— Так что же ещё?
— Ты не готовил, братец, поэтому тебе придётся мыть посуду!
Марио раскрыл рот, но внезапно понял, что ему не хочется спорить. Фрэнк относился к нему гораздо лучше, чем в те дни, когда они все жили под одной крышей. Он не дразнил среднего брата и не обзывал его «Марией», как раньше. Но самое главное — благодаря ему Марио мог пользоваться компьютером.
— О’кей, — сказал он и приступил к разделке цыплёнка.
После ужина Джон помог ему с посудой, пока Фрэнк смотрел телевизор. Потом Марио вернулся к компьютеру, но его ждало разочарование. Связь снова оказалась нестабильной и прерывалась без всякой видимой причины. Ему удалось поймать отрывок сообщения Скенвоя, которое он видел раньше: «В начале было...»
Что? В начале было Слово... но могло ли что-то предшествовать этому? Власть? Любовь? Свобода? Сейчас в мире многое значат деньги. Они уже давно существуют на свете... так что же, «в начале были деньги»? Нет, даже звучит как-то паршиво. Что было до денег, до всего, чем пользуются люди? Земля?
В начале была Земля.
Марио напечатал Скенвоя в надежде, что тот обнаружит его, и отправился в постель. Они с Джоном спали наверху, в мансарде, которую их отец пристроил под крышей. Младший брат уже спал, скомкав простыни и разбросав загорелые руки. Его лицо во сне казалось по-детски беззащитным.
Из соседнего дома, где жила Элейн Тейлор сразу после приезда в Аделаиду, доносились звуки музыки. Должно быть, Джефф как-его-там опять устроил вечеринку. Такие вечеринки повторялись каждую субботнюю ночь. Марио увидел, как Фрэнк вышел из дома, подошёл к соседней калитке и обратился к паре девушек, куривших в саду. Девушки, похоже, не возражали против его общества: у брата был очень мужественный вид.
Долгое время Марио стоял, опершись о подоконник, и размышлял. Неожиданно он обнаружил, что думает в основном об Элейн. И сразу отчётливо увидел, как она выполняла свои акробатические упражнения в саду, где Фрэнк сейчас болтал с двумя девушками. Элейн нравилась ему, очень нравилась. Когда он заведёт себе подругу, будет здорово, если ею окажется Элейн. Марио попытался представить себе свою приятельницу в саду через несколько лет. Вот он подходит к ней, заводит непринуждённый разговор, смеётся, дымит сигареткой... Но о чем они будут говорить? Сейчас Элейн безумно увлечена танцами и совершенно не интересуется компьютерами. Взаимоотношения в реальном мире были такими трудными по сравнению с безликими связями в Сети, где ты мог предстать перед собеседниками в любом обличье. Пока ты мог печатать с достаточной скоростью, люди воспринимали только твои слова.
Марио сожалел о своей неудаче. Ему хотелось прочитать новые сообщения Скенвоя, попробовать ещё раз связаться с Беном, ощутить полнокровную связь с миром.
Он вздохнул и стал готовиться ко сну. Снимая джинсы, он нащупал в кармане медальон, вытащил вещицу и посмотрел на неё. Его мысли снова вернулись к Элейн. Марио помнил выражение её лица, когда она дала ему медальон на память о себе, пока будет в Японии.
Медальон был тяжёлым и полным тайн. Витки и спирали Небесного Лабиринта едва заметно мерцали в темноте. Когда-то этот лабиринт властно вторгся в его собственный мир. Глядя на украшение, юноша чувствовал, что на свете возможно все.
Интересно, что поделывает Эндрю в Японии и удалось ли ему встретиться с профессором Ито? Увидел ли он новую игру? Может быть, он играет в неё сейчас, и поэтому имя Бена так внезапно появилось на аделаидской доске объявлений? Было ли это частью игры? Может быть, они звали его поиграть с ними?
Марио испытывал странное чувство уверенности, что друзьям не хватает его. Ладно, завтра он все выяснит. Завтра он разберётся с компьютером. Он приложит все силы, чтобы связаться с Беном!
Юноша лежал на постели, прохладный ночной воздух овевал его тело. Стыдясь своей сентиментальности, Марио прикоснулся губами к медальону, прежде чем спрятать его под подушку. Слава Богу, что Джон спит и не может его видеть! Он начал засыпать, постепенно проваливаясь все глубже и глубже... В начале было...
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯВ кладовой становилось всё холоднее. Трое незваных гостей по очереди уходили в главный дом, чтобы согреться, хотя Ито знал, что они не найдут там желанного тепла. Его мать жила по старому обычаю, в нетопленом доме, обитатели таких жилищ зимой должны носить несколько пар тёплого белья. Профессор с тоской подумал о более мягком осакском климате. Как он ненавидел эти зимы на равнине Кенто! Он не мог привыкнуть к здешним морозам. Видимо, его кровь загустела с тех пор, как он учился в итакской школе.
Из всей компании общество Тецуо было для Ито, пожалуй, наименее неприятным. Тецуо благоговел перед учёными людьми и в основном помалкивал. Киношиту создавшееся положение немного смущало, немного раздражало. В его присутствии профессор чувствовал себя крайне неуютно.
Ясунари неустанно пытался убедить его примкнуть к движению «Чистого Разума» и поделиться с его членами своими научными познаниями. Ито уже надоело слушать его россказни о Мастере и о том, как в один прекрасный день тот снова сделает Японию великой мировой державой.
Наступил вечер. На улице уже почти стемнело, когда в кладовую пришли Киношита и Леонард Миллер.
Тецуо только что вернулся в дом, оставив Ито в обществе Ясунари. Жилистый якудза предложил профессору (подкрепив свои аргументы железным прутом, который он нашёл в углу кладовой) связаться с доской объявлений «Чистого Разума» и лично поговорить с Мастером. В конце концов Ито пришлось включить меньший из двух компьютеров, на жёстком диске которого, как он надеялся, не было игры «Шинкей», хотя обе машины были связаны в Сеть, и он не мог рисковать, не проверив систему. Сначала ему удавалось тянуть время, ссылаясь на неполадки со связью и сбои в программе, но Ясунари обладал зачатками компьютерного образования, и было ясно, что долго его дурачить не удастся. В некотором смысле появление Миллера стало для Ито облегчением, пусть даже и временным.
Якудза с подозрением посматривал на вновь прибывшего. Он недостаточно хорошо знал английский, чтобы следить за ходом разговора; более того, никто и не думал представить его иностранцу.
Миллер был высоким, плотно сложенным мужчиной. Он носил очки в роговой оправе, сильно увеличивавшие его яркие, умные глаза. Ито определил его произношение как сиднейское с примесью калифорнийского; без сомнения, этот бизнесмен — продукт Силиконовой Долины (Силиконовая Долина — район Калифорнии, где расположены основные комплексы по разработке и производству компьютерной техники - прим. перев.). Однажды они уже встречались в Санта-Кларе, где теперь располагалась штаб-квартира «Хедуорлд».
Миллер обменялся с профессором дружеским рукопожатием, не узнав его и явно игнорируя тот факт, что Ито по сути дела оказался пленником в собственном доме.
— Очень рад наконец-то познакомиться с вами, сэнсей, — с горячностью произнёс он. — Я наслышан о вас. Кажется, вы работали с моим старым коллегой в Санта-Кларе.
— Да, вы уволили этого специалиста сразу же после рождения его второго ребенка, — язвительно заметил Ито.
— Что ж, все это в прошлом. Как говорится, не будем выносить сор из избы. А вы отлично говорите по-английски, верно? Боюсь, мой японский немного подкачал, но я работаю над произношением. Так, Джимми? — Он подмигнул Киношите. —Дьявольски трудный язык, знаете ли.
Учёного немало позабавила речь Миллера, прозвучавшая одновременно льстиво и оскорбительно. Было интересно услышать, как самодовольный австралиец называет «Джимми» гордого и обидчивого Киношиту, которого на самом деле звали Джиро. Но профессор и раньше встречался с такими людьми, как Миллер. Они были необычайно умны и очень жестоки. Многие японские бизнесмены не воспринимали такую публику всерьёз из-за их кажущегося простодушия и неотёсанности, но, по мнению Ито, австралийцев нельзя было недооценивать. Пока японцы про себя посмеивались над ними, те копили силы для смертельного удара.
— Мило, очень мило, — произнёс Миллер, окинув взглядом компьютеры, стоявшие на рабочей скамье, и вскользь кивнув Ясунари. — Но почему вы так поспешно решили покинуть «ЕЗ»? Полагаю, вы не знали, что у нас на мази было одно весьма выгодное дельце? — Миллер повернулся и похлопал Киношиту по плечу. — В том-то и беда с вами, Джимми. Вот что происходит, если держать своих подчинённых в неведении. Если бы сэнсей знал, что «Хедуорлд» собирается приобрести вашу компанию, он бы, конечно, не покинул нас так внезапно. Не так ли, сэнсей?
Ито не ответил.
— Дело в том...— Миллер взял профессора под руку и доверительно заглянул ему в глаза. От него слабо пахло дорогими сигарами. — Честно говоря, мы считаем вас гением. Не обижайтесь, старина, но это правда. До нас дошли слухи об играх, над которыми вы работали в последнее время. О необычных играх, способных совершить революцию на рынке электронных товаров. Очень, очень интересная продукция. Нам бы хотелось узнать о ней побольше, и мы готовы предложить вам кругленькую сумму, если вы поделитесь с нами своей гениальностью.
