Но и кедровник остался позади.
Тузик вышел к речке и стал жадно пить. Ребята осторожно слезли с мамонта и тоже напились студеной, кристально чистой воды. Сразу же захотелось есть.
Вася еще раз выругал про себя тех зевак, которые не дали ему утром как следует позавтракать. А Лена ругнула Женьку:
— Подумать надо, всего тайменя роздал! Вот бы теперь кусочек…
Вася помрачнел. Однако торжественная тишина тайги и поблескивающая река успокоили его. В эту минуту он прекрасно понимал, что отвечает не только за себя, но и за Лену, и за Тузика. И это чувство ответственности заставило его по-новому взглянуть на окружающее.
Ну и что ж, что нелегкая судьба занесла его в глухую тайгу? Понятно, что их будут искать; понятно, что их найдут. Но пока это произойдет, нужно и самим бороться с трудностями. Вася усмехнулся и сказал:
— Ты понимаешь, прямо из двадцать первого века мы попали в доисторическую жизнь.
— Как так? — не поняла Лена.
— А так. Кругом тайга. У нас ни оружия, ни огня, ни металла. С нами только мамонт. Живи как хочешь.
— Верно… — протянула Лена, и глаза у нее сверкнули восторженно и таинственно. — Верно. Мы теперь совсем-совсем одни. Как тысячи лет назад. Что же мы будем делать? Ведь есть-то хочется!…
Вася уже не старался думать логически. Он просто чувствовал: нужно что-то делать, и снова жизнь подсказала, что именно.
— Как — что? Перед нами река. Значит, может быть рыба. Неподалеку кедровник — значит, нужно достать кедровых шишек. Кедровые орешки очень вкусные и питательные.
— Верно!… — все так же восторженно и таинственно прошептала Лена. — Но ведь удочек-то нет?
— Сделаем, — уверенно сказал Вася.
— Но из чего?
Вася думал только одну секунду. Потом он сказал:
— Видишь, у меня на лыжной куртке есть крючки? Мы их разогнем и сделаем рыболовный крючок. Нужна леска. Мы ее сплетем из мамонтового волоса. Ты умеешь заплетать косы?
— Конечно, умею, — ответила Лена.
Глаза у нее расширились и смотрели на Васю так, что ему даже стало немного не по себе: можно было подумать, что Лена восхищается его находчивостью.
Начинались настоящие трудности. Ведь одно дело знать, что нужно сделать, а другое — как это сделать. А это, пожалуй, было потруднее. Вася задумался. Он перебирал в памяти все способы добычи огня, о которых он читал в книгах и которые пробовал во время пионерских путешествий по тайге. Когда-то с ребятами они пытались добыть огонь трением двух сухих палок друг о друга. Но тогда из этого ничего не получилось: сами вспотели, а палки так и не загорелись. Но ему вспомнилось, что кочующие охотники тайги — эвенки — добывали огонь для своих трубочек с помощью кремня. Искорка от камня падала в трут, сделанный из сухого мха, и зажигала его.
— Ладно, — уже смелее сказал Вася. — Мы сейчас попробуем. Ты ищи самый сухой мох и бересту, а я что-нибудь придумаю.
Он отправился на речной берег и после недолгих поисков нашел несколько окатанных речной волной темно-серых, немного похожих на копыта камней. Ударами больших валунов он расколол их и стал бить острыми краями о валун. Вскоре в воздухе мелькнула первая искорка.
— Есть! — закричал он. — Давай мох и бересту.
Но первые попытки не привели к успеху: искры падали либо мимо мха, либо гасли в нем. У Васи уже болела рука, удары становились неточными, и он раза два чиркал по валуну не кремнем, а суставами пальцев. Несмотря на боль, Вася даже обрадовался этому: можно было делать вид, что высасываешь кровь, а на самом деле отдыхать. Восторженность Лены угасла, но зато приходила настоящая сообразительность. Она с сомнением посмотрела на валун и сказала:
— Но что ж это получается? Кремень острый, а валун — гладкий: искре не из чего взяться.
Вася молча посмотрел на нее и немедленно сделал вывод. Он притащил большой валун и с размаху бросил его на первый. Маленький валун раскололся. Теперь кремнем били по его острой кромке, и искры полетели гуще и крупней. Во мху закурилась робкая струйка дыма. Склонившись над мхом, ребята стали раздувать крохотную искорку. От напряжения они даже вспотели. Волосы Лены растрепались и приятно щекотали Васин разгоряченный лоб. И ему почему-то захотелось, чтоб костер не разгорался как можно дольше. Он даже перестал дуть. Но Лена закричала:
— Дуй, дуй сильней!
И Вася стал покорно дуть. Дымок завивался все смелей и смелей и когда окреп, то стал залезать в глаза. И как раз в это время первый, еще очень робкий кроваво-красный язычок пламени осторожно лизнул колечко бересты, а потом с жадностью накинулся на нее. Костер разгорался. Облегченно вздохнув, Вася поднялся с колен и сказал:
— Ну вот, теперь ты присматривай за костром и плети леску, а я пойду за шишками.
Лена вдруг обиделась:
— А почему ты? Думаешь, мне не хочется?
— Вот ты какая странная… — заметил Вася как можно ласковей. — Ведь за ними же нужно лезть. Что же, ты полезешь на кедр?
Лена промолчала и уже покорно, как будто извиняющимся тоном спросила:
— А леску нужно длинную?
— Да… Метров пять-шесть.
Все ясно, все понятно, и можно было бы отправляться за шишками, но Васе почему-то не хотелось уходить от речки. Он даже пожалел, что вначале стал разводить костер. Гораздо правильней было бы вместе набрать кедровых шишек, а потом уже браться за костер: он же все равно горит без толку. Видно, так же думала и Лена, потому что она искоса, сожалеюще посматривала на Васю и даже, кажется, вздохнула.
Они молчали и никак не могли сдвинуться с места. Слышно было, как звенят речные струи, как потрескивает береста в костре, как шумно вздыхает уставший Тузик. И в эту тишину неожиданно вплелся деловитый шум моторов. Ребята прислушались и оглянулись.
Вдалеке из-за перевала вылетел огромный вертолет. Под ним на тросах висели деревья. Их было по крайней мере штук десять — и все с ветвями, с хвоей. Вертолет летел тяжело, натруженно ревели его моторы, и деревья под ним тихонько раскачивались.
— Что это? — тихо спросил Вася.
— Это? — небрежно переспросила Лена. — Это лесозаготовки.
— Вертолеты-лесовозы?
— А ты думал? Конечно! Знаешь, ведь в лесу всегда много деревьев старятся, а потом умирают. Лесники их подсекают, а вертолеты вывозят — для них же дорог не нужно. И лес всегда стоит свежий. В школе рассказывали, что раньше лес рубили делянками, весь с корня сводили. А в это время в тайге гибли тысячи деревьев. А сейчас — нет. Сейчас там, где можно, лес сажают, а из старых лесов вывозят ненужные, старые деревья.
— Здорово! То-то я смотрю, что тайга не только не поредела, а стала даже гуще.
— Конечно! Вот мы были на экскурсии на разделочной бирже, куда вертолеты привозят деревья. Это такое интересное дело — ты себе не представляешь! Ни один сучочек не пропадет, все в дело пускают. И доски, и бревна, и паркет, и отделочную фанеру, и брикеты, и всякую лесную химию — все, что хочешь! А там, на бирже, стоят еще атомные лесовозы-вертолеты. Огромные! Они вывозят лес с дальних делянок. Маленькие вертолеты стянут лес в определенное место, а оттуда уже атомки везут. Прямо смотреть страшно! Представляешь, в воздухе плывет целый лес!… Ну, а ты чего стал? Ты думаешь, что вертолет нам шишки сбросит? — спросила Лена и рассмеялась.
Вася вздохнул. Уходить ему не хотелось, но он все-таки повернулся и пошел к кедровнику, посматривая вверх — не покажется ли еще один вертолет-лесовоз. Но вокруг было тихо. Так тихо, что в самом лесу, вдали от реки, стало даже жутковато. Так бывает только перед грозой в летние дни. Вася посмотрел вверх, но вершины деревьев скрывали от него небо. Он вздохнул и пошел дальше.
Чем ближе он приближался к кедровнику, тем больше сомнений у него возникало. Он вспомнил, что кедровые шишки не снимают с деревьев так, как, например, снимают яблоки, — ведь на огромный ствол кедра влезть очень трудно: он совершенно гладкий, толстый, в несколько обхватов. Ни веток, ни выступов до самой вершины, где на ветвях висят шишки, нет. Вот почему сборщики кедровых шишек прежде всего делают из обрубка бревна огромный молоток-колотушку и стучат им по кедровому стволу. От сотрясения шишки срываются с веток и падают на землю.
Но где взять такую колотушку? Как ее сделать? Ведь никакого инструмента у Васи не было.
Он остановился, подумал как следует и повернул назад, к реке.
Глава двадцать шестая
ПЕЩЕРНЫЙ БОЙ
Лена очень быстро осваивалась с новой для нее обстановкой. Собственно, она не собиралась осваиваться, но как-то получалось так, что само дело, сама жизнь подсказывали ей, как действовать.
Раньше ей никогда не приходилось разжигать костры.
В пионерских лагерях это всегда делали мальчики. Но теперь она сразу же поняла, что за топливом бегать нужно не тогда, когда пришло время подкладывать дрова в потухающий костер, а заранее. Она прошлась вдоль реки и притащила несколько охапок отлично просохшего на берегу плавника.
