Людовик Бродячий пристально взглянул на мальчика:
— Отважное заявление для человека. Вот так соединить жизнь с жизнью опасного и весьма ненадежного существа…
— Альто не ненадежный.
— И даже не опасный? — расхохотался принц Страны Брошенных Детей. — Но он многое от тебя скрывает, как ты уже мог приметить.
— Возможно, — согласился Тео. — Но, видимо, меня это и не касается. Я ведь… — он сощурился с некоторым вызовом, — пришел сюда не для того, чтобы выведать тайны вашего мира.
— …В отличие от меня, хотел ты сказать? — закончил за него Людовик. Мальчик не ответил. — Черт… а ведь ты меня ловко поймал, Тео. Меня тайны очень даже волнуют. Особенно одна. А именно тайна нашего Зла.
— Альто говорил, что Зла у вас нет. Есть лишь то, что принесли с собой вы и другие короли. И если бы все вы принесли одно и то же…
Людовик неожиданно вздохнул и опустил голову. Некоторое время он смотрел на мозаичный пол, потом снова поднял взгляд и заговорил:
— Альто — творение гор. Большую часть своей жизни он проводит в небе и на вершинах. У него зоркие глаза и сердце, он видит общую картину намного лучше таких, как я. Но когда высоко летаешь, детали различать сложно.
— К чему вы это?
Какое-то время принц явно подбирал слова, наконец кивнул будто бы сам себе и обратил взор на Тео:
— Альто хотел тебя предостеречь и одновременно успокоить… но не сказал о главном. То, чего он так боялся, происходило и будет происходить всегда. Ведь все короли приносят сюда именно одно и то же. Свои страхи, сомнения, иллюзии, неоконченные дела и несказанные слова. Разные, но одинаковые. И все это оседает на границах созданных ими государств. Мы называем эти места Пустынями Стеклянного Песка. Или Родниковыми: в каждой пустыне есть Родники Невыплаканных Слез.
Тео вспомнил серебристую кайму вокруг Марцеи, вспомнил прорезавшие ее голубые нити. Словно подтверждая эти мысли, Людовик Бродячий продолжил:
— Родниковые Пустыни есть вокруг всех девяти стран. Где-то — как у нас — кайма совсем тонкая. Ведь когда сюда пришел я, моя душа не хотела ничего, кроме мести, свободы и любви. И я знал, что обрету все это здесь, ничего не потеряв там. Хотя… наверняка я чего-то не знаю о себе и наверняка среди стеклянного песка есть и что-то из глубины моей души… но пустыня у меня небольшая. Да и все дети, которые услышали мою музыку и пошли вслед, тоже не знали сомнений. Нет существ, сомневающихся реже, чем дети.
— Я сомневаюсь постоянно… — тихо возразил Тео.
Людовик без особого удивления, хотя и с некоторым даже сожалением кивнул:
— Значит, я был прав в своем первом впечатлении от знакомства с тобой: человеческие дети изменились очень сильно. И все же мои пленники не знали страхов и сомнений. И лишь Бэки… — он бросил взгляд через плечо на маленький диванчик, где читала книгу принцесса, — принесла с собой тоску и любовь. Она знала, что оставляет того, кого считала своим отцом и кто любил ее как дочь, навсегда, и горевала об этом. И наверняка бьющие в нашей пустыне родники состоят именно из ее слез.
Он снова замолчал. Тео внимательно всмотрелся в лицо принца — сейчас оно казалось лицом взрослого и бесконечно усталого мужчины.
— Когда мы проходили через Шервудский Лес, Альто спросил, сомневаюсь ли я. И я сказал, что нет. Наверное, я все-таки сказал не совсем правду… значит, и я тоже принес песок в эти ваши пустыни?
— Каждый смертный приносит его сюда. Кто больше, кто меньше. Самая большая пустыня — вокруг Тирии. Побывав там, ты поймешь почему. — Принц снова как-то нехорошо прищурился. — Надеюсь, и я к тому времени уже это пойму.
— А чем пустыни опасны?
Людовик Бродячий пожал плечами:
— Оттуда никто не возвращался. Все попадающие туда существа растворяются, стекленеют или задыхаются от пустынного воздуха. Поэтому мы никогда не пересекаем границы посуху. Только летаем, как можно выше, ведь по пустыням гуляют смерчи… а иногда они вырываются оттуда — и тогда берегитесь, обитаемые земли. Один такой смерч достиг приграничных садов нашей страны, и мы до сих пор боимся даже ходить в те места — там все умерло. А еще… там бродят абрисы.
— Бродит кто?
Тео поежился. И от него не укрылось, что Людовик тоже.
— Я даже не знаю точно… кто или что? Тени страхов, тени иллюзий… Образы людей, которых встречали при жизни даже короли. Они не добрые и не злые… но они уничтожают всех, кого встречают. Иногда мне кажется, что они — то, что в корне противоположно создавшей нас Силе. И поэтому правильно, что мы опасаемся их.
Они еще немного постояли в молчании, потом Людовик вдруг спросил:
— Ты скучаешь по дому?
Мальчик, удивленный вопросом, поднял взгляд:
— Я…
Он не знал, что ответить, и вместо этого сам задал вопрос:
— Как вы думаете, сколько времени прошло на Земле с того момента, как я сюда попал?
Принц задумался:
— Может быть, одна или две минуты. А может быть, время обернулось вспять. Оно очень своенравное существо, никогда не знаешь, как себя поведет. Ты видел его когда-нибудь?
— Кого? — не понял Тео.
— Время. Самого сильного лекаря и самого страшного врага всего живого?
Тео хотел сразу сказать «нет». Но внезапно ему вспомнилось что-то, что мелькнуло в сознании перед тем, как он ступил на землю Листолесья. Опушка соснового бора, запах смолы и земляники… и полное отсутствие ветра. Только пробивающееся сквозь сомкнутые веки солнце. И еще странное чувство пустоты вокруг и пустоты внутри.
— Мне кажется, я… видел.
Раздался голос принцессы Бэки, приветствовавшей кого-то. Мальчик обернулся и увидел Альто — он, одетый в темный халат с широкими рукавами, стоял, облокотившись на спинку дивана, и разговаривал с девочкой. Она улыбнулась, потом махнула рукой в сторону балкона. Дракон-оборотень посмотрел на Тео и сделал несколько быстрых шагов вперед. Мальчик тоже шагнул ему навстречу, но остановился, понимая, что совсем не знает, что сказать. Альто приблизился, с тревогой всматриваясь в его лицо.
— Ты как?
— Благодаря тебе, — коротко ответил Альто и, чуть притянув Тео к себе, погладил по голове. Мальчик вздрогнул, но у него не появилось никакого желания вырываться. Отец никогда такого не делал, даже в очень далеком детстве. Максимум — мог неуклюже хлопнуть по плечу.
— Как мило, — засмеялась Бэки и поднялась с дивана. — А нам, между прочим, давно пора ужинать. Надеюсь, сегодня все-таки не мороженое, день был очень сложный! Идемте?
Дракон-оборотень галантно предложил принцессе руку. Тео украдкой покосился на Людовика: тот не сводил с Альто пытливого взгляда, но в глазах не было никакого раздражения, лишь любопытство. Заметив, что на него смотрят, принц вздрогнул, словно проснувшись, и приблизился к мальчику:
— Идем за ними. Не хочу, чтобы у меня так вероломно увели мою Бэки.
* * *
Ночь уже давно опустилась на Страну Брошенных Детей, но вся она по-прежнему мерцала разноцветными огнями. Там и тут что-нибудь мягко светилось: в каждом доме, вдоль улиц и даже среди листьев в лесах и парках. Фонари, светлячки, свечи в крохотных баночках и гирлянды то и дело попадались на глаза. Дети слишком боялись темноты, и потому так было всегда — принц и принцесса не жалели для них света.
Тео и Альто летели молча. Дракон уже совсем оправился от раны и стремительно несся вперед, стараясь нагнать потерянные часы. Тео то поднимал глаза к небу, то бросал взгляд вниз, выхватывая из сумрака очередной огонек. Было очень тихо — давно уже мальчик не встречал такого безмолвия, не звучало ни пения соловьев, ни стрекота цикад. Тео достал из кармана конверт, в котором лежало новое письмо от миссис Ванчи: строчки, написанные явно в спешке, проступили совсем недавно.
Тео, прости, что заставляю так долго ждать.
Я очень хочу увидеть тебя как можно скорее. Тебе пришлось рисковать жизнью, ты проявил храбрость, которой я даже не ждала. Скоро ты познакомишься с самым необыкновенным и неукротимым из королей. До встречи, милый. Будьте осторожны.
С любовью, миссис Ванчи
Дракон плавно опустился и заскользил над самыми верхушками деревьев. Они с Тео не говорили друг другу ни слова вот уже несколько часов — с того самого момента, как Людовик и Бэки помахали им руками с высокой часовой башни. Наконец Тео все же решился спросить:
— Почему мы улетаем так быстро?
— А тебе хотелось бы задержаться?
Альто будто ждал этого вопроса. Приглушенный гортанный рык звучал, казалось, слегка напряженно, и мальчик, подумав, ответил:
— Мне понравились они оба, и…
— Тебя очаровала музыка?
— Да.
— Как и всех жителей этого места. Поэтому не стоит задерживаться в Стране Брошенных Детей слишком уж надолго, особенно если ты дитя.
