— Пули не причинят нам вреда, — прокричал Фермитракс.
— Да, конечно! Тебе-то нет. А как же я?!
— Знаю. Поэтому мы сейчас… — Он прервал себя и грозно рыкнул: — Ты только не пугайся!
«Он с ума сошел!» Если бы Мерле осмелилась это сказать, она произнесла бы эти слова совсем убитым голосом.
— Разве что чуть-чуть.
— Ты считаешь меня безумцем? — весело спросил обсидиановый лев.
К чему ей было лгать?
— Ты слишком долго сидел в башне. И вообще ничего не знаешь о нас, о людях.
— Разве ты не упрекала меня в том же самом? — вмешалась Королева. — Не суди обо всех так просто и легко.
Фермитракс резко накренился и взял вправо, увертываясь от очередного залпа. Мерле пошатнулась на его спине, но пушистый конец хвоста снова уперся ей в спину и прижал к гриве.
— Если они и дальше будут стрелять не целясь, скоро растратят все патроны, — пробормотала она, жмурясь от встречного ветра.
— Это всего лишь предупредительные выстрелы. Они хотят взять нас живыми.
— Фермитракс об этом знает?
— Конечно. Никогда не забывай, что он очень разумен. Эти его кувыркания в воздухе — всего лишь детская игра. Он пока просто забавляется. Хочет лишний раз себя проверить, не разучился ли охотиться за годы заточения.
Мерле почувствовала, как ее вдруг замутило, к горлу подкатила тошнота.
— Мне плохо.
— Скоро пройдет, — ответил Фермитракс.
— Тебе-то хорошо говорить.
Лев обернулся через плечо.
— Вот и они.
Он подпустил преследователей на близкое расстояние. Четверо еще оставались сзади, но двое других уже были справа и слева. Один из всадников, белокурый начальник Гвардии, смотрел Мерле прямо в глаза. Он сидел на кварцевом льве.
— Сдавайтесь! — крикнул гвардист. Дистанция между ними сократилась метров до десяти. — Мы вооружены и превосходим вас числом. Если вы дальше полетите в том же направлении, то попадете в руки к египтянам. Мы не можем этого допустить — и вы сами этого не хотите.
— Какому правителю вы подчиняетесь? — прокричала Мерле.
— Советнику Дамиани.
— Он не из тех трех предателей, — сказала Королева.
— Почему вы нас преследуете?
— Таков приказ. Но ты разве не знаешь, девочка, что сидишь на Проклятом Предателе! Он обратил пол-Венеции в прах и пепел! Не жди, что мы его так просто отпустим.
Фермитракс повернул к гвардисту голову и смерил его своими черными обсидиановыми глазами.
— Если ты откажешься от погони и вернешься назад, я подарю тебе жизнь, человек.
Тут произошло нечто странное. Нет, Мерле была изумлена не испугом гвардиста, а поведением его льва. При словах Фермитракса крылатый зверь словно очнулся от полной апатии, с какой он и ему подобные исполняли приказы своих хозяев-людей. Лев взглянул на Фермитракса, и его крылья судорожно задергались. Гвардист тоже заметил сбой, стал дергать льва за узду и бормотать: «Тихо, тихо», но ветер уносил прочь его слова.
— Лев не в силах понять, почему Фермитракс может говорить, — объяснила Королева Флюирия.
— Поговори с ним, — закричала Мерле в ухо обсидиановому льву. — В этом наше спасение.
Фермитракс резко снизился. Теперь от поверхности моря его отделяло не более трех-четырех метров. При снижении Мерле почувствовала, как у нее закружилась голова, а над волнами ей стало совсем худо.
— Попробую! — рыкнул Фермитракс. — Держись крепче!
Мерле что было сил уцепилась за его растрепанную ветром гриву, а обсидиановый лев, взмахнув несколько раз крыльями, снова вырвался вперед, развернулся на сто восемьдесят градусов, набрал высоту и полетел навстречу своим обескураженным врагам.
— Львы! — загрохотал его голос, перекрывая шум волн. — Слушайте меня!
Шесть гвардейских летучих львов в растерянности замедлили полет и едва взмахивали крыльями. А затем и вовсе застыли в воздухе, поднявшись на дыбы и повиснув над водой. Затрещали подпруги, натянулись уздечки — все шесть всадников старались удержаться в седле и не свалиться в море. Никто из них не ожидал такого подвоха со стороны львов, которые неожиданно стали вести себя так, как хотелось им, а не так, как требовали их хозяева.
Начальник Гвардии велел открыть огонь.
— Цельтесь в девчонку!
Но гвардисты, с трудом державшиеся на вертикально повисших в воздухе львах и судорожно за них цеплявшиеся, могли только одной рукой управляться с ружьем; к тому же львиные головы мешали им точно прицеливаться.
— Слушайте меня! — еще раз воскликнул Фермитракс, переводя взгляд с одного льва на другого. Он тоже парил в воздухе, но держал туловище горизонтально и не переставал ритмично взмахивать своими мощными крыльями. — Когда-то я возвратился в Венецию, чтобы освободить вас от ига поработителей. Вернуть вам свободную жизнь. Подарить дни и годы без насилия, принуждения и покорности, чего львы в прошлом никогда не знали. Я хотел дать волю и воздух вашим крыльям! Предоставить право охотиться, сражаться и снова говорить тогда, когда пожелаете! Вы достойны такой жизни, какая была у ваших предков!
— Он говорит на языке людей, — сказала Королева Флюирия. — Свой собственный язык львы уже забыли.
— Они его слушают.
— Но долго ли будут слушать?
Шесть всадников до хрипоты орали на своих львов, но голос Фермитракса заглушал их без труда.
— Вас смущает то, что вам не приходилось слышать, чтобы лев говорил на языке людей. Но пусть вас вдохновит то, что существует лев, готовый биться за вашу свободу. Посмотрите на меня и ответьте себе, не узнаёте ли вы во мне самих себя, тех, кем были когда-то?
Один из львов громко фыркнул. Фермитракс едва заметно вздрогнул.
— Он страдает, — пояснила Королева. — Они могли бы быть такими, как он, а остались животными.
Другие львы тоже зафыркали, а главный гвардист, который с малолетства состоял при львах и умел распознавать их настроение, победно засмеялся.
— Восстаньте против ваших укротителей, — гневно рычал Фермитракс. Но обстановка менялась на глазах к худшему, хотя Мерле не понимала почему. — Не подчиняйтесь их приказам! Сбросьте всадников в море или отвезите обратно в город! Оставьте нас в покое!
Лев, фыркнувший первым, выпустил когти на передних лапах.
— Нет смысла обращаться к ним, — вздохнула Королева Флюирия. — Попытка была необходимой, но оказалась бесполезной.
— Я ничего не понимаю, — растерянно думала Мерле. — Почему они его не слушают?
— Они его боятся. На них наводит страх его превосходство. Ведь уже много-много лет назад львы в Венеции утратили способность говорить. Здешним летучим львам с детских лет внушили уверенность в том, что их крылья дают им превосходство над остальными собратьями. И вдруг явился тот, кто лучше, совершеннее их. С этим они не могут смириться.
Мерле вспыхнула от гнева.
— Значит, здешние львы не лучше людей.
— Вот именно, — ответила Королева. В ее голосе звучал смешок. — Я вижу, что была ты — сирота, а стала — умная голова!
— Не смейся надо мной.
— Я пошутила, прости.
Фермитракс тихо проговорил через плечо:
— Нам надо улетать. Приготовься.
Мерле кивнула. И посмотрела на шестерых гвардистов. Пока львы зависают в воздухе, им неудобно целиться и стрелять. Но все изменится, как только львы превратятся в обычных «верховых лошадей» и полетят вперед.
— Ну, пора! — взревел Фермитракс.
Дальше все произошло очень быстро, и Мерле только потом поняла, что чудом не свалилась в море.
Взмахнув могучими крыльями, Фермитракс с ревом устремился прямо на шестерых гвардистов, взмыл перед ними круто вверх, пронесся у них над головами и стремительно полетел вдаль.
При резком взлете Мерле рывком подалась назад и… даже Королева Флюирия вскрикнула.
Фермитракс оглянулся, но Мерле уже сидела прямо, уцепившись за его гриву и не понимая, как ей удалось в последнюю секунду удержаться «в седле». В какой-то момент море оказалось над ее запрокинутой головой, но, правда, смертельная опасность ей не грозила: ловкий и осмотрительный Фермитракс, чудо-лев, никогда не дал бы ей потерять равновесие. Тем не менее… он мог хотя бы предупредить о своем рывке!
Они снова неслись низко над водой, держа курс на юг, где острова, расположенные в Лагуне, были не столь многочисленны и малы, как на севере. Беглецы по своей доброй воле теряли возможность найти прибежище и укрытие, но Мерле хотелось надеяться, что замысел Фермитракса их спасет. «У него есть свой план», — успокаивала она себя.
— Не думаю, — хрипло проговорила Королева.
— Не думаешь? — Мерле не смогла задать вопрос вслух.
— Нет. Он не знает, что предпринять.
— Вот так здорово!
— Ты должна подсказать, что ему надо делать.
— Я?
— Кто же еще?
— Чтобы ты меня обвинила в нашей гибели?!
