– Это дом Сердитого Каменщика. Рядом с фундаментом есть нора. Там живёт Бильбауфман.
– Давно бы так, – с отвращением сказал Джулиан, бросая обалдевшего Шприца на землю. Учти, если наврал – я тебя найду ещё до восхода солнца.
– Да ладно, – встряхнулся грызун, встав, наконец, на четыре лапы. – Больно надо мне превращаться в резиновую игрушку.
Глава 14. Дом Сердитого Каменщика
Донателло и Джулиан отправились к дому Сердитого Каменщика.
– А это далеко? – поинтересовался Дон.
– Нет, не очень, – ответил мулат. – Ты же видишь, что город небольшой…
– А почему он сверху кажется гораздо больше? – не выдержав, спросил всё-таки Дон. – Ведь по всем законам физики должно быть наоборот!
– Дело в том, – начал рассказывать Джуд, пока они проходили по игрушечным улочкам города, – что время под землёй идёт по-другому, совсем не так, как на поверхности.
– А как же тогда?
– Оно идёт вспять. И очень медленно. Подземные люди, которые это заметили, уже не могли ничего поделать. Это – как болезнь, заразившись которой, будешь болеть всю жизнь… Сначала люди заметили, что у них светлеет и как бы сморщивается кожа. Ещё они заметили, что кожа грубеет. Через несколько лет негры стали похожими на квартеронцев. Но приятного в этом было мало, потому что красотой они, увы, не блистали. Но самое удивительное было в том, что подземные жители не старели. Многие из тех, кого ты видишь сейчас на этих улицах, отметили уже свой трёхсотый юбилей.
– Да ну, – не поверил Донателло. – Не может быть!
– Я думал, ты рассудительнее, – покачал головой правитель. – Ведь ты сегодня наверняка увидел много гораздо более удивительных вещей, чем обыкновенные долгожители.
– Но ведь долгожители живут самое большое по сто пятьдесят лет, а здесь… Это просто реликты какие-то!
– Ну, старик, – улыбнулся кукловод, – реликтами они станут только лет эдак через тысячу…
– Они могут прожить столько? – Донателло вытаращил глаза от удивления.
– А почему бы и нет? Могут, – просто сказал Джулиан, доставая из кармана свою трубку.
– Это потому, что они в холод ходят раздетыми? – предположил Дон, глядя на людей в лёгких тёмных рубашках. – Они закаляются?
– Нет, – Джуд прикурил и с наслаждением затянулся. – Ты знаешь что-нибудь о том, как образуется каменный уголь?
– Знаю, что он получается из деревьев, которые много-много лет назад оказались под землёй…
– Почти правильно. Вот с подземными людьми произошло примерно то же самое. Они стали окаменевать. Или превращаться в мумии – как угодно.
– Так ведь они должны были умереть! – удивился Донателло.
– Нет, почему же? – пожал плечами Джуд. – Там, где время идёт вспять, никто не умирает.
– Но как же они тогда живут? Ведь эти люди, получается, не настоящие?
– Точно, – с горькой усмешкой произнёс правитель. – Это куклы.
– Почему именно куклы? Ведь кукол кто-то делает! – не понял Дон.
– Ну и что? Главное, чтобы с ними кто-то играл. Вот и всё, старик.
– А кто играет с этими куклами?
– Кому ж ещё с ними играть, как не правителю? – Джулиан загадочно попыхивал трубкой, пуская густые сизые клубы дыма, которые не устремлялись вверх, как обычно на улице, а застывали на месте, переливаясь в мутном свете огромной люстры.
Тем временем они подошли к дому, на фасаде которого висела небольшая строительная лопатка.
– Ну вот, мы и у Сердитого Каменщика, – произнёс Джулиан.
* * *
Сплинтер сидел в мышеловке, которая висела под потолком в обширной норе Бильбауфмана вместо птичьей клетки.
«Позор для обладателя чёрного пояса! – сокрушался про себя Сплинтер. – Попасться в лапы обыкновенной уличной шпаны!»
Он долго и довольно успешно отбивался от Бильбауфмана и его бандитов. «Ничего особенного они из себя, увы, не представляют», – примерно так думал учитель, раз за разом опрокидывая Шприца, Гопса и Кнедлика. Но его ошибка была в том, что он слишком поздно заметил, что Бильбауфман вдруг куда-то исчез.
И только когда в его шею впился холодный железный клык, Сплинтер наконец понял, что проиграл это сражение.
…Теперь Бильбауфман, довольный, как слон, сидел перед ним и время от времени щекотал учителя куском закалённой проволоки.
– Нет, Сплинтер, ну скажи, что мы здорово тебя сегодня обработали, а?
Отвернувшись от бандита, Сплинтер угрюмо молчал.
– Ты боишься себе признаться в том, что стал слабаком? Я правильно тебя понял, учитель?
– Я боюсь себе представить, что с тобой будет, когда я отсюда выйду, – выговорил наконец Сплинтер.
– А-ха-ха-ха! – восторженно закричал бандит. – Узнаю упрямого Сплинта! А-а-а-а! Ну, молодец! Ты мне доставишь сегодня массу удовольствия своим несгибаемым характером!
Бильбауфман не врал. Этот чёрный разбойник и в самом деле успел соскучиться по своим низким грубым развлечениям за годы, проведённые в скитаниях по крупнейшим свалкам Европы и Америки. С утра до ночи ему приходилось бороться за выживание и доказывать свои права исключительно силой, коварством и железным зубом. Это была нелёгкая работа… Зато теперь, встретив старого врага и победив его (а Бильбауфман был просто уверен в том, что он победил Сплинтера по всем правилам), можно было дать волю своей ярости и ненависти к таким вот чистоплюям вроде этого Сплинтера.
Бандит прошёл к пустой перевёрнутой жестяной банке, которая заменяла ему стол и взял приличный ломоть копчёного сала. Он долго с любовью разглядывал его, а затем жадно впился зубами.
– До чего же хорошо, черт победи, – чавкая, произнёс он. – До чего же вкусно! А эти симпатичные розовые прожилочки на срезе! А этот упоительный аромат! А ведь какое оно питательное к тому же!… Сплинтер, ты, случайно, не хочешь позавтракать?
– Спасибо, я плотно поужинал, – сдержанно ответил учитель.
– Ну, ты мастак отнекиваться! – снова возликовал Бильбауфман. – Мне нравятся такие несговорчивые!
Биль подошёл вплотную к мышеловке и сказал:
– Может, ты хочешь поработать вместе со мной, Сплинт? У нас наклёвывается одно замечательное дельце в районе Строуберри-стрит. Мы станем королями целого Нью-Йорка! Коты будут прислуживать нам за обедом, а злые дворовые псы будут ходить на задних лапах даже перед такими сопляками, как Кнедлик! Ну, решайся, Сплинт! У тебя будет много сала!
Приняв молчание Сплинтера за согласие или мучительное раздумье, или колебание, Бильбауфман просунул нос между прутьями решётки и зашептал, открывая, по его мнению, главный свой козырь:
– А потом, Сплинт, весь континент будет наш, как пить дать!
Вообще-то учитель молчал не потому, что раздумывал, соглашаться или нет, а прикидывал, удастся ли ему достать лапой до Бильбауфмана, который потеряв всякую осторожность, приблизился на весьма опасное расстояние к своему пленнику. Когда же Биль просунул в мышеловку свой нос, план созрел мгновенно.
Сплинтер со всего размаха вонзил когтистую лапу во влажный холодный нос противника.
– Ааыыааыыаа!!! – взвыл от страшной боли бандит, пытаясь вырваться. Но учитель в это время уже схватил его за усы и резко потянул на себя. Искры брызнули из гноящихся противных глазок Бильбауфмана.
– Отпусти, подлец! Отпусти! – вскричал он не своим голосом.
– Ну конечно, – прошептал Сплинтер. – Только ради этого я и выслушивал весь твой бред и терпел от тебя всякие унижения…
Он связал на «мёртвый» морской узел жёсткие блестящие усы, обвив их для начала вокруг прутьев решётки. Биль царапался и кусался, но это ему не помогло. Сплинтеру пришлось пару раз ещё пребольно ущипнуть бандита за нос. Только тогда тот позволил ему спокойно и деловито затянуть «мёртвый» узел перевести дух.
– Теперь, Биль, – сказал, отдышавшись, учитель, – я хотел бы сделать тебе заманчивое предложение.
– Ты! Ты! Ты поплатишься за своё коварство! – верещал Бильбауфман. – Я сейчас развяжу свои усы и поджарю тебя живьём!
– Ладно, – неожиданно согласился Сплинтер, – я подожду, пока ты развяжешься. Дерзай.
И учитель примостился в уголке мышеловки, наблюдая, как бандит пытается распутать «мёртвый» узел.
Только чем неистовее Биль брался за это дело, тем хуже и туже затягивался узел.
– Ты плохо изучал морское дело на «Трепенге», Биль, – заявил Сплинтер. – Иначе ты знал бы, что «мёртвый» узел развязать невозможно. Его можно только перерезать. Может, рискнёшь?
– Нет, нет! Мои усы! Это же больно! И потом, без усов я буду почти как слепой!
– Ну и что? – удивился учитель. – Ведь для того, чтобы нападать со спины, и не нужно быть особо зорким, не так ли?
– А-а-а, так ты меня подначиваешь? – догадался Бильбауфман. – Это тебе не сойдёт с рук, так и знай!
– Как знать, Биль, – Сплинтер приблизился к верещащему и дёргающемуся бандиту. – Я решил всё-таки дать тебе свободу. Видишь, какие острые у меня зубы? Вот я сейчас перекушу ими твои усы и ты сможешь сколько угодно потом прыгать и бегать. Я даже разрешу тебе развести небольшой костёр под этой мышеловкой. Если это, конечно, доставит тебе удовольствие.
