В свете фонарей слизь мерцала и переливалась серебристыми огоньками. Казалось, что вся жуткая масса шевелится, готовая в любую минуту развалиться.
От этого жуткого зрелища трудно было оторваться. Оно одновременно подавляло и притягивало своим уродством и невероятностью. Десантники неуверенно приблизились к этой фантастической массе. В свете фонарей стало ясно, что люди мертвы. Слеплены они были без какой-либо системы: мужчины, женщины, тинэйджеры, дети.
Все, кто находился в бронетранспортере, в глухом молчании и подавшись вперед наблюдали жуткие картины на экранах мониторов.
Пальцы Эйприл даже побелели от напряжения, так сильно она сжала подлокотники кресла. «А я думала: страшнее того, что довелось мне пережить, не бывает. Наивная!»
«Такого не придумает даже самый извращенный разум, созданный маньяком и негодяем», – пронеслось в голове у Джозефа.
Крису нечего было сказать. Он слабо понимал, какое всему этому может быть практическое применение.
Лицо у лейтенанта стало каменным. Он размышлял над тем, стоит или нет срочно отдать приказ о мгновенной эвакуации.
Неожиданно Эйприл боковым зрением уловила какое-то движение рядом с собой. Она как будто проснулась.
Маленькая Несс, с ужасом вытаращив глаза, глядела на экран одного из мониторов. Она явно пыталась кого-то узнать. Девушку словно обожгло огнем.
– Ну-ка, Несс, – тихим, но настойчивым голосом сказала Эйприл, – пересядь назад!
Девочка, не отрываясь от экрана, отрицательно покачала головой.
– Я сказала, сядь назад! – более настойчиво приказала Эйприл.
Она посмотрела девочке в глаза. Где-то в глубине их запечатлелась огромная жуткая боль. Лицо же Несс не выражало ничего.
Эйприл не выдержала этого взгляда и отвела глаза в сторону.
Но девочка на этот раз безмолвно подчинилась и забилась вместе с куклой в узкую щель между шкафами с аппаратурой.
С потолка капала вонючая слизь.
Проходы между рядами кожистых яиц были засыпаны пепельной трухой.
Дыхание перебивалось от вони и сырости. К испарениям густой слизи добавлялся трупный запах.
– Спокойно, ребята, спокойно, – не очень убедительно подбадривал Эд. – Не забывайте: мы по-прежнему десантники и выполняем задание. Все нормально, ничего не боимся!
Первыми в проход потянулись черепашки-ниндзя. За ними последовал сержант и Тина, с пушкой наперевес.
Искаженные смертью лица вздрогнули и стали приближаться к камере монитора; это зрелище заставило Эйприл и Мадсена отшатнуться от экранов.
– У меня такое чувство, что на нас кто-то смотрит, – недовольно пробурчал Лео.
Ему никто не ответил, но каждый про себя заметил, что также испытывает подобное чувство.
Чувство страха так долго держало всех в напряжении, что со временем успело притупиться. Все передвигались как бы в некоем оцепенении.
«Бред какой-то, – бормотал Ал. – Все это – только видение, обыкновенная иллюзия. Такого в нормальной жизни не бывает: какие-то чудовища, склеенные люди… Когда мы все очнемся, вот будет смеху-то!»
Гаррисон до боли в глазах всматривался в индикатор движения живых существ. От постоянного напряжения, в глазах его возникали яркие зайчики, которые начинали быстро скакать по экрану. Но стоило закрыть глаза и открыть их снова – все пропадало, и прибор снова безмолвствовал.
Рафаэля привлекло чье-то хорошо сохранившееся лицо своей строгой красотой. Из-под пласта слизи, издали напоминающего вуаль, смотрело спокойное лицо забывшегося на мгновение от своих страданий человека. Черепашка наклонился поближе, чтобы разглядеть тонкие черты, плавные линии губ и бровей, которые могли одновременно принадлежать и мальчику, и молодой женщине.
Донателло с осторожностью разглядывал яйца. Кожистые, рыхлые мешки с неровной поверхностью изнутри, казалось, были выложены сырым мясом, еще свежим и влажным. Уродливые лепестки взорвавшейся изнутри плоти были просто отвратительны. От них несло гнилью, и еще примешивалось что-то, не имевшее земных аналогов. Даже опустев, эта скорлупа была полна хищной издыхающей силы и, по контрасту с мертвецами в слизистых саванах, отличалась наглым торжествующим здоровьем.
Все в беспорядке разбрелись по пещере. Каждый что-нибудь разглядывал.
Рафаэль лезвием меча осторожно отвел слизистую пленку в сторону от лица. Это был мальчик.
– Эй, ребята, посмотрите – как живой!
Рядом с ним Ван Норден дулом винтовки поднял валявшийся рядом плоский, будто на него наступили, труп твари, похожей на скорпиона.
Вдруг голова мальчика дернулась и открыла глаза. От неожиданности Рафаэль закричал.
Все обернулись в его сторону.
– Что там?!
– Что произошло?!
Никаких драконов рядом не было видно, а это испугало всех еще больше.
– Один из них живой! – заорал Рафаэль. – Идите все сюда, тут живой!
– Тише, ты! – Эд отпихнул черепашку в сторону. – Не пугай его! – и он внимательно заглянул в лицо мальчика. – Все в порядке, парень. Мы пришли, чтобы тебя спасти.
Глаза ребенка явно застилала пелена. Он застонал от внутренней боли.
– Не волнуйся, теперь все будет хорошо! – Эд попробовал погладить его по голове.
Глаза мальчика стали более осмысленными. Лицо его исказила гримаса ужаса.
Он весь напрягся, пытаясь что-то произнести, но язык не подчинялся ему.
– Ну, не надо! Успокойся, успокойся! – мягко уговаривал Эд.
– Нет! Нет!!! – вырвалось наконец изо рта ребенка.
И тут Эйприл прожгло страшное предположение. Глядя на измученное лицо мальчика, которое смотрело на нее со всех экранов, она угадала в его глазах просьбу уйти. По ее телу пробежала нервная дрожь. Эйприл первая догадалась, что все это может означать.
– Я вас очень прошу, – каждое слово мальчику приходилось буквально выпихивать из себя, – убейте меня!
Он хотел добавить еще что-то, но силы оставили его и он бесчувственно повис в волокнах слизи.
– Успокойся, мальчик, – пытался утешить ребенка Эд своим низким голосом. – Теперь все будет хорошо.
Эд, забыв обо всем на свете, шептал мальчику слова утешения. Люди оказывается живы! А больше его ничего не волновало.
В это время Микеланджело поглядел на дохлого паразита, который болтался на стволе у Ван Нордена, и его тоже обожгла страшная догадка.
– Давай мне руку, – засуетился Эд возле мальчика. – Сейчас мы тебя из этой дряни достанем!
– Эд! – закричал Микеланджело. – Оставьте его! Разойдитесь все!
Сержант метнул в его сторону ненавидящий взгляд. Тина хотела уже пригрозить черепашке своей пушкой.
Но в это время произошло что-то страшное.
Мальчик закричал, захлебываясь от собственного крика. Его перегнула пополам, а потом резко распрямила какая-то жуткая сила. Его тело начало изгибаться из стороны в сторону с такой нечеловеческой быстротой, что все невольно попятились.
– Что с ним?! – в ужасе закричала Тина.
У Ала, нервы которого и так были на пределе, закружилась голова.
– Это конвульсии, – предположил Эд.
– Нет, сержант! – сказал Микеланджело. – Это намного страшнее!
Все с оцепенением наблюдали за страшной смертельной пляской.
Первой очнулась Эйприл:
– В стороны! Уходите сейчас же в стороны! Тело мальчика безжизненно повисло, а из него показался маленький блестящий шлем – новое чудовище родилось на свет.
– О, Боже! – выдохнул Мик.
Маленькое тельце вывалилось на пол. Монстр резко крутанулся на месте, оглядываясь по сторонам. Движение получилось неуклюжим. Челюсти хищно раскрылись, обнажая несколько рядов острых маленьких зубов, и резко сомкнулись, громко клацнув.
Монстр еще с трудом мог держать свою тяжелую бронированную голову, но уже нацелился убивать. Он принял боевую стойку, и его хищные глазки впились в людей.
– Вот черт! – процедил Ван Норден.
– Ну и гадина! – воскликнула Тина.
– Всем отойти назад! – скомандовал сержант. – Эй, друг, – посмотрел он на Микеланджело, – ты не обижайся.
– Убейте эту тварь! – сорвался на крик Ал. События последнего получаса вывели его из себя. Эд вскинул огнемет:
– Получай, сволочь!
Из ствола со свистом вырвалась струя огня.
Чудовище завопило, извиваясь на полу.
Пламя с шипением ударило по лакированной морде. Членистые когтистые лапы судорожно задергались в воздухе. Его тело обуглилось и потрепалось.
Монстр подыхал. Его тело корчилось в огне почти так же, как тело бедного мальчика за минуту до этого, разрываемое им изнутри.
– Движение! – неожиданно закричал Гаррисон.
На экране индикатора происходило что-то непонятное: по мере того, как писк усиливался, сетка стала бешено вращаться вокруг своей оси, не давая возможности определить направление, откуда следует ожидать удар. На весь экран расплылось бледное, неярко выраженное пятно.
Что все это значит, Гаррисон понятия не имел.
