорее приготовить что-нибудь вкусненькое.
Поэтому Петулька решила залечь у себя в корзинке под лестницей и покараулить входную дверь.
Запрыгнув в корзинку, она выкинула наружу игрушечную мышку и отыскала самый симпатичный камушек для сосания. Потом долго топталась на сбитой в комок подушке и, лишь прокрутившись раз пять вокруг собственной оси, утоптала ее так, как надо.
Наконец, устроившись, Петулька погрузилась в размышления.
Человек в саду мог быть опасен для Молли. А если это так, то кто ее спасет? Ждать помощи от женщины бессмысленно — она вела себя в точности как один Лабрадор, после того как он свалился в реку и чуть не утонул.
Петулька причмокнула камушком. Она нашла его в большой комнате на втором этаже, под кроватью. Это был необычный камушек, он напоминал тот, что Молли носила на шее. Петулька знала, что с помощью своего камушка Молли умеет останавливать время. Интересно, а у нее так получится? Потому что тогда она сможет защитить Молли от опасности…
Петулька тоже немножко умела гипнотизировать. В Лос-Анджелесе ей удалось загипнотизировать ручных мышек. Она также видела и чувствовала, как Молли останавливала время. На взгляд Петульки, дело было не таким уж сложным. И сейчас, когда за окнами бродил этот подозрительный тип, следовало попробовать свои силы.
Не переставая сосать кристалл, Петулька попыталась сосредоточиться. Потом уставилась на игрушечную мышку, гипнотизируя ее. И тотчас же по телу разлилось, защекотало в лапках тепло — ощущение, всегда сопутствовавшее процессу гипноза. Но Петулька решила, что это ощущение неправильное, ведь, когда Молли останавливала время, в воздухе всегда веяло холодком. Собачка так напряженно уставилась на мышь, что заслезились глаза.
Ничего не произошло. Но Петульку это не смутило, она была чрезвычайно терпелива. И продолжала пробовать.
И вдруг началось. Кончик хвоста похолодел, ушки задергались. Холод постепенно распространялся на задние лапы, и хвост превратился в ледышку, и шерстка как будто покрылась изморозью. Петулька не отрывала глаз от мышки. Камушек во рту заледенел так, что ломило зубы. Но… часы в холле по-прежнему громко тикали… Петулька сверлила мышку взглядом. Во рту было как в морозилке — а часы всё не останавливались.
Неожиданно с кухни донесся аромат жареных сосисок. Петулька выплюнула камушек на подушку и вытерла пасть лапкой. Видимо, остановить время не так просто, как кажется.
Выставив передние лапы из корзинки, Петулька потянулась и зевнула. Пожалуй, стоит заглянуть на кухню и перехватить сосиску-другую, решила она. А потом можно будет продолжить тренировку.
До Молли в доме жил ее дядя-гипнотизер Корнелиус Логан. Он не любил готовить сам, предпочитая нанимать повара, и поэтому кухня имела чрезвычайно запущенный вид. Там стояли: старая почерневшая плита с двумя грязными, покрытыми изнутри ржавчиной духовками; мойка с отбитой эмалью; и древний холодильник, который, включаясь, трясся и ревел как зверь. С потолка спелыми пыльными гроздьями свисали медные горшки. Да, эта кухня не отличалась чистотой операционной, но зато здесь всегда было тепло и уютно. Молли она очень нравилась.
Девочка распахнула дверь в сад. В духовке запеклись тосты с помидорами, на плите поджарились сосиски и яичница, стол накрыт. Пора звать маму.
— Ма-а-ама-а-а! — громкий крик эхом разнесся в прохладном утреннем воздухе.
Мама… Молли до сих пор было странно произносить это слово вслух.
— Лю-у-уси! За-а-автракать! — крикнула она снова. Мимо просеменила Петулька и скрылась в саду. Собачка сообразила, что сосиски еще слишком горячие — имеет смысл прийти попозже, когда они поостынут.
Через пять минут Люси уже сидела на кухне, полной дыма, поскольку тосты у Молли подгорели. На Люси по-прежнему был плащ, накинутый поверх ночной рубашки, и мокрые от росы кроссовки на босу ногу. На столе перед ней стояла большая тарелка с роскошным завтраком, но в глазах ее не было радости — лишь мимолетная улыбка скользнула по губам, а потом на лице разлилось всё то же уныние. Трудно было поверить, что эта женщина — мастер по гипнозу, такой она казалась вялой и безвольной.
— Хочешь кетчупа? — поинтересовалась Молли, вгрызаясь в свое любимое лакомство — бутерброд с кетчупом.
Покачав головой, Люси откусила кусочек тоста — помидор съехал с хлеба и шлепнулся ей на колени, но она не обратила на это никакого внимания. Она продолжала тупо жевать — словно следуя инструкции о том, как правильно пережевывать пищу, — и разглядывать трещины на потолке,
— Ты себя неважно чувствуешь? — осторожно спросила Молли. — Может, выпьешь соку? — Она взяла со стола стакан с концентрированным апельсиновым соком — Здесь только сахар, вода да немного мякоти. Он тебя сразу взбодрит. Это мой любимый напиток.
Люси снова покачала головой.
— После завтрака ты почувствуешь прилив сил, и вообще тебе станет веселее, Молли. — продолжала уговаривать Молли.
Люси, шмыгнув, утерла платочком нос, и Молли почувствовала, что начинает раздражаться. Неужели всё так уж плохо? В конце концов, Люси не единственный человек, чья жизнь была разрушена. Но Молли ведь не жалуется! Она не опускает руки, хватает жизнь за рога и движется вперед. Почему же Люси не может вести себя так же? Разве для счастья ей недостаточно Молли? Впрочем, возможно, Молли ей не так уж и нужна.
И тут долго копившаяся печаль вдруг, как трясина, разверзлась под ногами, и Молли погрузилась в нее с головой. Всё просто отвратительно. Наконец-то она вместе с мамой, и ей должно быть хорошо и уютно. Но рядом сидела совершенно чужая женщина в ужасном настроении — Люси напоминала ей черную тучу на горизонте, которая вот-вот разразится грозой. уж скорее бы. Скорее бы вся эта горечь пролилась дождем и Люси снова стала бы нормальным человеком,
Молли бросила взгляд на. намину тарелку. Они обе сидели и смотрели на нетронутую яичницу.
Но, к счастью, Молли быстро пришла в себя. Она хорошо знала по собственному опыту: всё зависит от того, как сам себя настроишь.
Молли не позволит втянуть себя в мамину тоску.
— Люси, ты должна взять себя в руки, — проговорила она, вдруг почувствовав себя скорее мамой, чем дочкой. — Ты что, собираешься всю оставшуюся жизнь прожить несчастной? Извини, что я об этом говорю, но нам с Петулькой от этого мало радости. Петулька теперь от тебя шарахается, потому что когда ты ее гладишь, ты всегда так жалобно стонешь… а я… я тоже больше не могу. Хватит грустить. Завтра приезжает Праймо, он тебя хорошо понимает, ведь Корнелиус и у него украл годы жизни. Так что вы сможете с ним об этом поговорить. И еще Лес приезжает, помнишь? Он тебя развеселит.
Люси отхлебнула чаю, и тонкая струйка стекла у нее по подбородку. «Как ей это удается?! — возмущенно подумала Молли, и тут же заметила, что сама заляпала всю футболку кетчупом. — Но это совсем другое, — решила она. — Такое впечатление, что внезапное пробуждение от гипнотической спячки что-то нарушило в Люси, — как будто у нее сели батарейки».
