Вот тогда-то и кончилась власть поочередно правивших страной семи королей. Хитроумный Страшила, спустившийся в Пещеру выручать Элли и ее брата, надоумил рудокопов напоить королей вместе с семьями чудесной Усыпительной водой, источник которой находился в Пещере. А когда они проснулись, им внушили, что раньше они были простыми, незнатными людьми.
Рудокопы оставили Пещеру и счастливо зажили под горячим солнцем Волшебной страны, и только бригады рабочих поочередно спускались под землю добывать там металлы: ведь без железа и меди не обойтись.
Бывший король Подземной страны, а теперь ткач, Ментахо, и его жена, старушка Эльвина, занимали скромный домик на окраине поселка рудокопов. И оба были вполне довольны судьбой.
Однажды ночью Ментахо и Эльвина спокойно спали, как вдруг наружная дверь их домика распахнулась, и в комнату, согнувшись вдвое, вошла огромная фигура в темном комбинезоне.
Проснувшиеся супруги оцепенели от ужаса. У них даже не было сил кричать, когда вошедший схватил Ментахо в одну руку, а Эльвину в другую и вынес их наружу. На улице перед своим домом ткач и его жена увидели непонятную машину, но им не дали времени ее рассматривать. Похититель засунул их в кабину, защелкнул дверь, и машина стала быстро подниматься вверх. Эльвина страшно перепугалась, но Ментахо много раз летал на драконах, и он сказал:
— Не бойся, старушка! Зверь, который нас несет, это что-то вроде дракона, и его хозяин не причинит нам зла. Если бы он хотел нас убить, то мог бы сделать это на месте. Мы с тобой, без сомнения, попали во власть Пришельцев, только я не могу понять, зачем мы им понадобились…
К этому времени по всей Волшебной стране, от севера до юга и от запада до востока, люди уже знали, что близ заброшенного дворца Гуррикапа поселились жестокие Пришельцы из неведомой Рамерии. Весть об этом разнесли повсюду посланцы Кагги-Карр. Был описан внешний вид менвитов и арзаков и их повадки, но намерения Пришельцев по-прежнему оставались никому не известными.
Минут через сорок вертолет, ведомый летчиком Мон-Со, опустился возле Ранавира (так назвали менвиты замок Гуррикапа, на их языке это означало «надежное убежище»). Летчик доложил генералу, что приказ похитить двух людей выполнен успешно.
Пленников привели к Баан-Ну арзаки. При первом же взгляде на людей рамерийский разведчик был поражен их сходством с арзаками: совершенно такой же разрез глаз, полные губы, прямой нос красивые уши… Только смуглым цветом кожи беллорийцы отличались от арзаков, да еще ростом они не вышли: на две головы были ниже конвоиров.
Генерал приказал увести пленников. Их заперли в сарайчике, где на полках лежали части машин, и там старики просидели остаток ночи без сна, вздыхая и раздумывая над тем, какая участь их ждет.
Утром пленники убедились, что на ближайшее время им не грозит никакая беда. Женщина с добрым бледно-фиолетовым лицом отвела их в хорошенький домик со стенами, выкрашенными в синий цвет. Там все было приготовлено для жизни людей: у стен стояли две застеленные кровати, посредине был стол и стулья вокруг него, у стены шкаф с посудой. На столе они увидели сытный завтрак, кувшин с водой.
Но Ментахо и Эльвину больше всего заинтересовала большая машина со множеством рычагов и кнопок и овальным рупором, похожим на широко раскрытый черный рот. Из машины доносились невнятный шорох и легкое попискивание.
Завтрак проходил в полном молчании. А потом Ментахо откинулся на стуле и удовлетворенно сказал:
— Не робей, старушка, мы с тобой еще поживем!
И вдруг машина мигнула, щелкнула, и оттуда раздался голос точь-в-точь похожий на голос Ментахо:
— Не робей, старушка, мы с тобой еще поживем!
Эльвина в испуге вскрикнула:
— Бог мой, да что же это такое?!
Ментахо убежденно сказал:
— Я догадался: говорильная машина.
И рупор тотчас выговорил те же слова.
Бывший король и его жена поняли, зачем их похитили: Пришельцы хотели изучить язык землян. И умному Ментахо стало не по себе. До этого еще можно было надеяться, что неведомые существа поживут и улетят, но теперь эта надежда рухнула. Уж если Пришельцам понадобилось знать земной язык, значит, они собираются обосноваться здесь надолго.
А машина щелкнула и, трижды мигнув, заговорила на разные голоса:
— Не робей, мой бог, говорильная машина. Я догадался, что это такое, старушка… Мы еще поживем, мой бог…
Машина строила фразы на языке землян, пользуясь услышанными словами и переставляя их так и сяк, как детские кубики на полу. В некоторых фразах не было никакого толку, другие получались осмысленными.
Но у лингвистической машины Пришельцев было слишком мало материала, и она ждала, когда пленники заговорят снова. Ментахо не хотелось оказывать услугу своим похитителям, но ему волей-неволей приходилось говорить с женой.
Машина жадно глотала все слова землян, к вечеру их запас достиг нескольких сотен. И она сумела разгадать смысл некоторых из них, в ее работе появилось нечто новое. Она говорила слово «хлеб», а вслед за ним слышалось созвучие «нобар», после слова «вода» говорилось «зссор».
Ментахо догадался, что на языке менвитов хлеб называется нобар, а вода — эссор. Память Ментахо постепенно обогащалась все новыми и новыми словами менвитского языка. И ткач понял, что из него готовят переводчика с менвитского языка на земной и с земного на менвитский. Все возмутилось в нем при мысли, что он должен стать слугой надменных Пришельцев, но, поразмыслив, Ментахо смирился. Ведь если он откажется играть предназначенную ему роль, менвиты уничтожат его. Мало того, они убьют и Эльвину, а Ментахо нежно любил свою старую подругу.
— Ладно, коли на то пошло, буду изучать их проклятый язык! — гневно воскликнул бывший король.
— Правильно, друг Ментахо, правильно! — послышался откуда-то шепот. — Так держать!
Услышав эти последние слова, которые так любил повторять Великан из-за гор, Ментахо удивленно посмотрел вниз и увидел у своих ног маленького старичка с длинной седой бородой. Тот делал ему знаки молчать.
Гномы подрылись под стену Синего домика и устроили потайной ход. Теперь полковник Кастальо и его дружина могли в любое время сообщаться с Ментахо, передавать ему инструкции извне и получать донесения для Страшилы.
Между старейшиной гномов и ткачом состоялась долгая беседа, которая велась самым тихим шепотом в дальнем углу от машины — ведь та могла подслушать и невольно выдать их секреты.
Кастальо убедил старого ткача, что на его долю выпала задача огромной важности — стать глазами и ушами землян в стане врагов.
— Ты даже не представляешь себе, друг Ментахо, — шептал полковник, — как важно, чтобы ты основательно изучил язык менвитов. Мы будем знать намерения врагов, а без этого борьба не может идти успешно. И ты обязан, понимаешь, обязан поддерживать с Пришельцами хорошие отношения…
— Противно это, — проворчал Ментахо.
— Мало ли что противно, помни, что это для блага родины. И вот еще что, — тут Кастальо совсем понизил голос, — среди арзаков есть парень по имени Ильсор. Он, по-моему, главарь всех рабов и, думается, люто ненавидит господ. Постарайся подружиться с ним, он может оказать нам большие услуги…
За дверью домика послышался звук шагов, и старый гном исчез, как привидение. Повариха Морни принесла ужин, и Ментахо улыбнулся ей. Добрая женщина ответила дружеским жестом.
— Нобар! Эссор! — громко сказал ткач, показывая на поднос с кушаньями.
В тот же день по лагерю разнесся слух, что маленький беллориец делает серьезные успехи в изучении менвитского языка.
После исчезновения Ментахо и его жены в поселке рудокопов поднялся большой переполох. Но правитель Ружеро и его сограждане недолго ломали головы над этим таинственным случаем: к ним прибежал курьер с запиской от Кастальо, и дело разъяснилось. Рудокопы и Жевуны стали запираться на ночь в своих хижинах. И хоть это была не очень надежная защита, на душе у людей все же становилось спокойнее. А самые робкие отправились на жительство в Пещеру и там почувствовали себя в полной безопасности.
Страшила тоже узнал о чрезвычайном происшествии в поселке рудокопов и послал Ментахо письмо, в котором убедительно поддерживал наставления полковника Кастальо.
Генерал Баан-Ну понимал, что землянам известно об их прибытии. Тем не менее исследовательская работа продолжалась.
Ментахо делал успехи в изучении менвитского языка. Он встретился с Ильсором, который добился разрешения заниматься с ним.
Баан-Ну расспрашивал переводчика о стране и ее обитателях.
Рассказы Ментахо о великанах и пушках, о Гудвинии и Гудвине, улетевшем к солнцу, все меньше нравились генералу. Он понимал, что нельзя допустить, чтобы обитатели Гудвинии связались с внешним миром.
