— Почему она не купит контактные линзы? — спросила Лиза, пренебрежительно сморщив нос.
Профессор поднял вверх палец.
— Очки придают индивидуальность. Запомни это, юная леди. — Он нажал на потертую кнопку пульта управления, и раздвижные ворота со скрипом стали закрываться.
Доктор Ричардсон, машущая рукой, осталась позади. На фоне темно-зеленой растительности парка она в своем желтом одеянии была похожа на канарейку.
— А что она здесь исследует? — поинтересовался Нильс.
— Я же вам рассказывал, — ответил профессор.
— Я тогда… ну да, меня тогда, наверное, что-то отвлекло, — улыбнулся Нильс.
Профессор Рабенсон глубоко вздохнул.
— Она пишет работу о скульпторе Дамиано. В Средние века он жил в этом аббатстве. Вы ведь уже видели каменные фигуры, которые стоят между деревьями?
— Те, что с дьявольскими рожами? — спросила Лиза.
— Это украшения для водосточных желобов. Их еще называют горгульями. Дамиано прославился тем, что сделал сотни горгулий, которые до сих пор можно увидеть во многих европейских соборах. В то время едва ли не каждый священнослужитель стремился заполучить его произведения: от скромного настоятеля приходской церкви до кардинала метрополии и даже самого папы. Дамиано был монахом, но при этом одним из самых богатых людей своего времени.
— И все благодаря этим… горгулиям? — спросил Крис.
— Горгульям, — улыбнулся в зеркало заднего вида профессор. — Дамиано был признанным мастером по созданию горгулий. А этот монастырь был заполнен ими по самую крышу. Они стояли повсюду: на каждом фронтоне, перед каждой дверью, висели на стенах. Большинство скульптур рассеялось по музеям всего мира, но и здесь, в Сан Козимо, их осталось немало.
— А мне кажется, они отвратительные, — сказала Лиза.
— Ерунда, — покачал головой ее брат. — Они гораздо симпатичнее любого монстра из фильмов ужасов.
Нильс коллекционировал резиновые маски различных чудовищ, поэтому творения Дамиано сразу же привели его в восторг. Горбатые демоны, тощие черти, жуткие создания всех видов и размеров, зачастую в самых немыслимых позах. Только тех фигур, которые стояли в зарослях вокруг замка, хватило бы для целого аттракциона ужасов.
— Человеку эпохи Средневековья горгульи Дамиано казались необыкновенно реалистичными, — объяснил профессор. — Надо учесть: такое зрелище было абсолютно непривычным для людей, не знавших ни кино, ни телевидения. Именно поэтому произведения этого скульптора влияли на них так, как если бы это были живые монстры.
— А зачем были нужны эти чудища? — спросила Кира.
— Чтобы отпугивать настоящих демонов, — ответил отец. — Здания, украшенные такими фигурами, считались надежным убежищем от нечистой силы.
«Может, захватить парочку фигур в Гибельштайн?» — подумала Кира и потерла предплечье. Печати так и не появлялись. Покойная мама Киры, яростный борец со всякой нечистью, передала эти знаки по наследству своей дочери и троим ее друзьям. Печати предупреждали о появлении нечисти, но также были своеобразным магнитом для нее. С тех пор как у детей появились эти знаки, их постоянно преследовали демоны и другие слуги дьявола. Кира ощущала это сильнее остальных: она нигде не чувствовала себя в безопасности, манией преследования она тоже была обязана своей матери.
Джип катился по узкой дорожке, усыпанной гравием. Вылетающие из-под колес камни громко щелкали по днищу автомобиля. Шум стоял кошмарный. А вокруг раскинулась изумительная панорама Тосканы. До самого горизонта простирались зеленые и желтые холмы, на которых росли стройные кипарисы, пронзающие голубое небо подобно остриям кинжалов. Склоны спускались террасами, чтобы удобнее было выращивать кукурузу, ячмень, оливки и виноград. Высоко-высоко в небе кружили стрижи.
Пока Нильс мысленно возвращался к жутким фигурам, созданным фантазией Дамиано, Кира размышляла о тайне Семи Печатей, а Лиза украдкой поглядывала на Криса. Парень ей нравился куда больше, чем она сама себе признавалась. Даже в такую жару Крис был одет во все черное — джинсы и свитер; волосы, тоже черные, лихо падали ему на лоб. И хотя Крис постоянно что-то ел, у него было абсолютно спортивное телосложение — факт, непостижимый для Лизы с Кирой, которые втайне ему завидовали, но одновременно и восхищались им. Крис действительно был очень эффектен.
У Лизы, как и у ее брата Нильса, волосы были соломенного цвета. Временами она огорчалась, любуясь темно-рыжими волосами Киры. Когда их развевал ветер, пряди были похожи на языки пламени, плясавшие вокруг головы. Казалось, Крис тоже это замечал. От Лизы не ускользнуло, что он то и дело тайком смотрит на Киру, и девочка печально вздохнула про себя.
Вскоре они добрались до Сатурнии.
Это маленькое тихое местечко живописно примостилось неподалеку от водопада. Из горячего источника, расположенного в ущелье, бил мощнейший поток воды, окутанный паром, и по скалам устремлялся в долину. В воде содержалось много серы, и, хотя здесь пахло не так удушливо, как в аббатстве, возле воды запах ощущался достаточно сильно. Очередное подтверждение тому, что смрад в подвале был природным явлением.
Профессор Рабенсон припарковал джип на деревенской рыночной площади. Высокие деревья создавали тень. Перед кафе стояло несколько столов и стульев. В это время здесь собирались на обед местные жители. За одним из столиков Кира увидела полицейского, за другим — мэра и его секретаршу. Они встречали профессора, когда он сюда приехал, и вид этих господ явно свидетельствовал о том, что пребывание детей в монастыре им весьма не по душе.
Профессор и четверо друзей сели за столик, заказали себе мороженое и прохладительные напитки. На этот раз Нильс воздержался от кофе. Он словно не замечал, что их обслуживает та же молоденькая официантка, что и за завтраком.
Они лениво дождались, пока солнце не начало садиться. Профессор допил большой бокал красного вина — местного кьянти, и они поехали обратно.
По дороге Нильс рассказал одну из своих знаменитых страшилок. Он делал это с воодушевлением, постоянно уверяя, что так все и обстояло на самом деле.
— Жила-была девушка. Она училась в одном большом университете, — начал он. — Это была сестра одного парня, которого я знаю по школе. А может, и его кузина… ну, неважно. В общем, жила она в студенческом общежитии, таком, где юноши и девушки живут в двухместных комнатах на разных этажах. Эта история произошла в прошлом году на Пасху.
Набрав побольше воздуха, он продолжал:
— Так вот. Почти все студенты уехали на праздник домой. А эта девушка да еще ее соседка по комнате остались. Им там надо было подготовить доклад какой-то или еще что-то, чтобы сдать сразу после Пасхи, ну они и остались, и больше никого. Когда наступил вечер, подружка решила пойти в кино, потому что у нее уже шарики за ролики заезжать начали от беспрерывного чтения. Девушка с ней идти не захотела, а когда подруга уходила, велела ей быть поосторожнее. Раньше уже случалось, что в общежитии появлялись всякие подозрительные типы. Несколько лет назад здесь даже пытался спрятаться один убийца. Но подружка лишь посмеялась: мол, не стоит беспокоиться. И вот наступила ночь…
Нильс снова замолчал, посмотрел на лица своих друзей и с удовольствием заметил, что они увлеченно слушают.
— После полуночи девушка проснулась от странного шума. Из коридора доносились шаркающие шаги и тихие стоны. В комнате было абсолютно темно, как в склепе, только через дверную щель проникал свет из коридора. Девушка страшно перепугалась. Шаги приближались к ее комнате, и вдруг она поняла, что забыла запереться. Она вскочила, попыталась повернуть ключ, но дверь уже слегка приоткрылась. Жуткие стоны становились все громче, и девушка в ужасе пятилась назад. Ничего не соображая от страха, она залезла в стенной шкаф. Шаги все приближались, становились все отчетливей. Они направлялись прямо к шкафу! И тут… началось!
— Что? — хором взревели остальные.
Нильс оскалил зубы в дьявольской ухмылке.
— Царапанье! Словно кто-то длинными когтями скребся в дверь шкафа!
— У-ух! — загробным голосом произнес Крис и положил руки Лизе на горло, словно собираясь задушить ее. Лиза сделала вид, что испугалась, но в глубине души обрадовалась этому прикосновению.
— Царапанье и стоны продолжались до самого утра. Девушка чуть со страху не померла в шкафу. Она молилась, пока не рассвело, и благодарила Бога за то, что шкаф запирался на замок. Что бы там снаружи ни царапалось, в шкаф оно попасть не могло. Наконец, когда взошло солнце, все стихло. В комнате стало светло, и девушка решилась выбраться из шкафа. Но то, что царапалось и стонало, так и не исчезло!
— Что это было?
— Сумасшедший?
— Убийца?
Нильс улыбнулся шире.
— Ее подружка. Вернее, труп подружки! Какой-то бандит зверски избил ее ночью, и она еле добралась до комнаты. Пока девушка тряслась от страха в шкафу, ее подружка, не в силах говорить, пыталась царапаньем и стонами позвать на помощь. Так она и осталась лежать в комнате до утра.
