Варварий Варварич ужаснулся. «Это работа смесителя», — догадался он и побежал вниз по лестнице.
Вы думаете, Варварий Варварич испуганно дрожал, прячась где-то за скамейкой? Нет. И еще раз нет. Он топал ногами и скрежетал зубами. И бежал в гастроном к продавщице, которая стояла в списке первой.
Тетя Зина кидала на весы кур. От ее громкого голоса вздрагивали не только покупатели, но и весы. Никому не хотелось попасться на язык тете Зине. Ответить ей было невозможно — останешься без курицы, а смолчишь самому стыдно. Но большинство предпочитало все же помалкивать. Так очередь и двигалась.
Варварий Варварич растолкал покупателей и таинственно поманил тетю Зину пальцем, как будто он был директором магазина. Она кивнула, и очередь безропотно отодвинулась: как бы не помешать беседе.
Варварий Варварич шепнул ей на ухо:
— Вовка этот, сосед мой, смеситель изобрел и решил тебя, Зина, с… — тут он поискал глазами, что бы придумать пострашнее, и взгляд его упал на прилавок, — с курицей смешать. Чтобы ты не ругалась, говорит. Голова у тебя будет куриная, а все прочее — человеческое. Вот такая петрушка.
Продавщица закипела. Покупатели сбились перепуганной кучкой, а Варварий Варварич зашагал дальше.
Драчливого соседа тоже удалось предупредить, хотя он не очень-то поверил в смеситель. А вот со слесарем-водопроводчиком ждала его неудача. Он спал, и добудиться его было невозможно. Варварий Варварич решил, что к вечеру он все же отоспится и сможет раскрыть глаза.
Настал вечер. В окнах зажглись огни, как будто солнце, упав с неба, рассыпалось на сотни маленьких электрических лампочек. Легкий ветерок обвевал натрудившийся за день асфальт, и тот отдыхал от тысяч ног, топтавших его с самого раннего утра.
А в одной из квартир три головы склонились над четвертой, но добудиться не смогли.
— Пускай дрыхнет, — сказал женский голос. — Мы и без него разберемся с этим смесителем.
Надо было решительно действовать. В тот же вечер в Володиной квартире раздался звонок. На пороге стояла продавщица Зина. Она протягивала Володиной маме огромный бумажный пакет и говорила непривычным воркующим голоском:
— Я тут вам курочек принесла. Для изобретателя вашего. Пускай ест, пускай растет дитя, пускай выдумывает. Может, и для нас, работников торговли, что-то изобретет.
Мама всплеснула руками от изумления и не знала, что ответить. А гостья продолжала:
— Чего в коридоре стоять-то? Идемте в комнату. Поговорим почеловечески. — И, выставив вперед бумажный пакет, быстро потеснила всех. От всеобщего смятения даже входную дверь закрыть забыли.
— А что вы конкретно хотите, Зина, чтобы Володя придумал? — расспрашивала мама.
— Еще не знаю, не знаю, дорогая, — говорила Зина. — Но я уверена, что и в торговлю должны проникать новые методы. Чем мы хуже?
Вдруг все вздрогнули, потому что услышали, как захлопнулась входная дверь. Странно. Вроде и сквозняка не было…
И лишь Володя почувствовал что-то неладное. Он бросился в коридор и увидел, что дверь его комнаты распахнута настежь, а смеситель исчез. Володя бросился на лестничную площадку, но нигде никого не было. Ни внизу, ни наверху. Он выбежал на улицу. Но и там никого…
— Ох и ох, — заохала вместе со всеми тетя Зина и сразу же заспешила домой. — Ой, кажется, я и свою дверь закрыть забыла.
Через два часа, когда уже полностью стемнело и потухли даже лампочки в квартирах, три головы, посмеиваясь, склонились над смесителем.
— А я им курочек, — слышался женский смех.
— А я смеситель сразу к Варварию Варваричу перенес. А мальчишка вниз побежал искать…
— Друзья мои, — послышался знакомый скрипучий голос Варвария Варварича. — Нас спасла темнота и ловкость. Мы все молодцы!
Они все захихикали.
Поздно ночью, когда все спали, и лишь кое-кто еще смотрел телевизор, Варварий Варварич засунул смеситель в наволочку и тихо вышел на улицу. Он закинул наволочку за спину и припустил по улице к трамвайной остановке. Он торопился, хотя ноша была тяжела.
Трамвая, к несчастью, не было. Держать смеситель стало тяжело, и Варварий Варварич опустил его на асфальт. Трамвай все не появлялся, зато на остановке постепенно собирались люди, которые с удивлением поглядывали на Варвария Варварича с его ношей.
Задерживаться дольше было опасно, поэтому Варварий Варварич решительным жестом остановил такси. И вскоре красные огоньки машины скрылись за поворотом.
Глава пятая
СМЕСИТЕЛЬ СТАНОВИТСЯ САМОСТОЯТЕЛЬНЫМ
Куда мог отправиться Варварий Варварич? Туда, где его труднее всего найти. Туда, откуда расходятся тысячи дорог.
Варварий Варварич прибыл на вокзал. Он быстро купил билет до ближайшей станции, которая находилась возле большой реки.
«Сразу концы в воду! — решил Варварий Варварич. — Пусть там смеситель и поработает: посмешивает воду с водой. Раз — и все! Раз — и бултых!»
Варварий Варварич заулыбался и даже как-то подобрел. Ведь он давно уже не радовался ничему, а тут впервые у него появилась своя радость. Хоть и маленькая, хоть и от плохого дела, но она совсем изменила Варвария Варварича. Щеки его порозовели. Шляпа лихо сдвинулась на затылок.
Варварий Варварич решительно зашел в вагон, наволочку со смесителем засунул под полку, даже пощелкал выключателем от удовольствия. Ведь он стал теперь его собственностью, а такую шикарную вещь приятно лишний раз потрогать. Успокоившись, он решил выйти немного поворчать но старой привычке: почему поезд никак не отойдет, почему у проводника плохой чай, хотя этого чая никто еще не видел и не пил.
Пока он ворчал в коридоре, в купе пришли новые пассажиры: мама с дочкой и дяденька. Они поздоровались и сразу же разговорились друг с другом. Ведь в поезде можно так приятно побеседовать. Многие, наверное, поэтому и ездят поездом, а не самолетом. Все было как обычно. Но ведь в этом купе работал смеситель! Пощелкал и включил его Варваряй Варварич!
И раз так, то смеситель не стоял без дела — только теперь он смешивал голоса. Да, да! Голоса пассажиров, которые, ни о чем не подозревая, продолжали разговаривать. Но вдруг… Мама заговорила дочкиным голосом, дочка — маминым, а бедный пассажир свой голос почему-то потерял и только беззвучно шевелил губами.
Тут поезд тронулся, и Варварий Варварич зашел, наконец, в свое купе, чтобы мирно подремать, но в испуге застыл на пороге.
— Вы знаете, вы знаете!.. — закричала ему девочка маминым голосом.
— Что случилось, что случилось… — залепетала мама дочкиным.
А пассажир только открывал и закрывал по-рыбьи рот и смотрел на Варвария Варварича как на единственного в мире человека, который должен его понять.
И Варварий Варварич действительно понял. Он сразу догадался, в чем тут дело. Он схватился за голову, крикнул, что забыл выключить дома утюг, и выпрыгнул из тронувшегося поезда. Он так быстро побежал, что даже потерял свою шляпу.
Поезд потихоньку набирал скорость, и Варварий Варварич тоже. Только бежал он совсем в другую сторону. Обратно к вокзалу, где много людей, где можно спокойно пересидеть опасность.
Вы только представьте себе, как мне сейчас трудно. Я должен рассказать и о вагоне, где перепутались голоса, и не забыть о Варварии Варвариче. Поэтому мне придется писать о них одновременно. Вот так:
Купе Вокзал Поезд шел полным ходом, а мама, дочка и пассажир сидели и не решались заговорить. Им не хотелось рассказывать кому бы то ни было о том, что случилось, так как их очень испугало поведение незнакомца. Они решили отложить все до утра, втайне надеясь, что за ночь прежние голоса к ним вернутся и нечего поднимать панику раньше времени, и тем более, что поднимать ее было нечем — голоса-то окончательно перепутались. Варварий Варварич стоял в толпе и думал, не вернуться ли ему за шляпой. Как же можно ходить с непокрытой головой? Что ли он — пижон какой-то? На всякий случай Варварий Варварич сделал незнакомое лицо, чтобы его не узнали, и двинулся на поиски. Неприметная на земле, шляпа все-таки не укрылась от его цепкого взгляда. «Может, туда дорога смесителю», — решил Варварий Варварич и, успокоившись, отправился домой.
Утром поезд остановился. Все пассажиры вышли. А где же наш смеситель? Сейчас посмотрим.
Вот мама с дочкой идут по улице — нет, смеситель не с ними.
Дяденька пассажир? Постойте! Вот он несет ту самую наволочку! Ага, смеситель тут, и поэтому мы отправимся за ним.
Пассажир наконец пришел домой. Перецеловался со всеми — ведь он вернулся издалека, соскучился. И сразу же почему-то принялся писать записку. Да, ведь он потерял голос. И, конечно же, пишет записку, чтобы все объяснить.
