«Великолепная пятерка» притихла. Теперь никто не сомневался, что Аттила так и поступит. Все было абсолютно логично и одновременно почти не оставляло надежды. Молчание стало гнетущим. Ребята не смотрели друг на друга, зато воображение рисовало им ужасные картины.
– А нам-то что делать? Могу себе представить, что с нами будет, если мы попытаемся пробиться к президенту с нашими энергейзерами и в скафандрах, – первым подал голос Федор. – Охрана нас сразу перестреляет. Они и с подростками не церемонятся.
– Да, в теле президента Аттила будет практически неуязвим, – согласился Паша Колбасин. – К нему и на километр никто не пробьется, а всю войну он просидит в подземном бункере.
Егор решительно встал.
– Возможно, у нас есть в запасе еще день-другой, – сказал он. – Но нам нужно начинать действовать прямо сейчас. Разделимся. Я поеду советоваться к профессору. Катя останется у телевизора и будет смотреть «Новости», чтобы выяснить, где сейчас президент. Дон-Жуан попытается позвонить в приемную и попросит срочно связать его с самим президентом. Я уверен, у них там есть прямой телефон. Мы должны попытаться его предупредить.
– А меня соединят? – усомнился Дон-Жуан.
– Будем надеяться. Хотя шанс не очень высокий, но попытаться следует, – сказал Егор.
Откашлявшись и собравшись с духом, Дон-Жуан набрал по справочнику номер.
– Приемная Президента Российской Федерации слушает! – откликнулся мелодичный женский голос.
– Добрый день, могу я поговорить с президентом по очень срочному делу?
– К сожалению, президент лично не говорит с населением. Не могли бы вы сообщить суть своего дела нам? Мы обязательно, если это важно, известим президента, – немедленно откликнулась девушка.
– Но это действительно важно, важнее чем когда-либо! Речь идет о возможной войне.
– Вот как? Диктуйте, я записываю.
– Э-э… Возможно, в самое ближайшее время президент почувствует, что с ним происходят резкие перемены. Он даже может подумать, что сходит с ума. Ночью ему будут сниться кошмары. Ему может показаться, что одновременно с его личностью в нем живет еще одна и вытесняет его собственную. Это призрак Аттилы, он вырвался из заточения и рвется к власти. Пусть президент обязательно свяжется с нами, мы придем с энергейзерами и схватим Аттилу… Я, конечно, понимаю, что вам сложно мне поверить, но все это правда.
– Как тебя зовут? – вдруг спросила девушка.
– Сергей.
– А сколько тебе лет?
– Пятнадцать. Скоро будет, – от неожиданности признался Дон-Жуан.
Девушка весело хмыкнула:
– Ну и как же, Сергей, которому скоро пятнадцать лет, собирается прогнать призрака?
– Клянусь, это не шутки! Я охотник за привидениями. У нас есть оборудование: энергейзеры и скафандры. Вы ему передадите?
– Обязательно, – откликнулась девушка. – А заодно передам, что до тебя звонил какой-то псих по поводу нашествия марсиан, а позавчера нам сообщали, что президентская зубная щетка заминирована. Ладно, не занимай больше линию. Скажи спасибо, что я не сообщила в ФСБ. Твой номер засекли бы, и твоим родителям пришлось бы платить крупный штраф.
Услышав короткие гудки, Дон-Жуан повесил трубку.
– Ну что, не поверили? – спросила Катя.
– Не поверили, – вздохнул Дон-Жуан. – Должно быть, я был недостаточно убедителен.
– Я так и думал, что не поверят. Вся история звучит неправдоподобно. Ладно, я помчался к профессору! – сказал Егор и унесся прочь.
Профессор Фантомов лежал на кровати и грустил. Ему было тоскливо и одиноко. Стараясь его развеселить, полтергейст принимался время от времени выть и раскачивать подвешенную к блоку загипсованную ногу.
– Маменька, подержи книгу! Я почитаю! – попросил профессор.
Полтергейст взял со столика сборник с математическими таблицами и, поднеся его к глазам профессора, стал переворачивать страницы.
В палату бодро вошла медсестра со шприцем. Увидев зависшую над кроватью безо всякой опоры книгу, страницы которой сами собой переворачивались, медсестра сделала укол сама себе, повернулась и шатающейся походкой вышла из палаты.
– Ну вот, уже третья медсестра за вторые сутки! Распугиваешь ты их, Маменька! – вздохнул профессор.
Послышался стук в окно. Профессор кое-как повернул голову и увидел за окном Егора Лопатина, который одной рукой держался за ветку липы, а другой барабанил в стекло, жестами прося, чтобы его впустили.
– Открой окно, Маменька, а то упадет человек. Все-таки третий этаж, – забеспокоился Фантомов.
Тумбочка, покачиваясь, оторвалась от пола и со свистом помчалась к стеклу.
– Стоп! – крикнул профессор. – Заметь стилистическую тонкость: я просил тебя открыть окно, а не разбить!
Тумбочка без особой охоты вернулась на прежнее место. Ручка окна повернулась, и, подхваченный за шиворот невидимой силой, Егор кувырком покатился по полу.
– Ну вот, Маменька, опять не рассчитала! Сколько раз тебя учить: с людьми надо обращаться бережно. Это тебе не телеграфные столбы валить, – сделал замечание профессор. – Егор, ты цел?
– Цел. Как ваши дела? – спросил Гений, поднимаясь с пола.
– Так себе. Скучно только. Целый день в постели. Только и общаюсь, что с полтергейстом. Мы с ним уже друзья. Я ему даже имя дал – Маменька.
– Почему Маменька? – удивился Гений.
– Видишь ли, в последнее время я все чаще подозреваю, что мой полтергейст женского рода.
– То есть не полтергейст, а полтергейстиха? – уточнил Егор.
– Ага, именно. Уж очень она цветы любит. Здесь в больницу многим цветы приносят. Так Маменька утащит их из палаты и давай по воздуху кружить. Целыми часами кружит. Опять же и характер женский: чуть что – обида. Дуется, предметами швыряется.
В подтверждение его слов Маменька швырнула математическим справочником в стену.
– Маменька, я же тебя просил! – сказал профессор, приподнимаясь на подушках. – Ну что будешь делать с таким фруктом! Ладно, Егор, выкладывай, что у вас там новенького.
Егор рассказал о псах Аттилы, о новых стычках с привидением, о Фесандопулосе, утратившем бессмертие, о похищенных привидением душах и об их опасении, что Аттила собирается вселиться в тело президента.
– Это все? – задумчиво спросил профессор.
– Кажется, все, – ответил Егор. – А что, мало?
– Да нет, для двух дней достаточно, – признал профессор. – Утешительно сознавать, что в то время, как я тут лежу, где-то жизнь кипит и бьет ключом.
– И что вы об этом думаете? – с беспокойством спросил Егор.
– Увы, ваши опасения представляются мне вполне обоснованными. Вполне вероятно, что Аттила постарается завладеть сознанием президента.
– И что нам делать?
– Что нам делать, что нам делать? Думать надо. Во-первых, установите дежурство у кувшина. Пока кувшин у вас, Аттила не сможет надолго вселиться. Во-вторых, я вам дам с собой Маменьку. Разумеется, если сумею ее уговорить одолжиться вам на время.
– А зачем нам Маменька? – спросил Егор, опасливо оглядываясь по сторонам, не полетит ли в него откуда-нибудь стул или табуретка.
– Как зачем вам Маменька? – возмутился профессор. – Да я ее, можно сказать, от сердца отрываю. Во-первых, Маменька способна за три минуты дважды облететь вокруг Земли и проникнуть куда угодно – от подводных глубин до кратера вулкана. Во-вторых, Маменька очень любит выполнять поручения. Правда, со сложными поручениями она не справляется, но если нужно что-то разнюхать, разведать или запустить в кого-нибудь глобусом – это она за милую душу. У Маменьки есть только один маленький минусик. Она порой бывает самую малость вспыльчивой.
– Хорошо, мы возьмем Маменьку. Большое спасибо за такой подарок! – со вздохом поблагодарил Егор, сообразив, что отмазаться от Маменьки ему вряд ли удастся. А если так, то не пришлось бы им всем лежать в соседней с профессором палате, пострадав от непредсказуемого Маменькиного буйства.
– Вот и хорошо, я знал, что ты разумный мальчик! – обрадовался профессор. – А я тут пока поразмышляю, как нам выкурить Аттилу из президента, если он все-таки в него заберется.
Облизав губы, профессор взялся за уламывание Маменьки. Дело это было непростое. Маменька наотрез отказывалась оставлять его, обижалась, дулась, вздыхала, швыряла в стену тумбочку, громыхала кроватями, даже сорвала с петель дверь и выломала раму, но потом, поддавшись на доводы профессора, постепенно смирилась и согласилась. А Егор почувствовал, как его вдруг оторвало от пола и подбросило вверх, при этом он едва не свернул шею об потолок.
– Ну вот! Я так и знал, что ты ей понравишься! – воскликнул профессор. – Теперь тебе нет необходимости слезать по дереву. Маменька снесет тебя вниз без всякого лифта со свойственной ей деликатностью и предупредительностью.
– Да уж… – проворчал Егор.
– И вот еще что: я хочу тебя предупредить, – прошептал профессор, поманив его к себе забинтованной рукой. – Ради бога, не говорите при Маменьке никаких плохих слов и не обижайте ее. Она очень щепетильна и в своем праведном гневе способна переломать вам все кости. Запомнил?
