и надписью: «Морской бой».
– Ага, настоящий, советский. Я ещё успел в такой поиграть… 15 копеек – одна игра. Мы с другом совсем мелкие были. Ух, ребята. Щас расплачусь… – Рей сделал вид, будто вытирает воображаемую слезу. Точнее, сделал вид, будто делает вид. Слеза была настоящей.
– Чёртушка, давай потом! – крикнула Милли.
– Да, прости…
За фойе начинался короткий коридор с единственной дверью посредине.
Дверь была распахнута. Оттуда лился неяркий бирюзовый свет.
Рей и остальные вбежали внутрь и остолбенели.
Сцена перед экраном была целиком занята… чем-то, чему они не смогли бы ни подобрать подходящего названия, ни даже просто описать. Более всего это напоминало огромный, бесформенный, пульсирующий ком плоти, тошнотворно-лиловый с сияющими бирюзовыми прожилками.
– Что это? – спросил Пашка. – Мозг?
– Да, похоже… – Рей первым двинулся с места. – Спокойно, ребята. Если мы до сих пор живы – значит, оно нам не повредит.
Из огромного кома вырвалось длинное щупальце – и понеслось в сторону Рея, стремительно удлиняясь.
Нисколько не испугавшись, Рей дождался, пока щупальце достигнет его, и взмахнул мечом. Мерзкий, похожий на змею обрубок свалился на тёмную ковровую дорожку и задёргался. Щупальце спряталось так же стремительно, как и атаковало.
К Рею с разных сторон уже тянулись сразу несколько щупалец. Он запрыгал, уворачиваясь и рубя направо и налево.
Пашка выстрелил из ракетницы. Получив ожог, мозг заколыхался и ослабил хватку. Рей, наполовину опутанный, вырвался из захвата и дорубил оставшиеся щупальца.
Мозг продолжал колыхаться, подтаскивая к себе свои искалеченные отростки.
– Не нравится, да? – спросил Рей. – Пашка, у тебя остался динамит? Давай-ка подорвём эту тушу.
– Нет! – крикнула Милли. – Альбина – там!
– Где – там?
– Внутри!
⁂
Митя вошёл в кинозал.
Хозяин сидел справа от входа и тяжело дышал, пожирая чужака взглядом огромных выпуклых глаз.
Митя демонстративно выбросил биту. Показал твари пустые руки. Твёрдо сказал:
– Я пришёл говорить.
После чего медленно и твёрдо двинулся в сторону Мозга, Хозяина Хозяев.
Дыхание позади него становилось всё тише. Хозяин не преследовал его.
На ходу озирался исподтишка. Кое-где на сиденьях и на полу перед ними валялась одежда. Всё, что осталось от зрителей кинотеатра в день, когда улицу захватили твари.
В восьмом ряду он увидел ком синей униформы и фуражку с незнакомым гербом.
«Митя, надеюсь, у тебя есть план…» – прозвучал в голове голос Альбины.
«Тихо!» – мысленно ответил Митя.
Навстречу ему медленно тянулось щупальце.
Он вытянул руку. Прикоснулся к этой омерзительной слепой змее.
Перед внутренним взором замелькали образы, будто ему на бешеной скорости показывали фильм, склеенный из сотен фрагментов. Мелькали лица, изуродованные страхом, распахнутые глаза и рты, стремительно бледнеющая кожа… Мальчишки и девчонки, которых высосало это существо. Митя чувствовал их ужас.
– Кто ты? – спросил Митя, отогнав наваждение.
– Важнее, кто ты, – ответил Мозг.
Это трудно было назвать разговором. Митя не проговаривал слова, вслух или мысленно, и не получал слов в ответ. Это был обмен ощущениями и образами.
– Кто я?
– Не знаю. Но ты похож на нас. Ты и твоя подруга. Нам не нужно сражаться.
– Вы убиваете людей.
– А ты убивал моих слуг. Это не имеет значения. Скоро родятся новые. Мне нет до них дела. А тебе не должно быть дела до людей. Они ничтожны. Они лишь источники пищи. Моей и твоей пищи.
– Моей? Я тоже вампир?
– Ты не знаешь своей настоящей силы.
– И не узнаю. Мне это не нужно.
– Митюша! – раздался мягкий женский голос за спиной.
Митя вздрогнул.
Так его называл только один человек свете…
– Нет… – сказал он, не смея оглянуться. Хотя больше всего ему хотелось это сделать.
– Митюша! – голос задрожал. – Почему ты разрешаешь папе меня обижать?
И тут Митя, едва ворочая языком, произнёс то, чего не ждал от себя:
– Неправда…
– Он кричит на меня с утра до вечера. Я, наверно, уйду жить к подруге. Или уеду из города…
– Неправда! – заорал Митя в полный голос. – Папа никогда бы не посмел тебя обидеть! Ты умерла! Попала под грузовик три года назад!
Резко обернувшись, он увидел смутные очертания человеческой фигуры, растворяющейся в воздухе, как дым. Пробежал мимо неё, резко сорвавшись с места.
Навстречу уже неслась тварь. Митя бросился туда, где валялась милицейская форма.
Расстегнул кобуру. Выхватил пистолет. Снял с предохранителя.
Выстрелил в брюхо Хозяину, который встал на задние лапы, чтобы прыгнуть, но оторваться от пола не успел.
Тварь взвыла, упав и согнувшись пополам. Митя подбежал к ней и всадил три пули в упор, целясь в глаза.
Мозг выпустил щупальца.
Митя выстрелил в огромный мясистый ком, а потом метнулся в сторону, забрался под сиденья и пополз.
Кажется, палить в Мозг бесполезно, для него это комариные укусы…
Длинные отростки ползли по рядам, пытаясь нащупать Митю. Тот полз поперёк рядов, подбираясь всё ближе к Хозяину Хозяев.
«Ну молодец, ты его разозлил, а что потом?»
«А потом – фейерверк… Передашь от меня привет своей маме-художнице…»
Митя вытащил из рюкзака коробку спичек и шутиху. Трясущимися от волнения руками поджёг фитиль, высунулся из-за сидений, как из-за бруствера, и метнул шутиху в Мозг, точно гранату – в приближающийся танк.
Шутиха исчезла в складках плоти. Из этого места с громким шипением вырвался столб искр. Митя услышал оглушительный вопль боли – но лишь у себя в голове. У Мозга не было рта…
«Митя, быстрее!»
Он бросился к гигантскому кому.
«Ищи меня! Я тут!»
Митя вёл ладонью по тёплой стене плоти, будто ясновидящий, который ищет в заброшенном доме замурованный клад.
– Альбина! Я тебя слышу!
Осторожно воткнул нож – тот самый, кухонный, позаимствованный на кухне у Альбины. Вспорол плоть. Запустил руку внутрь.
Что-то схватило его за запястье.
Митя запустил в разрез вторую руку и потянул, упершись ногой в плоть Мозга и крепко держа Альбину за обе руки.
Вскоре из дыры показалась голова. В волосах – мерзкая слизь.
Митя перестал тянуть. Вместо этого дёрнул, что было сил. Альбина вывалилась наружу.
– Тьфу, это было мерзко! – сообщила она.
Он крепко обнял её:
– Бесноватая…
– Да, это я, ты совершенно прав. Бежим отсюда…
Они кинулись к выходу, преследуемые щупальцами.
– Мить, я всё ещё там, в нутре у Мозга… – проговорила Альбина на бегу. – Чтобы выбраться, мне надо вернуться.
Они выбежали из зала в фойе.
– Уже можно? – спросил Митя.
– Наверное…
– На раз-два-три?
– Ага!
⁂
– Где она может быть? – спросил Рей.
– Примерно здесь… – Милли указала пальцем.
– Примерно?! А если я буду её вырезать, да нечаянно руку или ногу отрежу?
– Режь осторожно! Она неглубоко!
Рей занёс меч.
Из утробы чудовища – метрах в двух от того
