— Маленькая воровская хитрость! — пробормотал довольный Серафин.
— Надо выбираться из канала! — Мерле, барахтаясь в воде, сумела сунуть в карман зеркало и флакон. Несколько взмахов руками — и она уже плыла к противоположному берегу канала. Но там фасады всех домов уходили под воду и не было никакой возможности за что-нибудь уцепиться и выбраться на сухое место. Все равно надо что-то делать!
— Из канала? — повторил Серафин и взглянул на небо. — Похоже, нам помогут.
Мерле, едва дыша, с трудом держась на воде в намокшем платье, обернулась к нему. И поняла смысл его слов.
Два льва, широко раскинув крылья, мчались прямо на них из черного поднебесья.
— Ныряй! — вскричала она, но так и не увидела, последовал ли Серафин ее примеру. Задерживая дыхание, она плыла под водой — солоноватый холод обжигал губы, мягкая тяжесть давила на уши и нос. Канал здесь был глубиной до трех метров, и приходилось плыть над самым дном, чтобы не оказаться в когтях у льва.
Мерле ничего не видела и не слышала, что происходит вокруг: быстро развернувшись в воде и снова нырнув, она теперь плыла вдоль канала. Кажется, ей удалось заметить невдалеке в одном из домов ворота в бывшее складское помещение.
Она знала, что в Венеции в те времена, когда город был крупным торговым центром, купцы выгружали с лодок свои товары в подвалы через ворота, которые открывались почти над самой водой. Позже подвалы и сами дома опустели, их хозяева давным-давно отправились на тот свет, но такие ворота еще существовали, хотя и были изъедены ржавчиной и соленой водой. Нередко они прогнивали насквозь. Для Мерле это могло стать спасением.
А что же Серафин?
Ей оставалось только молиться, чтобы он плыл вслед за ней, причем не у самой поверхности воды, где львы могли подцепить его когтями. Не секрет, что каменные львы боятся воды, и эти, последние звери из породы летучих, не исключение. Они могут сунуть лапы в воду, но ни за что в жизни не полезут туда сами.
Мерле знала слабое место каменных тварей и очень надеялась, что Серафин тоже знает. Она плыла, сжав зубы; воздуха в легких почти не осталось. В отчаянии она призвала на помощь Королеву Флюирию. Ведь Королева Флюирия находится в флаконе, в кармане платья… Нет, Королева поймана, как зеркальный призрак, и помочь уже не может. «Суть Королевы Флюирии», как сказал правитель в мантии.
Но где же Серафин? Где дом с воротами?
Мысли в голове стали путаться. Мрак вокруг нее завертелся каруселью, ей почудилось, что она все глубже уходит под воду. На самом же деле Мерле всплывала, поднималась к поверхности. И вот она вынырнула из воды, жадно вдохнула воздух и открыла глаза.
Она заплыла дальше, чем предполагала. Но зато совсем рядом в доме были маленькие ворота, разломанные и прогнившие: вода долго и упорно лизала дерево, пока не добилась своего. Верхняя половина ворот висела на петлях, а внизу зиял черный проем, через который нетрудно пролезть внутрь дома. Полусгнившие доски нависали над проемом, как острые, позелененные плесенью и водорослями зубы какого-то морского чудовища.
«Мерле!»
Голос Серафина звенел над водой.
То, что Мерле увидела, сковало ее ужасом; она едва не пошла камнем на дно.
Один из львов кружил над каналом, держа в передних лапах мокрого Серафина, как рыбу, выхваченную из воды.
— Мерле! — еще раз закричал Серафин.
Она поняла, что он ее не видит, не знает, где она и жива ли вообще. Он боится за нее, думает, что она утонула.
Ей захотелось закричать в ответ, привлечь внимание львов к себе, чтобы дать ему возможность спастись. Но ничто не могло помочь. Ни один лев никогда не выпустит добычу из когтей.
Зверь описал еще один круг над водой и взмыл ввысь, унося с собой свою беспомощную добычу.
— Мерле! Где ты? Слушай меня! — отчаянный крик Серафина замирал вдали. — Беги! Прячься! Спаси Королеву Флюирию!
Через минуту лев, всадник и Серафин растворились в ночи, как легкое облако на ветру.
Мерле снова нырнула. Ее слезы слились с водой канала, она стала единым целым с водой. Но вот она проплыла под зубастой челюстью ворот, через истлевшие деревянные створки в еще более глубокую темноту и выбралась на сухое место, съежилась там, как маленький ребенок, села, где стояла, и расплакалась.
Она жадно вдыхала воздух и плакала.
Королева Флюирия заговорила с ней.
— Мерле, — произнес голос. — Мерле, послушай меня.
Мерле вздрогнула и уставилась в темноту, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. В старом товарном складе пахло сыростью и гнилой древесиной. Через дверной пролом пробивался слабый мерцающий свет — то ярче, то слабее. Кто-то с факелами обшаривает канал! Надо как можно скорее отсюда выбираться. Или все это только кажется?
— Ты не грезишь, Мерле, нет.
Слова вылетали из нее самой, голос звучал где-то в голове, между ушами.
— Ты кто? — прошептала она и вскочила на ноги.
— Ты знаешь, кто я. Не бойся.
Мерле нащупала зеркало в кармане платья, вынула и поднесла к колеблющейся полоске света. Поверхность зеркала оставалась гладкой, призрак ничем не выдавал своего присутствия. Но ей и без того казалось, что разговаривает с ней не он. Быстро сунув зеркало обратно в карман, она извлекла оттуда флакон, который, оказавшись у нее в руках, обдал теплом пальцы.
— Это ты? — Она старалась произносить отдельные слова, а не фразы, тогда дрожь в голосе была не так заметна.
— Тебе надо отсюда уходить. Они обыщут все дома у канала. А потом и весь квартал.
— Что с Серафином?
— Он — пленник гвардии.
— Они его убьют!
— Возможно. Но не теперь. Они могли прикончить его еще в воде. Им надо выведать у него, кто ты и где прячешься.
Мерле снова положила флакончик в карман и почти на ощупь медленно пошла в темноту. В мокром платье было очень холодно, но дрожь пробирала ее не от холода.
— Ты — Королева Флюирия? — тихо спросила она.
— Тебе хочется меня так называть? Королевой?
— Сейчас мне хочется одного: удрать отсюда.
— Да, мы должны вырваться.
— Мы? У меня только две ноги, далеко не убежишь.
В потемках она набрела на дверь, ведущую в дом. Прошмыгнула внутрь и оказалась в прихожей, куда, как видно, лет сто никто не заходил. Пол и лестница наверх были покрыты густым слоем пыли. Следы Мерле отпечатывались в пыли, как в снегу. Ее преследователям не составило бы труда обнаружить беглянку.
Входная дверь была с улицы забита досками, как и во многих домах Венеции в ту эпоху, но Мерле нашла окно, закрытое на задвижку, которую сумела отодвинуть, стукнув по ней раза три отбитой головой валявшейся рядом статуи. Каким-то чудом удалось выбраться наружу и притом не поцарапать ни рук, ни коленок.
Ну и что теперь? Самое лучшее — вернуться на канал Изгнанников. Арчимбольдо знает, что надо делать. Или Унка. Или Юнипа. Хоть кто-нибудь! Одной ей не решить эту задачу.
— Если твой друг заговорит, они первым делом будут искать тебя там, — неожиданно предупредил голос.
— Серафин меня не выдаст, — досадливо пробурчала она. А про себя добавила: «Он поклялся не бросать меня в беде».
Правда, когда лев его уносил, сама-то она ничего не предприняла для его спасения. Но что она могла тогда сделать?
— Ничего, — сказал голос. — Ты была беспомощна. Как и сейчас.
— Ты читаешь мои мысли?
Ответа не последовало, но это, по сути, и было ответом.
— Вот что, — твердо сказала Мерле. — Я тебя спасла. Теперь — твоя очередь.
Снова молчание. Или она разозлила обладательницу голоса? Тем лучше, пусть не вмешивается. И так нелегко одной придумать, как спасти свою жизнь. Не надо никакого внутреннего голоса, которому не по нутру ее замыслы.
Мерле побежала вниз по переулку, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к разным подозрительным звукам: не догоняют ли ее преследователи? На небо она тоже поглядывала. Хотя вокруг было еще так темно, что, если бы там даже целая стая львов кружила, они бы ее не заметили. До восхода солнца оставалось несколько часов.
Вскоре она увидела, что находится в нескольких шагах от Кампо Сан-Поло. Полпути пройдено. Еще немного — и она в безопасности. В мастерской будет совсем безопасно.
— Нет, опасно, — возразил голос. — Опасно, пока они держат юношу в плену.
Мерле не выдержала.
— Да что же это такое? — вскричала она, и стены эхом возвратили ее слова. — Ты кто? Голос моего разума?
— Если ты так хочешь, то — да.
— Я хочу одного: оставь меня в покое!
— Я даю советы, а не отдаю приказы.
— Мне не нужны советы.
— Боюсь, что пока нужны.
Мерле остановилась и в отчаянии огляделась. Увидела расщелину между двумя домами. Надо разобраться с этой чертовщиной раз и навсегда, здесь и теперь. Она протиснулась в темное узкое пространство между стенами и села на корточки.
