— Нет, — призналась Филиппа.
— В общем, это вам не пикник, точно скажу. Догони он меня — как пить дать съел бы мое сердце и печень на завтрак. Пожарил бы их в козлиной крови и устроил бы пир на весь мир. Так-то, необразованный вы народ.
— А почему Асмодей за тобой гнался? — спросила Филиппа.
— Моя маленькая леди! Я полагал, что это очевидно! — усмехнулся Изаак.
Филиппа прикусила язык. Она терпеть не могла, когда ее называли маленькой. Тоже мне, взрослый! Всего-то на несколько лет старше их с Джоном.
— Разумеется, этот гад охотится за «Гримуаром Соломона», — сказал Изаак и раскурил огромную сигару, словно хотел таким образом отпраздновать свое чудесное спасение. — У Асмодея, раз уж вы так его называете, старые счеты с царем Соломоном. — Встав, Изаак сбросил с плеч крылатку и оказался в черном фраке с длинными фалдами в простой белой сорочке с галстуком. Черные кожаные перчатки он так и не снял. — Понимаете когда Соломон правил Израилем, Асмодей жутко переживал, что у царя тысяча жен. И этот хитрый пройдоха украл у Соломона кольцо, в котором заключалась вся его власть и сила. Снял кольцо с пальца царя, пока тот спал, и стал носить его сам, выдавая себя за Соломона. Поскольку кольцо было волшебным, все ему поверили. А Соломону никто не верил, как ни старался он убедить подданных, что он и есть настоящий царь. И пришлось ему какое-то время служить поваром на кухне собственного дворца. К счастью для Соломона, одна из его жен просыпала на пол муку, а Асмодею случилось по этому месту пройти. И женщина заметила, что на полу не человечьи следы, а петушиные. Сообразив, что это демон, она ночью, пока Асмодей спал, выкрала кольцо, и настоящий Соломон снова взошел на трон. Но в то время когда Асмодей еще правил вместо Соломона, который, надо заметить, был могущественным магом, этот дьявол ненадолго получил доступ к царской библиотеке и обнаружил там написанную Соломоном книгу. В книге этой содержалась вся мудрость, накопленная царем за долгие годы, и было описано, как можно получить власть над джинн, ангелами, мундусянами и демонами. К счастью, потом книга перешла к Иштар. Говорят, она получила ее в подарок от Навуходоносора. Но с тех пор Асмодей все пытается наложить свою лапу на эту книгу. — Изаак печально усмехнулся. — Сказать по правде, я и сам узнал все эти подробности совсем недавно. И это — одна из причин, по которым я так стремлюсь побыстрее вернуть книгу Ей. У меня нет ни малейшего желания всю жизнь скрываться от Асмодея.
— Ей? Кому?
— Айше. Той, кому нужно всегда повиноваться.
— Где же теперь книга? — спросила Филиппа.
Изаак поднял с пола пальто и показал близнецам потайной карман размером с небольшой рюкзачок. Из кармана он вынул красивую книгу в богатом кожаном переплете, с золотой гравировкой в виде лестницы, наверху которой был — тоже золотой — всевидящий глаз, глаз Хоруса, тот самый символ вечной жизни, который есть на любой американской купюре достоинством в один доллар.
— Вот она. — Изаак положил книгу возле себя на сиденье.
— Но если книга у тебя, — сказал Джон, — а в ней объясняется, как обрести власть над демонами, разве ты не можешь воспользоваться этим знанием, чтобы укротить Асмодея?
— Кажется, чего проще? — отозвался Изаак. — Но только после того, как я… гм… позаимствовал книгу, я обнаружил, что ее не может открыть абы кто. Она открывается только тому, кто действительно мудр и чист сердцем. Синяя джинн наложила это небольшое заклятие на всякий случай — вдруг книга попадет в нечистые руки.
— Значит, ты не способен воспользоваться книгой, даже если бы захотел? — сказала Филиппа.
— Боюсь, что нет. Похоже, весь мир делится на тех, кому она может открыться, и тех, кому она не откроется никогда. И сам факт, что я ее украл означает, что я — среди тех, кому ее открыть не дано. — Он пожал плечами. — Вот так-то.
Джон критически оглядел книгу:
— Можно потрогать?
Изаак снова пожал плечами:
— Валяй.
Джон осторожно взял книгу в руки и с удивлением обнаружил, что она тяжеленная. Весит как камень такого же размера.
— Прямо гиря, — сказал он. — И пахнет так интересно. Вроде цветами, только посильнее.
— Переплет обязательно пропитывается мазью из сока алоэ, — пояснил Изаак. — Наверно, чтобы кожа не трескалась.
Джон положил книгу на колени и пробовал ее открыть.
— Ты прав, Изаак, — сказал он. — Обложку нельзя даже приоткрыть. Значит, я в той же категории, что и ты.
— Но это несправедливо, — заметила Филиппа. — Ты же ее не крал, Джон. И ты, вернее, мы с тобой еще дети. Я не понимаю, как ты можешь быть нечист сердцем, если тебе только двенадцать лет. — Она забрала книгу у брата. — Дай-ка я попробую. — Она тоже обратила внимание на запах книги, поднесла корешок к лицу и вдохнула. — Лилии, — сказала она. — Пахнет лилиями.
— Ладно, не тяни. — Джона интересовал вовсе не запах, которым все еще веяло от его пальцев, а то, сможет ли сестра разгадать загадку книги. — Открывай, если получится.
Но Филиппа тоже не смогла. И покачала головой — расстроенно и сердито. Она немало гордилась своей сообразительностью и добротой и не могла постигнуть, почему книга, предназначенная для мудрых и чистых сердцем, осталась для нее закрыта. Бред какой-то.
Изаак забрал книгу, и только теперь близнецы заметили, что он до сих пор не снял перчаток, да и улыбка у него была какая-то странная. Но скоро Джон понял, что теперь ему кажется странной уже не улыбка Изаака, а ощущение, которое возникло у него самого — странное онемение, сначала в кончиках пальцев, потом в кистях, локтях, плечах… Должно быть, что-то попало на кожу, когда он трогал книгу. И тут его охватил гнев. Он увидел, как Изаак без труда открыл книгу и вынул из вырезанного в страницах тайника несколько предметов.
— Эй, — сказал Джон, еще не вполне постигнув всю степень подлости Изаака. — Ты вроде сказал, что не можешь открыть книгу.
— Я не мог. Пока она не побывала в ваших руках. Иначе я бы испортил обложку.
Теперь и у Филиппы онемело все тело.
— Что происходит? — возмутилась она. — Я не могу пошевелиться.
— Это воздействие дубильной мази, — сказал Изаак. — Она содержит впитывающийся в кожу фермент, восстановленный из яда желтого пустынного скорпиона. Вас это не убьет. Просто парализует на несколько минут. А мне больше и не нужно. И пожалуйста, не обижайтесь. У меня, в сущности, нет выбора.
Джон понял, что на этот раз они действительно попали в беду. Не вот-вот попадут, а уже попали. В этом вся разница. Поэтому он, даже не задумавшись, с легкостью произнес труднейшее немецкое слово, которое являлось ключом к его дискримену, подарку Фрэнка Водьяного. Как предсказывал мистер Водьяной, так и случилось.
Филиппа недаром была близнецом Джона. В голове у нее пронеслись точно такие же мысли, так что в итоге оба они использовали свои дискримены одновременно:
— DONAUDAMPFSCHIFAHRTSGESELLSCHAFT-KAPITAN!
— ШАБРИРИ!
И не добились никакого результата, потому что два дискримена свели друг друга на нет. Кстати, Нимрод дал близнецам лишь одно чрезвычайное желание на двоих еще и для того, чтобы избежать подобных ситуаций.
Конечно, Джон и Филиппа ничего об этом не знали и предположили, что их дискрименам не удалось одолеть Изаака Балай-ага. Близнецы беспомощно наблюдали, как он взял стебли алоэ, немного глины, две звериных кости и кусочки шелка, вырвал у каждого их них по одному волосу из головы и начал мастерить две куколки, которые чем дальше, тем больше напоминали Джона и Филиппу.
— Что ты делаешь? — спросила Филиппа.
— Творю джинн-заклятие. Дело в том, что я могу трансэлементировать вас только поочередно. А если бы я не связал вас заклятием и начал трансэлементировать одного, другой в это время сделал бы со мной то же самое.
— Трансэлементировать? — переспросила Фи¬липпа. — Нам предстоит залезть в бутылку?
— Этот глупый Нимрод вас ничему не научил? Когда вы залезаете в бутылку по собственному желанию, это называется транссубстантизация. Атрансэлементация — это действие, осуществляемое не над собой, а над другим, причем против его желания. — С этими словами он взял две длинные тонкие иглы и проткнул одной из них куклу-Джона.
Джон презрительно усмехнулся:
— Мне даже не больно.
— Причинять боль не входит в мои планы, — сказал Изаак. — Это же не дурацкая кукла для колдовских шалостей, хотя ведьмы и знахари почерпнули кое-какие идеи именно отсюда. Это — просто временное заклятие. Временное, поскольку, когда яд скорпиона испарится, заклятие снимется само собой.
Джон громко крикнул, надеясь, что им поможет охрана поезда или кто-то из пассажиров.
— Успокойся, — сказал ему Изаак. — Все спят. И считайте, что вам повезло. Ведь я не использую диминуэндо, то есть не превращаю в кукол вас самих. Иначе вы бы остались в таком виде до тех пор, пока я не вздумал бы превратить вас в кого-то еще. А так через день-два вы сами вернетесь в обычное состояние. Не волнуйтесь, все путем.
