— Кошку определенно убили заклинанием. Скорее всего, Трансмогрифианской пыткой. Я столько раз видел, как оно действует! Жаль, что я не был рядом: мне известно обратное заклинание. Я бы спас кошку…
Филч сидел в кресле рядом со столом, беспомощно прижав руки к лицу и всхлипывая после каждого слова Локонса; взглянуть на Миссис Норрис у него не хватало решимости. Гарри было чуточку жаль Филча, хоть он и презирал его, но себя он жалел больше: если Дамблдор поверит Филчу, складывай чемодан — и прощай школа.
А Дамблдор все шептал, постукивая Миссис Норрис волшебной палочкой, но тщетно, кошка не подавала признаков жизни, точно искусно сделанное чучело.
— В Уагадугу, — продолжал на ходу Локонс, — было подряд несколько подобных случаев, они подробно изложены в моем жизнеописании. Помнится, я тогда раздал несколько амулетов, и бедствие прекратилось…
Вернувшиеся портреты Локонса на стенах согласно закивали головами, один из них забыл снять с волос сеточку.
Наконец Дамблдор выпрямился и задумчиво произнес:
— Она жива, Аргус.
Локонс разочарованно смолк: кто теперь будет слушать, сколько убийств ему удалось предотвратить.
— Жива? — еле слышно проговорил Филч и, раздвинув пальцы, глянул на Миссис Норрис. — Но… но она ведь окоченела.
— Оцепенела, — поправил Дамблдор. (— Ясно как божий день! — вставил Локонс.) — От чего, я пока не знаю…
— Вот кто знает! — Филч отнял руки от заплаканного лица и уставился на Гарри.
— Ученику второго курса такое не под силу, — возразил Дамблдор, — мы имеем дело с искуснейшей черной магией…
— Это он, это он, — брызжа слюной и краснея, завопил Филч. — Вы ведь видели, что он написал на стене. Он нашел у меня в комнате… он знает, что я… я… он знает, что я сквиб, — вконец смутившись, тихо произнес он.
— Я пальцем не трогал Миссис Норрис, — твердо заявил Гарри. Но ему явно было не по себе: все, даже Локонсы на стенах, с укоризной глядели на него. — А про сквибов я вообще никогда не слышал.
— Не ври! — разозлился Филч. — Ты видел у меня «Заочный курс колдовства для начинающих».
— Господин директор, позвольте мне сказать, — послышался голос Снегга из тени, и Гарри поежился — от Снегга добра не жди.
— Поттер и его друзья, конечно же, могли случайно оказаться на месте преступления, — начал он и улыбнулся, как будто сам не верил своим словам. — Но вот что странно: для чего вообще они поднялись в этот коридор? И почему ушли с праздника привидений?
— Все привидения нас там видели… — трое друзей оправдывались в один голос.
— Да, но почему все-таки вы ушли? — допытывался Снегг, в его черных глазах плясали огоньки свечей. — Зачем вам понадобилось идти наверх?
Рон и Гермиона взглянули на Гарри.
— Мы… Мы… — замялся тот. Вряд ли они поверят в голос, который, кроме него, никто не слышал. Сердце у Гарри бешено заколотилось. — Мы очень устали и хотели спать.
— А как же ужин? — Ехидная улыбка скривила худощавое лицо Снегга. — Кажется, на вечеринках у привидений ничего съедобного не бывает.
— Нам не хотелось есть, — заявил Рон под жалобный аккомпанемент желудка.
Снегг осклабился.
— По-моему, господин директор, Поттер явно что-то скрывает. Накажите его, и он скажет правду. Я бы исключил его из команды Гриффиндора.
— Полноте, Северус, — вступилась профессор МакГонагалл, — так сразу и исключить! Кошку ведь древком метлы по голове не били. И вообще нет доказательств, что ее лишил жизни Поттер.
Дамблдор пристально глядел на Гарри. И Гарри казалось, что его блестящие голубые глаза видят насквозь.
— Он невиновен, Северус. Пока не доказано обратное, — напомнил Дамблдор профессору Снеггу.
Снегг задрожал от едва сдерживаемого негодования. Филч опять выпучил глаза.
— Моя кошка оцепенела, — завопил он, — он должен понести наказание!
— Вашу кошку мы расколдуем, Аргус, — успокаивал директор Филча. — У профессора Стебль есть мандрагоры. Когда они вырастут, приготовим снадобье и оживим Миссис Норрис.
— Это снадобье сделаю я, — не унимался Локонс. — У меня огромный опыт! Я могу с закрытыми глазами приготовить живую воду из мандрагор…
— Позвольте, — холодно возразил Снегг, — но, по-моему, в школе я специалист по зельям.
Воцарилось неловкое молчание.
— Вы свободны, — отпустил Дамблдор неразлучную троицу.
Гарри, Рон и Гермиона чуть не бегом поспешили убраться из кабинета Локонса и, поднявшись этажом выше, заперлись в классе. Гарри искоса глянул на приунывших друзей.
— Думаете, надо было рассказать про голос?
— Нет, конечно, — ответил Рон. — Если тебе мерещится какой-то голос — это дурной знак, даже в волшебном мире.
— Но ты-то мне веришь?
— Конечно, только… сам понимаешь… странно все это…
— Знаю, что странно, — ответил Гарри. — А тут еще эти слова на стене. «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА». Что они значат?
— По-моему, я уже от кого-то слышал про Тайную комнату в Хогвартсе… — протянул Рон, — не то от Билла, не то…
— А что такое сквиб? — спросил Гарри.
Рон так и прыснул.
— Конечно, смешного в этом мало, но Филч… Сквибы — это те, кто родился в семье волшебников, но с самого рождения волшебной силы лишен. Это вроде маглов наоборот. Сквибы большая редкость. И раз Филч учится магии по книжке «Колдовство для начинающих», то, наверное, он и правда сквиб. Теперь все ясно, почему он так ненавидит учеников… Даже жалко его, правда. — И он сочувственно улыбнулся.
Где-то пробили часы.
— Полночь, — заторопился Гарри, — скорее в спальню, а то еще явится Снегг и опять прицепится к чему-нибудь.
* * *
Несколько дней только и разговоров было что о Миссис Норрис, и все из-за Филча. Он вертелся вокруг того места, где заколдовали его кошку, словно поджидал виновного. Тщетно пытался стереть надпись на стене при помощи «Универсального волшебного пятновыводителя миссис Чистикс» — Гарри сам видел. Прятался в коридорах, кидался на школьников, ища случая учинить над ними расправу за «чересчур громкое дыхание» или «слишком счастливый вид».
Джинни Уизли была сама не своя после несчастья с кошкой Филча.
— Но ведь ты совсем не знала Миссис Норрис, — успокаивал ее Рон, — без нее даже лучше. Ну не расстраивайся. — От этих слов брата у Джинни задрожали губы. — Она очень любит кошек, — объяснял друзьям Рон. — Такого здесь никогда не случалось. Этого психа поймают и вытурят отсюда, можешь не сомневаться. Только хорошо бы он сначала наложил Оцепенение на Филча.
Джинни вдруг побледнела.
— Шутка! — поспешил прибавить Рон.
Гермиона тоже была выбита из колеи. Она всегда любила читать, а теперь и вовсе зарылась в книги. Как ни старались Гарри и Рон выведать, что с ней творится, все впустую. Кое-что прояснилось в среду.
После урока зельеварения Снегг оставил Гарри соскабливать со столов пробирочных червей. Закончив это неприятное дело, Гарри наскоро пообедал и поспешил в библиотеку, где его ждал Рон. По пути ему встретился Джастин Финч-Флетчли из Пуффендуя, с которым они вместе работали на уроке травологии. Гарри хотел было поздороваться, но Джастин, заметив его, круто развернулся и убежал.
Рона Гарри нашел в дальнем конце библиотеки, он измерял домашнее задание по истории волшебства: профессор Бинс задал сочинение длиной один метр на тему «Средневековая ассамблея европейских волшебников».
— Просто беда, — сказал Рон, убрав рулетку. Свиток тут же свернулся. — Не хватает целых двадцати сантиметров… А Гермиона настрочила, да еще мелким почерком, целых полтора метра.
— А сама-то она где? — поинтересовался Гарри, взял рулетку и развернул свое сочинение.
— Там. — Рон махнул рукой на длинные ряды книжных полок. — Какую-то книгу ищет. Наверное, решила поставить рекорд — прочитать к Рождеству всю библиотеку.
Гарри рассказал, как от него шарахнулся Джастин Финч-Флетчли.
— Ну и что! — ответил Рон, размашисто дописывая последние сантиметры. — Джастин известный придурок. Преклоняется перед Локонсом…
Из-за стеллажей вынырнула явно расстроенная Гермиона.
— Вся «История Хогвартса» выдана, — негодовала она и, подсев к друзьям, добавила: — «Запишитесь и ждите две недели»! Угораздило же меня оставить ее дома! И все из-за локонсовских книжек: просто не влезла в чемодан…
— Зачем тебе «История Хогвартса»? — полюбопытствовал Гарри.
— Затем же, зачем и всем. Прочитать легенду о Тайной комнате.
— Что это за Комната?
— В «Истории» эта легенда есть, — Гермиона закусила губу, — а в других книгах нет. Я ее совершенно не помню…
— Гермиона, а Гермиона, — Рон в отчаянии глянул на часы, — дай мне почитать твое сочинение.
— И не проси! — рассердилась Гермиона. — Что ты делал все десять дней?
