И она швырнула кольцо на мостовую и захлопнула окно, и я увидел это и упал без чувств, потому, что если швыряют наземь кольцо Сулеймана, то могут произойти ужасающие несчастья. Но потом я открыл глаза и убедился, что я жив и что не произошло кругом никакого: несчастья, и тогда я обрадовался великой радостью, ибо я заключил из этого, что могу считать себя счастливым.
И я вскочил тогда на ноги, благословляя свою судьбу, подобрал кольцо и помчался к вам, своим друзьям, купив попутно желательные вам подарки. Вот и всё, что я могу рассказать.
— Прямо как в сказке! — восхищённо воскликнул Женя, когда старик закончил свой рассказ. — А можно мне подержать в руках это волшебное колечко?
— С любовью и удовольствием. Надень на указательный палец левой руки и затем поверни его, громко произнеся при этом своё желание. Оно немедленно исполнится.
— Вот это да! — снова восхитился Женя, надел кольцо, повернул его и громко произнёс: — Хочу чтобы у меня тут же и немедленно оказался велосипед!
Все трое застыли в ожидании. Однако велосипед не появлялся. Женя повторил ещё громче.
— Хочу, чтобы у меня немедленно появился велосипед! Чтоб сию же минуту!
Велосипед упорно не появлялся.
— Что-то, вероятно, заело в кольце, — сказал Волька, забрал его у Жени и стал тщательно разглядывать. — Э, да тут что-то внутри написано!.. По-русски!.. — сказал он и медленно, по складам, прочитал: — «Носи, Катя на здоровье. Вася Кукушкин. 2.V.1916 г.».
XXIX. ТЕ ЖЕ И ВАНДЕНДАЛЛЕС
— Всякий может ошибиться, — великодушно заметил Волька, с сочувствием глядя на сконфуженного Хоттабыча. — В конце концов, даже лучше, что кольцо оказалось обыкновенным… А за подарки большое спасибо.
Деликатно отвернувшись от старика, ребята извлекли из футляров бинокли и насладились их неоспоримыми достоинствами — далёкие дома словно придвинулись к самой реке крошечные точки превратились в шагающих людей, а мчавшаяся в отдалении машина, казалось, вот-вот сшибёт с ног счастливого обладателя бинокля. О большем приближении нельзя было и мечтать.
— Хоттабыч, — промолвил спустя несколько минут Волька, — на посмотри-ка, кто к нам идёт.
Он передел бинокль Хоттабычу, но тот и невооружённым глазом увидел уже, что к ним быстрым шагом почти бегом приближается, тяжело отдуваясь, господин Вандендаллес собственной своей шестипудовой особой.
Заметив что за ним наблюдают, Вандендаллес умерил шаг пошёл вразвалочку, словно он и не спешил а просто прогуливался вдали от уличного шума. Подойдя поближе он изобразил на своей багровой, точно ошпаренной кипятком, физиономии сладчайшую улыбку:
— Ах, мой бог! Какой приятный и неожиданный встреча!..
Пока он приближается к нашим друзьям, пока он горячо пожимает им руки, мы можем вкратце объяснить, почему он снова появился в нашей повести.
Дело в том, что госпожа Вандендаллес была в тот день весьма не в духе, вот почему она погорячилась и вышвырнула колечко. А вышвырнув его, она осталась у окна, чтобы перевести дух. Тут её и заинтересовал старик, который подобрал валявшееся на мостовой колечко и бросился наутёк.
— Ты видел? — обратилась она к приунывшему Вандендаллесу — Какой забавный старичок? Схватил это дрянное колечко, словно оно по крайней мере с изумрудом бросился наутёк.
— О, это очень надоедливый старикашка! — отвечал Вандендаллес, оживившись. — Пристал ко мне ещё велся за мной до самого дома, и представь себе моя дорогая, то и дело падает передо мной на колени. Кричит мне: «Я твой раб, потому что у тебя кольцо, принадлежащее Сулейману!» А я ему отвечаю: «Вы жестоко ошибаетесь. Я только что купил это кольцо, и оно принадлежит мне, и только мне». А он упёрся, словно мул: «Нет, кольцо Сулеймана! Это волшебное кольцо!» — «Нет, не волшебное, а платиновое!» — «Нет, о господин мой, не платиновое, а волшебное» — и делает вид, будто хочет поцеловать полу моего пиджака. А в пиджаке у меня, как ты знаешь, моя дорогая, бумажник. «Эй, — говорю я, — у нас в колледже я считался неплохим боксёром», — и ррраз его по физиономии! Ух и поколотил же я его! Даже сейчас приятно вспомнить!..
Миссис Вандендаллес с минуту презрительно смотрела на своего разглагольствующего супруга, потом, будучи, очевидно, не в состоянии выдержать самодовольное выражение его лица, отвела глаза в сторону, и её взгляд нечаянно упал на томик «Тысячи и одной ночи», валявшийся на тахте. И тут её поразила какая-то внезапная мысль. Миссис Вандендаллес плюхнулась в ближайшее кресло и горьким шёпотом промолвила:
— Мой бог! Как же мне не везёт в жизни с этим человеком! С вашим воображением, сэр, вам следовало бы быть не коммерсантом, а гробовщиком. У любой ящерицы больше мозгов, чем у вас, сэр!
— В чём дело, моя дорогая? — всполошился её супруг. — Я его бил в подворотнях. Свидетелей не было. Не беспокойся, моя дорогая!..
— Джентльмены! — трагически воскликнула миссис Вандендаллес, хотя ни единой души, кроме них двоих, в комнате не было. — Джентльмены, этот человек ещё спрашивает, в чём дело! Извольте, сэр, немедленно догнать старика и отобрать у него кольцо, пока ещё не поздно!
— Ну зачем оно нам, моя дорогая? Дрянное серебряное колечко, да ещё к тому же самодельное.
— Этот человек сведёт меня в могилу! Этот человек ещё спрашивает, на что мне волшебное кольцо царя Соломона!.. Джентльмены, он ещё спрашивает, зачем мне кольцо, которое выполняет любое твоё желание, которое может тебя сделать самым богатым и самым могущественным человеком на земле!
— Но, моя радость, где ты видела волшебные кольца?
— А где вы, сэр, видели, чтобы здесь, в Советском Союзе, человек хлопался перед другим на колени да ещё порывался при этом целовать ему руку?
— Не руку, моя милочка, а пиджак.
— Тем более! Извольте, сэр, немедленно догнать старика и отобрать у него кольцо! И я вам, сэр, не завидую, если вы осмелитесь вернуться домой без колечка!..
Вот каким событиям обязаны были Хоттабыч и его юные друзья, что перед ними столь неожиданно появился краснолицый муж грозной миссис Вандендаллес.
Будь мистер Вандендаллес на месте Хоттабыча, он ни за что не вернул бы колечка, даже простого, а тем более волшебного. Именно поэтому он и решил действовать издалека.
— Ах, мой бог! Какой приятный и неожиданный встреча! — воскликнул он с такой сладчайшей улыбкой, словно всю жизнь только и мечтал подружиться с Хоттабычем, Волькой и Женей. — Какой прекрасный погода! Как вы поживаете?
— Благодарю тебя, о седовласый чужеземец! — вежливо ответствовал Хоттабыч. — И я и мои юные друзья — все мы пребываем в отличном здоровье. Надеюсь, и ты здоров?
— Благодарью, благодарью, я оучень, оучень здоровый! Какой вы оучень прекрасный мальчик! — пропел мистер Вандендаллес и попытался потрепать Вольку по щеке, но тот брезгливо отвернулся. — Я полагаю, — продолжал Вандендаллес, делая вид, будто не заметил Волькиного отношения к себе, — я полагаю, вы оучень мечтаешь быть гангстер? У меня в Америка два сына, они целый день играют в бандит и гангстер. О, они оучень умные мальчики, они будут известный американский банкир! — Тут он изловчился и игриво потрепал по щеке Женьку, прежде чем тот успел отодвинуться. — Милый мальчик, вы бы хотел быть банкир?
— Вот ещё! — рассердился Женя и отодвинулся от Вандендаллеса. — Что я, сумасшедший, что ли? У нас, слава богу, не Америка!..
— Ха-ха-ха! — льстиво рассмеялся мистер Вандендаллес и погрозил ему пальцем. — Вы делаете меня смеяться. Вы оучень весёлый шуточник… Я вам за это подарью один оучень практичный американский карандаш…
— Не нужен мне ваш карандаш, и оставьте меня, пожалуйста, в покое! — рассердился Женя, когда американец попытался снова потрепать его по щеке. — У вас имеются свои дети, они хотят стать бандитами, вот вы их и треплите по щекам сколько вам угодно… А мы не любим банкиров и бандитов. Понятно?
— Ха-ха-ха! — обрадовался этим словам Вандендаллес, словно услышал необыкновенно приятные комплименты. — У меня был один знакомый инженер, он тоже говорил, что не любит банкир. Он теперь сидит в оучень красивый заграничный тюрьма…
— Можно вам задать вопрос? — неожиданно обратился к нему Волька и по привычке, как в классе, поднял руку. — Почему в Америке линчуют негров.
— О! — воскликнул Вандендаллес. — Вы есть молодой любитель политики! Это оучень хорошо!.. Я полагаю, потому, что в Америке полная свобода, каждый может делать, что ему интересно.
— Ну, а негры могут дать белым сдачи, если это им интересно?
— Фи, какой глупый шутка! — поморщился Вандандаллес. — Вы никогда не должен так глупо шуточничать! Негры имеют знать своё место! Негры… — Тут он счёл нужным рассмеяться и прекратить обсуждение этого щекотливого вопроса. — Вы оучень милый старик, — обратился он — к Хоттабычу, чтобы замять разговор. — Я имею надежду, мы будем с вами оучень добрые приятели.
