– А сейчас распишемся, почерк-то у меня мистера Кроуфа, ведь я выпил все его мысли, высосал его мозговую энергию, и могу писать его почерком! – хихикнул Галюник.
Бросив записку на стол, Галюник подхватил черепашку под руки, подтащил ее к раскрытому окну, усадил на подоконник и столкнул вниз.
Микеланджело, Донателло и Рафаэль как раз в то время, когда полусумасшедший Галюник мучил в кресле попавшего туда по неосторожности Леонардо, задержались на крыше по следующей причине…
Неожиданно наружная охрана завода «Крылан и компания» заметила подозрительные тени на здании стала светить лучом прожектора на крышу. Черепашки скрылись за торчащими трубами вентиляционных шахт и некоторое время сидели в неподвижности. Когда охранники успокоились, трое друзей подбежали к тому месту, с которого можно было спуститься, чтобы попасть в комнату, в коей был их друг Леонардо. Убедившись, что охранники перестали вообще интересоваться крышей, Рафаэль и Донателло спустили Микеланджело на тросике вниз посмотреть, что твориться в комнате.
В тот момент, когда Микеланджело приблизился к окну, Галюник поднял неподвижного Леонардо на подоконник. Изрыгая проклятия, лохматый сумасшедший неожиданно столкнул Леонардо с подоконника.
В ту же секунду Микеланджело отпустил захват в кассете, в которой помещался тросик и скользнул вслед за падающим Леонардо. Он догнал его и успел ухватить за беспомощно болтающуюся руку.
Леонардо, очевидно, находился в беспамятстве.
Вскоре один за другим приземлились Донателло и Рафаэль.
– Что с ним? – тревожно спросил Донателло.
– Если бы я знал, – мрачно произнес Микеланджело. – Как только я приблизился к окну, оно распахнулось и тот дурак выбросил нашего неподвижного друга в окно!
– Я сейчас пойду разберусь с этим негодяем! – рассвирепел Донателло.
– Подожди, – произнес Рафаэль, – мы не знаем, что с Лео. Возможно, этот лохматый экспериментатор сделал так, что Лео не сможет обойтись без его помощи!
– Да, похоже, что это так, – согласился Микеланджело. – Лео находится в странном состоянии: живой, теплый, рефлексы все сохранены, смотрит, глаза моргают; зрачки на свет сужаются, а вот не отвечает. Лео, Лео! – толкнул Микеланджело своего товарища.
– Черт бы побрал этих ученых! – воскликнул Донателло. – Вечно из-за них всякие беды! Это же в этом столетии они придумали атомную бомбу и взорвали ее! В этом, в двадцатом столетии, они придумали химическое оружие, в этом столетии они придумали использовать разные болезни для того, чтобы убить других людей.
– Не горячись, Донателло, – произнес Рафаэль, – лучше подумай, что мы будем делать?
– Ясно что! Нам нужна помощь Эйприл.
– Но мы не знаем, где она находится! – воскликнул Донателло.
Тут Микеланджело взял инициативу на себя.
– Мы отнесем Лео в Машину времени, – сказал он. – А сами займемся этим ученым придурком. Согласны?
Черепашкам-ниндзя ничего не оставалось делать, как согласиться с предложением товарища.
Глава 9. Хранительница снов
Галюник расхаживал по собственной квартире, заставленной невероятным количеством различной аппаратуры, и разговаривал сам с собой:
– Я большой умница, великий изобретатель! Теперь я умнее любого из людей, потому что в голове у меня полно чужих мыслей!
Галюник неожиданно схватился за голову.
– Нет, все плохо, плохо, – бормотал он, – мне нужно выдумать имя, которое бы соответствовало моему величию! А то меня, Ганса Македонски, дразнят за глаза Галюником. Я хотел бы быть похожим на Бэтмэна, который спасает людей. Нет, Бэтмэн это не то, этого мало, это всего лишь мышь летучая, летающая пакость.
Галюник взлохматил и без того лохматые волосы.
– А впрочем, с этим – с избранием нового великого имени, приличествующего моему гению, я не буду спешить. Первым делом мне необходимо отомстить этому дураку, Барту Крылану. Ах-ах, что он возомнил о себе! Создал завод по производству обыкновенных ящиков с кинескопами, а вот я – Ганс Македонски придумал насос по перекачке психической энергии, который сделает меня властелином мира!
Следует сказать, что Ганс Македонски был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном месте работы, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история обязательно происходила. То он устраивал короткое замыкание во всех цехах предприятия, на котором работал, то неожиданно из строя выходило очень ценное оборудование. Разумеется, отовсюду Ганса выгоняли с треском. Если же этого не случалось, то все-таки Галюник что-нибудь да вытворял такое, чего другие никак не могли себе позволить: или сломает очень важную радиодеталь, или сопрет новенький прибор да такой дорогой, что аж самому сделается совестно.
А больше всего Ганс Македонски любил врать. И врал он совершенно безо всякой нужды, просто так, чтобы тренировать свою фантазию.
То он рассказывал всем, что вступил в контакт с инопланетянами, и они открыли ему способ летать по воздуху без самолетов или вертолетов, с помощью особого прибора, который есть у него дома.
Когда заинтересованные приятели приходили посмотреть чудо-аппарат, Галюник начинал говорить, что аппарат немного испортился. То Ганс Македонски врал, что ему удалось найти химическую формулу бессмертия. Вещество, которое Галюник предлагал желающим жить вечно, оказывалось обычной питьевой содой, смешанной с сахаром и лимонной кислотой. Затем оригинальный ученый досочинялся до того, что стал всем рассказывать, будто у него в квартире установлен маленький ядерный реактор, который он смастерил сам, и на котором он каждое утро готовит себе кофе.
Разумеется, уже не находилось ни одного простофили, который бы поверил в россказни новоявленного барона Мюнхаузена. Потому что ровным счетом ничего: ни летательного прибора, ни формулы бессмертия, ни квартирного ядерного реактора у Галюника не было, а была только его буйная фантазия.
Врунишкой Ганс Македонски стал в детстве. Он был единственным сыном старого профессора радиоэлектроники и домохозяйки, которые в своем чаде – маленьком Гансике – души не чаяли.
Отец рассказывал ему различные фантастические сказки, в которые мальчик верил. Но пришло время, когда его сверстники перестали верить в Санта Клауса, а Ганс по-прежнему в него верил.
В довершение ко всему маленького Гансика в детстве всячески баловали. Ему покупали все, что он требовал. Но с игрушками мальчик поступал странно. В нем сидел дух разрушения и анализа. Не было ни одной игрушки, которую он бы не распотрошил. Мишки были со вспоротыми животами, рыбки разрезаны пополам. От грузовичков оставались только колесики и кабинки.
Когда игрушки надоели меленькому Гансу, он добрался до папиных часов. Мальчик развинтил их на мельчайшие детальки, а когда собрал, они почему-то шли в обратную сторону. Мальчик тогда подумал, что он повернул время, а родители обрадовались новому таланту их любимца, чем и закрепили в его характере склонность делать все наоборот.
Скоро Ганс добрался до маминого будильника. Мать это разозлило, а отец только посмеивался. И снова собрал будильник как-то наоборот. Тот вместо мелодичного трезвона издавал пронзительное карканье. Мать ругала Гансика, а отец отнесся к шалости равнодушно.
После всего этого Гансик приступил к более серьезным предметам. Когда родители ушли из дому, мальчик вооружился набором отверток и полностью разобрал телевизор. Когда родители пришли, посреди комнаты стоял отвинченный кинескоп, а вокруг него были разложены все телевизионные детали. Тут уж пришлось отцу принимать меры, но мать, в отместку, на этот раз заступилась за своего сыночка. Наказали не строго: Ганс был оставлен один в темной комнате без ужина.
После этого случая с маленьким Гансиком что-то произошло. Он стал замкнутым, что-то вечно чертил на бумаге, невпопад отвечал на вопросы.
Надо сказать, в Гансика была влюблена маленькая девочка Джулия. Гансик был к ней совершенно равнодушен. Между тем Джулию прочили в невесты Гансу. После случая с телевизором Гансик стал делать все наоборот: однажды мать попросила помыть посуду, Гансик помыл на кухне все, что было: ножи, вилки, достал продукты из холодильника и тоже тщательно вымыл с мылом. И не удивительно, что после этого рыба пахла мылом. Родители заметили странное поведение сына, но чувствуя себя виноватыми, не предпринимали ничего. И вот однажды Ганс собрался уходить из дома. Мать спрашивает Ганса:
– Куда ты собрался, дорогой?
– К Джулии, – ответил Ганс.
– Смотри, Гансик, чтобы у вас было все хорошо.
– Все будет хорошо, – ответил Ганс.
Пришел Ганс к Джулии, а она занималась рукоделием: вышивала разноцветными нитками картинку. Ганс молча постоял возле Джулии, а она ему и говорит:
– Хочешь, я подарю тебе иголку?
– Подари.
И Джулия подарила иголку Гансу.
