– Нет, всё обошлось. Но я здорово волновался, что мой укол получился недостаточно глубоким…
– И тогда ты, конечно, вспомнил про старину Пьеро.
– Да. Ты, как это тебе и свойственно, посоветовал мне перестраховаться и послать вслед за Донателло кого-нибудь из коротышек. Я всучил тогда Опоссуму иглу и отправил его догонять Дона.
– Ну и что?
– Догонять Опоссум умеет хорошо. Но его заметили. И если бы не элементарное везение, черепахи, и особенно этот Сплинтер, давно бы все поняли. Опоссум даже не додумался сразу убежать. Он рисовался перед ними до последнего. Насколько я понял, кто-то из друзей Дона разглядел его. «Это не крыса!» Я отчётливо слышал этот крик.
– И ты тогда ничего не предпринял, Джулиан? – Пьеро даже встал от волнения.
– Успокойся, сядь, – ответил тот. – Опоссум был ночью в комнате у Донателло и заметил у него явные признаки удачной трансплантации. Донателло несколько раз чуть не упал. Опоссум сидел под столом совсем рядом с ним и понял, что нога начала неметь. А это значит, что сухое дерево пустило в организме Донателло свои корни и в нужный момент он будет готов.
– А что Опоссум? Он возвратился тогда? С ним ничего не случилось?
– Нет, ничего с ним не случилось. Только я тогда понял, что доверить судьбу всего заключительного спектакля не смогу никому. Опоссум и остальные коротышки, в конце концов – просто игрушечные куклы. От них нельзя требовать большего. Они от этого могут испортиться. И испортить заодно большое дело.
– Ладно, – хлопнул себя по коленям очкастый Пьеро. – Ты повелитель города, значит, ты лучше меня знаешь, что нужно делать. Я надеюсь, что через неделю, когда я вернусь на континент, здесь всё будет по-другому.
– Конечно, – улыбнулся Джулиан, – ты возвратишься, считай, на другую землю. Одна кукла уничтожит другую, и нить времени прервётся в самом гнилом месте. Целый род уродов и подлецов, начало которого, свернувшись змеёй, спокойно спало в предках этого Долби Паркера, уйдёт из истории, как головная боль. Змея будет, наконец, убита.
– Это будет замечательно. Ты просто молодец, Джулиан, что подстраховался с этим Долби Паркером…
– Ты имеешь в виду, что я заручился поддержкой Роджера Фредрикссона?
– Ну да. Это дальновидный ход, Джуд, на тот случай, если с Долби что-то случится… Но твой Донателло, честно говоря, меня здорово беспокоит.
– Типун тебе на язык, Пьеро, – отмахнулся Джулиан. – Не расстраивай меня почём зря. Мне ведь надо найти ещё человека, которого нужно будет представить жителям подземного города, как повелителя. Это задача не из лёгких.
– Ещё бы! Если бы ты только знал, как мне трудно было отыскать тебя. И то – Делихьяр мне назвал твоё имя, что как-то упростило задачу. А тебе предстоит огромная работа, мой мальчик…
…Я почти всё время сидел, не шелохнувшись. Сначала мне показалось, что я просто сплю и вижу кошмарный сон. «Конечно, – думал я, – если бы они выражались не столь туманно, вполне могло оказаться, что все странные и страшные вещи, о которых беседовали эти два джентльмена, оказались бы просто ерундой на постном масле… Я не один раз слышал разговоры контрабандистов, которые не предназначены для посторонних ушей. Хо! У этих ребят свой язык, который поймёт далеко не каждый. И для того, чтобы не посвящать всяких лохов в свои тайны, контрабандисты начинают молоть чушь наподобие той, что я слышал в подземном городе… Вот я и подумал сначала: может, они говорят просто о какой-нибудь партии шотландского виски и пользуются иносказанием? Да, но что тогда означают в их речах имена моих знакомых и друзей? Э-э-э, нет, тут дело нечисто…
Но ничего такого, что успокоило бы меня или, наоборот, убедило в том, что я не сплю, не произошло. Джулиан и Пьеро докурили свои трубки, выбили их о скамейку, под которой я сидел, и направились к выходу. Я чуть было не отстал от них – в такой сильной задумчивости я пребывал!
А потом всё пошло как надо. Они, к счастью, решили больше не задерживаться в этом городе и направились к выходу. Я, чуть не подпрыгивая от нетерпения, – за ними. Где-то через полчаса я был уже наверху.
Тут Фыр Гаубиц смолк и закусил консервированным ананасом.
Некоторое время черепашки ещё переваривали рассказ, но Сплинтер уже встал с кресла и в величайшем волнении забегал по комнате.
– Та-а-ак, – протянул он. – Когда всё это было?
– Где-то дня четыре назад, – ответил, прожёвывая ананас, Фыр.
– Черт! – воскликнул учитель. – Почему ты раньше нам об этом не рассказал?
– Сам не знаю, – понурился кукурузный король. – До меня только сегодня дошло, что речь идёт о жизни и смерти и, должно быть, само провидение послало меня в подземный город, чтобы я, потеряв два мешка отборной кукурузной муки, услышал предупреждение о грозящей опасности и передал его вам.
– Провидение очень крупно ошиблось с выбором, – сухо заметил Сплинтер, не переставая мерить комнату короткими шажками.
Вдруг он остановился и вперил взглядом в Донателло который сидел на диване ни жив ни мёртв от тяжёлых предчувствий.
– Ты почему ничего не рассказал нам про ногу, мальчишка? – свирепо вращая глазками, произнёс учитель. – Она и в самом деле у тебя немела?
– Было дело, – опустив голову, признался Дон.
– Так почему ты молчал?
– Я не хотел, чтобы ты ссорился с Джулианом из-за мелочей, – донеслось в ответ.
Сплинтер решительно направился к Донателло.
– Сейчас же покажи ногу, сорванец. Если я замечу нечто аномальное, ты будешь дежурить по комнате до конца следующего года!
Все склонились над ногой Дона.
– Ну конечно! – раздался вопль Сплинтера. – Так и есть! О этот коварный Джулиан!
Оказалось, что колено, которое Дон разбил в тот достопамятный вечер, выглядит весьма странно: оно приобрело какой-то стеклянный оттенок и распухло.
– Болит? – спросил Сплинтер.
– Да в том-то и дело, что нет! – чуть не захныкал Донателло. – Я его почти не чувствую!
– То есть как – не чувствуешь? – Сплинтер ошарашено взглянул на любимого ученика. – Оно онемело у тебя?
– Не знаю! Я просто не думаю о нём, вот и все…
Сплинтер снова забегал по комнате, пучками вырывая шерсть у себя на голове.
– О, почему же я сразу не раскусил этого бандита! – причитал он. – Почему я разрешил ему трогать Донателло! Почему я на старости лет не могу пожить спокойно и в своё удовольствие! Почему я должен в очередной раз спасать всё человечество, когда нет возможности помочь самому близкому другу!
Потом он сел и надолго задумался.
– Если это было четыре дня назад, то неделя, о которой говорил Джулиан, должна закончиться послезавтра. И с Доном тогда что-то должно произойти…
– А кто-нибудь понял хотя бы, что именно эти двое хотят учудить? – спросил учитель после минутной паузы.
– Мне показалось, что кто-то кого-то должен убить, – предположил Фыр Гаубиц. – Причём убьют Долби Паркера. А если он по болезни не сможет явиться на место ритуального жертвоприношения, то его заменит Роджер Фредрикссон.
– Я тоже примерно так понял, – кивнул Сплинтер. – Но вот что остаётся загадкой – кто должен убить этого Долби Паркера?
– Я, – тихо сказал Донателло.
– Почему ты? – удивился Сплинтер.
– Потому что в разговоре называлось только три имени: моё, Паркера и Фредрикссона. Если те двое должны быть убиты, то я, по логике, должен стать убийцей.
– Убийственная логика, – резюмировал Сплинтер.
В наступившей тишине слышалось только, как Фыр Гаубиц приканчивает четвёртую банку консервированных ананасов.
– Все, – суровым тоном заявил Сплинтер. – Я принял ответственное решение.
– Какое? – поинтересовался Фыр, вытирая рот кончиком хвоста.
– Мы сейчас пойдём к Джулиану и надерём ему уши. Он должен привести Донателло в надлежащий вид. В противном случае я за себя не отвечаю.
Сплинтер грозно замахал лапами, словно круша невидимого противника.
– Но ведь он сказал, что не желает мне зла, – прохныкал со своего места Дон.
– Он колдун, мой мальчик, – ответил учитель. – У колдунов такая же неустойчивая психика, как и у сенаторов: они могут с самыми лучшими намёками загнать тебя в гроб.
– Но ведь Джуд задумал какое-то хорошее дело, – возразил Донателло. – По крайней мере, он сам так говорил.
– Ну ты хоть представляешь, что Джулиан имел в виду, когда говорил про этот «заключительный спектакль»? – воскликнул Сплинтер, хватаясь за голову.
– Мне кажется, что я всё понял, – попытался объяснить Дон.
– И что же ты понял?
– Джуд хочет избавить человечество от мерзавцев, – Донателло выразительно посмотрел на своего учителя. – Ты помнишь, что он сказал нам во время путешествия по городу?
– Он нам много лапши на уши тогда навешал, – проворчал Сплинтер, дёргая себя за ус.
– Нет, ты вспомни: Джулиан говорил, что если уничтожить одного мерзавца, то весь их род на земле прервётся. Ещё он сказал, что подземная страна – это машина времени, которая движется в обратном направлении. Если там, под землёй, и вправду наступили времена древнего египетского царства, то Джуд, понятное дело, хочет убить человека, от которого произошли нехорошие люди, чтобы сейчас, в наше время, его потомки никому не вредили.
