Сабрина закатила глаза, но села.
— Что-то ты, внученька, всё время сердишься, прямо кипишь вся, — начала бабушка с главного.
Еще бы! А кто бы не рассердился! Как ей надоели все эти тайны, вранье, сюрпризы, когда вдруг хорошее оказывается плохим или наоборот. Никто в этом городке не показывал свое истинное лицо. Кто-то из вечножителей похитил ее родителей и удерживал их в плену. Она что, обязана с ними со всеми дружить и угощать их печеньем?
— Я ведь тоже сержусь, — продолжала бабушка. — Мой сын и невестка неизвестно где, и я никак не могу найти их. Каждую ночь, когда вы засыпаете, я прошу Зерцало показать их. От этого мне становится чуть-чуть легче на душе: ведь это значит, что они еще живы. Они так мирно почивают, даже не представляя себе, что у нас тут творится, пока мы их ищем. А потом я иду к себе в спальню, и мне хочется кричать от боли, — говорила бабушка, ссыпая нарезанный сельдерей в большую серебряную кастрюлю. — А как я ненавижу свою беспомощность! Как виню себя, что по-прежнему не могу найти их! В конце концов, в этом доме больше магических предметов и волшебных книг, чем в десяти тысячах сказках вместе взятых, и всё равно я сейчас так же далека от раскрытия тайны, как и полгода назад.
Иногда я иду по городу, — продолжала бабушка, — и думаю: может, это тот, что сидит за соседним столиком в кафе, в ответе за нашу боль? Или дама, которая в супермаркете стоит позади меня в очереди в кассу? А может, это моя парикмахерша? Или милый молодой человек на заправочной станции? Мальчик, разносящий газеты по утрам? Наш почтальон? Вон та девочка, что продает печенье, собирая деньги для скаутов?..
Сердце Сабрины забилось сильнее. Бабушка, оказывается, чувствовала то же, что и она сама. Почему же она раньше ей об этом ничего не говорила? Сабрине было бы гораздо легче от того, что она не одна такая, и чувство вины не так мучило бы ее.
— Ты не там ищешь, — вдохновленная откровенностью бабушки, сказала девочка. — Следи за вечножителями.
— Liebling, вечножители — тоже люди, — сказала бабушка, откладывая нож. — У каждого из них есть семья, дом, какие-то мечты.
— А еще — коварные планы похитить кого-нибудь из людей, убить, разрушить город…
— Ты что, действительно веришь, будто они все злые? — удивленно спросила бабушка. — А как же Белоснежка или, к примеру, шериф?
— Всё равно: они — вечножители. Просто мы еще не понимаем, что они задумали.
— Сабрина, — повысила голос бабушка Рельда, — ни один из моих внуков не будет фанатиком или расистом! Ненависть питает только саму себя и со временем превращается в нечто ужасное, неконтролируемое.
— Как ты можешь защищать вечножителей? Они моих родителей украли, а ты их защищаешь! — закричала Сабрина, вскакивая с табуретки.
— Да, и буду их защищать. Любого. И вообще всех, на кого такие, как ты, ни за что ни про что ополчились.
— Как это — ни за что ни про что! — воскликнула Сабрина, чувствуя, что вот-вот разревется.
— Потому что я так отношусь к людям. Потому, что я — такая… — упорствовала бабушка. — Есть, конечно, плохие вечножители. Но и среди нас, обычных людей, хватает всяких мерзавцев. Нельзя обвинять всех скопом из-за проступка какого-то негодяя. Или какой-то шайки. Я понимаю, как это трудно, когда не знаешь, кто из них преступник… Но нельзя винить всех подряд!
Сабрине показалось, что она задыхается. Кухня вдруг сделалась крошечной, и им вдвоем стало в ней тесно.
— Ладно, пусть у тебя свое мнение, — сказала девочка, отступая на шаг. — Но даже если они и не замешаны в этом, то уж помогать нам точно не собираются. И каждый раз, когда ты кому-то из них улыбаешься или пожимаешь руку, ты только облегчаешь им задачу: так им легче будет вонзить нож тебе в спину.
— Сабрина, деточка моя, — сказала бабушка, — надо научиться сдерживать гнев. Если ты не обуздаешь эту ненависть, она заполонит тебя всю и начнет управлять тобой.
— Я перестану ненавидеть их, только когда мама с папой будут спасены! — крикнула Сабрина и, резко развернувшись, выбежала из кухни.
Взлетев по лестнице к себе в спальню, она громко хлопнула дверью и бросилась на постель. Зарыв голову в подушки, она горько разрыдалась. Через две недели Рождество, и это уже второе Рождество с тех пор, как кто-то из этих проклятых вечножителей похитил ее родителей. Почему никому нет дела, вернутся ли они домой? Почему она, только она одна понимает, что на самом деле творится в Феррипорте?
* * *
Сабрину разбудил стук в дверь. Она взглянула на часы — ого, уже семь вечера. Она проспала три часа. Как была, в халате и носках, она вылезла из кровати и пошла открывать дверь. На пороге стоял мистер Канис.
— Все ждут тебя в машине, — сказал он.
— Не собираюсь я никуда ехать! — сердито буркнула девочка.
От одной мысли, что она сейчас увидит бабушку и Дафну, ей стало нехорошо.
— Это не приглашение, — сказал мистер Канис. — Это — приказ. Нам предстоит работа. Одевайся и приходи.
— А куда мы едем?
Прежде чем ответить, мистер Канис глубоко вздохнул и помолчал.
— Ответ на твой вопрос не имеет значения, — объяснил он. — Ты всё равно должна ехать с нами. Ждем тебя в машине.
— Ну хорошо, сейчас приду, — сказала Сабрина. Прикрыв дверь, она переоделась. Правда, чистая одежда всё равно не могла приглушить исходивший от нее ужасный запах: Сабрина проспала ванну и теперь воняла речной тиной, как какая-нибудь скользкая дохлая рыбешка.
Она торопливо прошла по пустому дому, надела пальто и открыла входную дверь. Бабушка ждала ее на пороге с ключами в руке.
— Ну, получше тебе? — спросила она.
Сабрина кивнула. Слава богу, бабушка не собиралась опять заводить свою волынку.
— Прекрасно! Сон, знаешь ли, способен творить чудеса. Давай беги, все уже в машине.
Дафна, Эльвис и Пак сидели на заднем сиденье. Похоже, они были сыты и довольны. Сестренка с Эльвисом отвернулись и высунулись в окно, когда Сабрина забралась в машину с противоположной стороны. Похоже, Дафна по-прежнему не собиралась с ней разговаривать. И пес тоже — за компанию. А Пак, взглянув на Сабрину, рассмеялся.
— Ну ты и попала! — хихикнул он.
— Куда мы едем? — спросила девочка.
— Шерифу нужна наша помощь, — ответила бабушка.
Они ехали по проселку до самой школы. Мистер Канис припарковался на стоянке. Когда все вышли из машины, он снова влез на крышу и уселся медитировать. А Эльвис заскулил, потому что его опять не брали с собой.
— Дружок, ты можешь пойти с нами, — сказала Дафна, — но, понимаешь, воры крадут пледы с задних сидений машин. Вдруг и твой утащат, пока нас не будет!
Огромный пес вцепился зубами в край пледа и подозрительно уставился в окно.
Бабушка и внучки направились в кабинет директора, где их уже ждал шериф. Онсидел за столом и что-то писал в своем блокноте. Мистер Гамельн расхаживал по кабинету.
— Рельда, а вы здесь зачем? — спросил директор.
— Шериф позвал, — объяснила бабушка.
— Гриммы умеют находить пропавших, — будто извиняясь, сказал Свинсон.
Сабрина поняла: он не хочет говорить, что сделал Гриммов своими официальными помощниками.
— Мы будем рады, если сможем помочь, — сказала бабушка Рельда.
— Не обижайтесь, Рельда, — сказал Гамельн, — просто я переживаю. Мой мальчик неизвестно где мерзнет от холода, и мне нужна помощь. Помощь профессиональных полицейских, а не старушки с двумя внучками.
— У меня в машине одна из лучших ищеек в мире, — ответила бабушка. — Мой Эльвис получше ста полицейских. Не волнуйтесь, мы его найдем.
Директор, опустившись в кресло, подкатился к покрывшемуся инеем окну.
— Там так холодно, — прошептал он.
— Мои девочки сегодня погнались за ним, — сказала бабушка.
— Слышал, — глядя в окно, ответил Гамельн.
— Тогда вы знаете, что он как-то причастен к этим убийствам.
Гамельн резко повернулся в кресле и сердито ткнул пальцем в миссис Гримм.
— Он не виноват! — воскликнул он.
— Знаю, Дудочник. Более того, по-моему, он пытался прекратить то, что происходит в школе.
— Он такой любопытный. Как-то мы вместе смотрели по телевизору старый черно-белый детектив, и его зацепило. Теперь для него кругом одни тайны. Как же я не понял, что из-за этого он попадет в беду?
— Но ему передался и отцовский талант к музыке. Говорят, он с помощью губной гармошки может управлять животными.
— Рельда, он хороший мальчик, — вздохнув, сказал Гамельн.
Вдруг раздался стук в дверь, и вошел мистер Шипшенк.
— О-о, извините, если помешал. Мистер Гамельн, нам пора, — сказал он, показывая на часы на своем запястье.
— Шипшенк, у меня пропал сын! — сердито воскликнул директор.
Сабрина посмотрела на розовощекого советника. Тот вдруг нервно улыбнулся.
— Ну ладно, можно и попозже поговорить. — И, притворив за собой дверь, Шипшенк ушел.
