Кое-что пришло мне в голову. Масса была устойчива, но как насчет пола подо мной? Я собрал свой Талант еще раз, а затем выпустил его вниз.
Я напрягся, чувствуя пульсацию энергии, проходящей через мое тело и мои ноги. Я чувствовал, что обувь расплывается, резина свободно сползает, полотно разваливается. Я чувствовал, что камень под моими пятками крошится. Но это, в конечном счете, оказалось бесполезным, так как мое тело все еще было крепко зажато массой.
Земля ушла из-под меня, но я не упал с нею.
Ближайший ко мне Хранитель повернулся. - Ты уверен, что не хочешь книгу о Талантах, молодой Окулятор? Возможно, это поможет вам освободиться.
«Сосредоточься», - думал я, пока остальные Хранители продолжали мучить Бастилию. - «Они сказали, что есть книга о том, как спастись от этой липкой массы. Значит, выход есть».
Я продолжал бороться, но это было явно бесполезно. Если бы существовала возможность вырваться на свободу только при помощи мышц, Бастилии удалось бы сделать это задолго до того, как это удалось бы мне.
Поэтому вместо этого я сосредоточился на массе. Что я мог понять про нее? Вещество во рту казалось немного мягче, чем вещество, окружившее мое тело. Была ли причина? Слюни, возможно? Может быть, эта штука не затвердевает, когда она мокрая.
Я начал пускать слюни, пытаясь смочить ими это вещество. Слюна стала просачиваться из-под верхней губы, и капать на переднюю часть кома на лице.
- Эй… Алькатрас? - спросила Бастилия. - Ты в порядке?
Я попытался утвердительно хрюкнуть. Но обнаружил, что это очень трудно: хрюкать красноречиво, когда ты пускаешь слюни.
Через несколько минут я пришел к выводу, что неприятная масса не растворяется в слюне. К сожалению, теперь я не только был крепко впечатан в слой отвердевшей черной смолы, но также заплевал весь перед моей рубашки.
- Расстроен? - спросил Хранитель, паря вокруг меня по окружности. - Как долго ты будешь бороться? Тебе не обязательно говорить. Просто моргни три раза, если хочешь продать душу за освобождение.
Я держал глаза широко открытыми. Они начали сохнуть, что было весьма иронично, учитывая состояние моей рубашки.
Хранитель выглядел разочарованным, но продолжал болтаться поблизости. «Зачем беспокоиться со всеми этими уговорами?» - удивлялся я. - «Где же их сила. Почему бы не убить нас? Почему бы просто не взять наши души силой?»
Эта мысль привела меня в замешательство. Если они этого не сделали, это, вероятно, означает, что они не могли. Это, в свою очередь, означает, что они были связаны каким-то законом или кодексом или чем-то еще.
Моя челюсть устала. Казалось странным думать об этом. Я был крепко зажат со всех сторон и начал беспокоиться о своей челюсти. Потому ли это, что она не была так крепко прижата, как всё остальное? Но я уже решил эту проблему.
Масса во рту была не такой жесткой.
Поэтому, не зная, что еще делать, я сжал зубы. Сильно. Неожиданно зубы прошли сквозь вещество, и кусок массы отделился у меня во рту. Вдруг все это покрывало - материал, охватывающий меня, Бастилию, Каза, и пол - содрогнулось.
«Что?» - подумал я. Материал, который я откусил, сразу снова стал жидким, и я чуть не подавился, когда был вынужден проглотить его. Кусок перед моим лицом дернулся немного после укуса, и я все еще мог видеть его покачивание. Почти как если бы ... вся клякса была живой.
Я вздрогнул. До сих пор у меня было не много вариантов. Качнув немного головой - это было легче сделать теперь, когда масса отступила от моего лица, - я рванулся вперед и сделал еще один укус. Она затряслась и потянулась дальше. Я наклонился, и, выплевывая кусок бананово-смоляной штуки, сделал еще один укус.
Слой массы отлепился от меня полностью, как пугливая собака, которую пнули. Метафора показалась удачной, и я пнул массу.
Клякса задрожала, а затем отступила от Бастилии и Каза, удирая по коридору. Я сплюнул несколько раз, морщась от вкуса. Потом взглянул на Хранителей. - Возможно, вам следует обучать ловушки немного лучше.
Они не выглядели довольными. Каз, со своей стороны, широко улыбался. - Малыш, я почти согласен сделать тебя коротышкой официально!
- Спасибо, - ответил я.
- Конечно, нам пришлось бы укоротить твои ноги до колен, - сказал Каз. - Но это будет небольшой ценой! - Он подмигнул мне. Я полностью уверен, что это была шутка.
Я покачал головой, выбираясь из выбоины со щебнем, которую я создал в полу при помощи моего Таланта. Мои туфли едва висели на ногах, и я отфутболил их, вынужденный идти босиком.
Тем не менее, я освободил нас. Улыбаясь, я повернулся к Бастилии. - Ну, считай, я спас тебя из двух ловушек.
- О? - удивилась она. - И мы собираемся начать подсчет тех, в которые ты меня засунул, а? Кто наступил на эту проволоку снова?
Я покраснел.
- Любой из нас мог бы попасть в нее, Бастилия, - сказал Каз, подойдя к нам. - Однако как бы весело это ни было, я начинаю думать, что хорошей идеей будет не попадать в них снова. Мы должны идти более осторожно.
- Ты думаешь? - спросила Бастилия уныло. - Сложность заключается в том, я не умею ходить на разведку. Не тогда, когда ты ведешь нас со своим Талантом.
- Поэтому мы просто должны быть более осторожны, - сказал Каз. Я смотрел вниз на проволочную ловушку, думая об опасности. Мы не могли позволить себе попадаться в каждую из тех, на которые наткнемся. Кто знает, сможем ли мы придумать, как выбраться из следующей?
- Каз, Бастилия, подождите секунду. - Я полез в карман, вытаскивая Линзы. Я оставил Штормовые Линзы на потом и надел Линзы Видящего - те, что дедушка Смедри оставил для меня наверху.
Сразу же все вокруг меня стало испускать слабое свечение, означающее возраст. Я глянул вниз. Конечно, проволочная ловушка горела гораздо ярче, чем камни или свитки вокруг нее. Она была новее, чем исходная конструкция здания. Я поднял глаза, улыбаясь. - Я думаю, что нашел способ обойти эту проблему.
- Это Линзы Видящего? - уточнила Бастилия.
Я кивнул.
- В каких песках ты нашел эту пару?
- Дедушка Смедри оставил их для меня, - сказал я. - Снаружи, вместе с запиской.
Я нахмурился, глядя на Хранителей. - Кстати говоря, не вы ли говорили, что вернете документацию, которую приняли от меня?
Существа взглянули друг на друга. Затем один из них подошел с угрюмым видом. Призрак наклонился и положил несколько вещей на землю: копии моих ярлыков, обертки, которые забрали у меня, и записки дедушки Смедри. Там также были копии денег, которые я им дал, - это были прекрасные реплики,[4] если не считать того, что они были бесцветны.
«Великолепно», подумал я. - «Но, в любом случае, возможно, все это мне уже не понадобится». Я нагнулся, чтобы собрать вещи, которые светились очень ярко, так как были созданы недавно. Бастилия взяла записку, посмотрела на нее, нахмурившись, а затем передала ее Казу.
- Итак, твой отец действительно где-то здесь, в подземелье, - сказала она.
- Похоже на то.
- И… Хранители утверждают, что он уже отдал свою душу.
Я замолчал. «Они вернули мне документы, когда я попросил», - подумал я, - «и они продолжают пытаться заставить нас согласиться отдать наши души, но не отбирают их силой. Они ограничены правилами».
Я должен был понять это раньше. Понимаете, все связаны правилами. Общество имеет свои законы, так же, как природа, так же, как люди. Многие из правил общества связаны с ожиданиями, - о которых я расскажу чуть позже - и, следовательно, могут быть подчинены. Многие законы природы, тем не менее, жестко закреплены.
Есть еще много такого, чего вы можете ожидать. На самом деле, есть даже законы природы, связанные с этой книгой, среди них - мой любимый, известный как Закон Чистого Бесстрашия. В этом законе, конечно, просто говорится, что любая книга, которую я пишу, является ужасающей. Я сожалею, но это факт.
Кто я такой, чтобы спорить с наукой?
- Ты, - сказал я, глядя в сторону Хранителя. - Существуют законы для вашего вида, не так ли?
Хранитель приостановился. - Да, - сказал он, в конце концов. - Вы хотите прочитать их? Я могу дать вам книгу, которая подробно объясняет их.
- Нет, - сказал я. - Нет, я не хочу читать о них. Я хочу услышать о них. От тебя.
Хранитель нахмурился.
- Вам придется рассказать мне, не так ли? - сказал я, улыбаясь.
- Для меня большая честь сделать это, - сказало существо. Затем оно начало улыбаться. - Конечно, я должен был бы рассказывать их тебе на языке оригинала.
- Нам импонирует, что ты говоришь на древнегреческом, - сказал другой. - Ты один из тех, кто пришел к нам подготовленным. Мало кто делает это в наши дни.
- Но, - прошептал третий, - мы сомневаемся, что ты умеешь говорить на древне-факсдарианском.
