— У меня великолепный слух! — тут же взвился Норби.
— Да, разумеется, — дипломатично согласилась Пера.
Олбани, стоявшая в углу штурманской рубки рядом с барабанчиками, начала что-то тихо напевать. Фарго повернулся к ней.
— Пожалуйста, перестань! Я люблю тебя, но в данный момент я ненавижу музыку.
— А как насчет песенного конкурса федерации?
— Забудь об этом! Я не стану участвовать даже за миллион кредиток, свободных от налогообложения.
— Как приятно снова разговаривать в полный голос! — пророкотал Йоно. — В любом случае мы уже опоздали на песенный конкурс. Я предлагаю немедленно вернуться домой. У меня нет желания снова встречаться с иззианской королевой. Она напоминает мне мою старшую сестру; конечно, она не такая темнокожая и миловидная, но характер весьма похож.
— Как хочется домой, — тоскливо прошептала Олбани. — Мне нужен душ, немного нормальной еды и много-много тишины. Кроме того, отец, наверное, уже места себе не находит от беспокойства.
— А такого человека, как мэр Манхэттена, не следует расстраивать, — добавил Фарго. — С меня тоже достаточно Тиззы и иззианцев. Что толку в их награде? Если горы их золота подорвут экономику федерации, мне придется переехать из манхэттенской квартиры в комнатушку где-нибудь в Луна-Сити.
— Я тоже думаю, что нам пора домой, — согласился Норби.
— А что скажет наша героическая драконица? — поинтересовался Йоно.
— Я хочу продолжить изучение вашего языка и обычаев на Земле, — с серьезным видом ответила Заргл.
— Но я не согласен, — заявил Джефф. — Во-первых, взгляните сюда.
Он показал на предмет, лежавший у двери штурманской рубки, похожий на огромный серебристо-золотой стручок.
— Ты хочешь сказать, мы не можем взять его с собой и посадить? — спросила Олбани. — Священное дерево будет замечательно смотреться в Центральном парке.
— Но, может быть, там частично находится Оола, — возразил Джефф. — Ты хочешь видеть в парке мяукающее дерево? Я не могу оставить Оолу в таком положении.
— Кстати говоря, в этом стручке может находиться какая-то часть принцессы, а уж ее-то мы точно должны вернуть на Изз, — заметил Фарго. — Ты прав, Джефф. На кон поставлена наша честь!
Шляпа Норби поползла вверх, и он уставился на собравшихся всеми четырьмя глазами. Потом он решительно положил руки на приборную панель.
— Между прочим, я так и не попрощался с Перой. — Он подсоединил свой сенсорный провод к компьютеру. — Корабль вышел из сдерживающего поля Мелодии. Беру курс на Изз!
Корабль провалился в гиперпространство — в ничто, которое объемлет все.
Глава тринадцатая
ОБРЕТЕННАЯ ПРИНЦЕССА
Спасатели пропавшей принцессы сидели на золотых стульях в тронном зале Изза, ожидая высочайшего решения относительно своей судьбы.
Они сидели парами. Эйнкан и капитан Эрика держались за руки и застенчиво улыбались друг другу. Пера и Норби тоже держались за руки, должно быть, обмениваясь телепатическими сообщениями, так как время от времени голова Норби высовывалась из корпуса и пряталась обратно, выдавая обуревавшие его чувства. Олбани и Фарго тоже держались за руки, но для них это было обычным состоянием.
Адмирал Йоно никого не держал за руку. Он завел с Заргл приглушенную, но жаркую дискуссию о драконах из земных легенд. Он уже справился с переживаниями из-за пропажи своей любимой медали.
Лишь Джефф думал о последствиях. Он смотрел на два серебристо-золотых стручка, лежавших перед тронами, размышляя о невозможности возвращения к жизни Оолы и принцессы, и задавался вопросом, каково оказаться сваренным заживо в кипящем масле.
Кроме того, он пытался придумать подобающие извинения для королевы из-за того, что ее дочь превратилась в стручок инопланетного растения и, возможно, до неузнаваемости перемешалась с личностью многоцелевого домашнего животного. Разумеется, способность Оолы изменять свою форму можно было использовать, чтобы получить из ростка дерево, похожее на принцессу, но вряд ли у Оолы хватит ума это сделать, а если и получится, то принцесса все равно будет зеленой.
Пока Джефф задумчиво смотрел на стручки, ему показалось, что они стали неодинаковыми. Один заметно уменьшился в размерах, стал круглее, зеленее, и…
— Фарго, — зашептал Джефф. — Один из стручков начинает напоминать…
Фарго не обратил внимания на его слова, ибо королева размашистым шагом вошла в зал, сопровождаемая мерцающим шлейфом своей ночной рубашки, а также спотыкающимся королем.
— Так, — произнесла она, тяжело опустившись на трон. — Насколько я понимаю, вы потеряли мою дочь?
— Не совсем, ваше величество. — Йоно с достоинством поклонился, несмотря на то, что его мундир находился в плачевном состоянии, а в рядах медалей появилось пустое место.
— «Не совсем» — это то же самое, — отрезала королева.
Король, выглядевший очень печальным, посмотрел на два стручка, оставшихся от священного дерева Мелодии, и украдкой утер слезу.
— Ваши жалкие объяснения насчет дерева совершенно неприемлемы, — продолжала королева. — Я обвиняю вас в насильственной трансформации моей дочери и ее возможной кончине.
— Но, ваше величество, ведь ее скормили дереву прежде, чем мы попали туда, — хрипло возразил Фарго.
— Согласно вашим показаниям, в виде дерева она все еще оставалась моей дочерью. Теперь она превратилась в овощной стручок по вине существа, которое принадлежало вам.
— Фарго, — прошептал Джефф на земном языке. — Взгляни на маленький стручок! Разве он не напоминает кокон Оолы — тот самый, похожий на подушку, которым она окутывает себя в минуты опасности?
— Хм-мм…
— Спой песню, открывающую кокон Оолы.
— Я не могу, у меня пропал голос.
— Какая разница? Ты все равно можешь пропеть нужные ноты. Попробуй, а?
Королева постучала костяшками пальцев по спинке трона.
— Тишина в зале!
— Простите, мэм. — Джефф встал и низко поклонился. — Мы хотим продемонстрировать вам силу нашей инопланетной науки и исправить нынешнее печальное положение дел. Сейчас мой брат споет одну мелодию.
Фарго едва успел начать, как королева перебила его:
— За такой голос тебя следует упрятать в темницу!
— Ну что ж, по крайней мере, уже не в кипящее масло, — жизнерадостно шепнула Олбани.
— Пожалуйста, — попросил Джефф. — Дело не в голосе, а в песне.
Фарго прочистил горло и запел снова.
— Не просто в темницу, а в самую глубокую и темную темницу, — возмущенно прервала его королева.
Король подергал ее за рукав.
— Дорогая, давай дадим ему попробовать. Может быть, принцесса…
— Хорошо. Последний раз, и все.
Фарго запел в третий раз. Маленький стручок, принявший отчетливую форму подушки, треснул пополам. Трещина расширилась: Джефф увидел усы и зеленую лапку. Оола откинула остатки своего кокона в стороны и направилась к Джеффу, мурлыча, как целый улей пчел. Он взял ее на руки.
— Но это не моя дочь, — гневно сказала королева, — если только вы не превратили ее в это гадкое зеленое существо, проявляющее столь неприличное внимание к существу с чужой планеты.
— Но если мы смогли освободить Оолу из ее кокона, то, может быть, сумеем освободить и принцессу из…
Джефф замолчал, когда к нему подошел Эйнкан и что-то зашептал ему на ухо.
— Никаких секретов, предатель! — воскликнула королева, притопнув ногой.
— Это часть ритуала освобождения, еще не усвоенная мальчиком, ваше величество, — не дрогнув, ответил Эйнкан. — В отличие от меня, он не знаком со специальными требованиями, касающимися обращения с наследными принцессами Изза.
— Хм-мм… Ладно, тогда поторопись.
— Ты думаешь, принцесса находится в другом стручке? — прошептал Эйнкан — Если появится другое зеленое животное, то последствия будут катастрофическими.
— Принцесса должна быть там!
— Ты знаешь нужную мелодию?
— Разумеется, нет!
— Разумеется, знаешь! Это всеми нами любимый национальный иззианский гимн. Если моя идея сработает, то почести достанутся мне, ладно? Я знаю, ты невысокого мнения обо мне, но я полюбил женщину и стал совершенно другим человеком — честным и достойным доверия.
Брови Джеффа вопросительно поползли вверх.
— Я буду таким, — с энтузиазмом продолжал Эйнкан. — Я стану настоящим ученым. Эрика будет этому рада, а мне хочется только одного: сделать ей приятное. Пожалуйста, не забудь упомянуть о том, что именно я подсказал тебе нужную мелодию.
— Если национальный гимн сработает, то я согласен. — Джефф повысил голос. — Благодарю вас, Придворный Ученый. Вы предложили мудрый план. Ваше величество, сейчас я попытаюсь спасти вашу дочь. Если я преуспею в этом, то лишь благодаря гению Эйнкана.
