Ее плечи дрожали от рыданий. Она чувствовала, что никогда не сможет выплакать всю свою скорбь. Эми могла бы кричать от стыда и горя, но это только приумножит ее отчаяние, она никогда не сможет выплакать эту боль.
Дэн поморщился:
— Эми. Остынь. Быстро.
Она отняла руки от лица, по ее щекам катились слезы.
— Что?
— Проясни для меня одну вещь. Наши родители погибли из-за того, что на твоей пижаме были изображены коалы?
— Ну…
— Это просто глупо. Наши родители погибли в пожаре, этот момент ты упустила, в пожаре, который устроил кто-то из наших дорогих, преданных родственничков. Ты балбесина. Думаешь, сказав волшебное «коала», ты перевернула все с ног на голову? Мы говорим о семье Кэхилл. Они способны на что угодно.
Презрение Дэна растворило страх Эми. Если бы Дэн успокаивал ее или хотя бы попытался успокоить ее, она бы знала, что вновь потеряла брата. На его лице все еще оставались следы сажи. Он был измотан, измучен, печален и… честен.
— Ты по-настоящему странная сеструха, — заметил Дэн.
Ей захотелось обнять его, но она знал, что это разозлит брата. Вместо этого она обхватила свои колени. Эми чувствовала, что понемногу начинает заливаться краской от стыда. Дэн видел положение дел очень ясно. Если бы он не думал, что она виновата… Может быть, и правда не виновата. Она смогла рассказать обо всем, обо всем, что помнила, и тем самым ничего не разрушила.
Эми осознала, что произошло нечто противоположное ее ожиданиям.
Она стала сильнее.
— Ирина сказала мне еще кое-что, когда мы шли по туннелю, — добавила она. — Она спросила, почему мама побежала обратно в горящий дом. Было ли это только ради отца? Что могло быть важнее собственных детей?
— Судьба мира? — шутливо предположил Дэн.
Его улыбка исчезла, когда он встретился с серьезными зелеными глазами сестры.
— Судьба мира, — повторила Эми.
Повисло молчание. Казалось, что невозможно размышлять об этом во время рассвета, от которого на горизонте начали появляться розовые пятна и заблестело море. Невозможно размышлять о громадном мире вокруг, зависящем от них самих.
— Кажется, я понял, что они искали, — сказал Дэн. — Стихотворение.
— Алистер украл его, — добавила Эми. — Это так. Сегодня ночью я вспомнила, как он стоял у камина в гостиной. Когда все смотрели на меня, он смотрел на книги.
— Где они прятали стихотворение.
— Думаю, мама и папа считали, что стихотворение Роберта даст возможности найти наибольшее количество ключей, — заметила Эми. — Они пожертвовали собой, чтобы спасти его.
— Если Алистер был там в ту ночь, значит, он мог и спланировать поджог, — заключил Дэн.
— Не Алистер!
— Почему нет? — спросил Дэн. — Помнишь, что он сказал тебе вчера? Когда столько поставлено на карту, нужно быть безжалостным. Мы не можем быть уверены в том, что это был не он.
— Если бы только мы могли понять стихотворение, — сказала Эми. — В нем должна прятаться разгадка. Как бы мне хотелось, чтобы ответ свалился мне на голову, как и события последней ночи, ураган…
Дэн нахмурился и посмотрел на море. Внезапно он ударил рукой по песку рукой и рассмеялся.
— Ты понял, что имел в виду Тропики? — спросила Эми.
Дэн подпрыгивал на песке рядом с Эми.
— Так говорит миссис Маларки, — Дэн начал говорить фальцетом. — Класс, не стоит пугаться причудливого языка. Ищите смысл.
— И что? — Эми махнула рукой. — При чем здесь миссис Маларки, я не понимаю.
— Стихотворение! Человек сидит на пляже, его чувства перегорели, начинается дождь, так? Капли обрушиваются на него.
— Да, я это поняла.
— От этого он погружается в размышления «Я знал, что волны пели песню, но и не знал». О чем же он пытается говорить?
Эми, недоумевая, смотрела на брата.
Дэн указал на море:
— Вода!
— Ключ — это вода? — удивилась Эми. — Неужели так просто?
— Вот почему он был так расстроен и зол на себя одновременно! — пояснил Дэн. — Очень просто.
Эми нахмурилась.
— Мы обещали разделить ключ с Алистером.
— Даже если мы знаем, что Алистер был в доме тогда и мог быть убийцей родителей? — спросил Дэн. — Я бы назвал это предательством.
— Но прошлой ночью он был готов спрыгнуть, чтобы найти путь спасения для нас, — сказала Эми.
— Или для себя самого, — ответил Дэн. — Послушай, надо быть очень осторожными, пока мы не узнаем наверняка все о событиях той ночи.
— Тссс, — оборвала Эми брата, завидев Алистера, направляющегося к ним. Его шелковая пижама была покрыта пятнами копоти, волосы были взъерошены.
Алистер взглянул на восходящее солнце:
— Хороший день. Мы живы.
Эми подумала, что он выглядит одновременно и печально и смешно в этой розовой пижаме с шевелюрой, напоминающей сладкую вату. Разве может он быть убийцей? Но ведь Дэн прав. Они не могли поделиться с ним ключом. Пока этого делать нельзя.
Послышался звук мотора. Из-за рифа появилась лодка. Они увидели, как Нелли отчаянно машет им рукой.
Алистер помахал в ответ и подошел к воде.
Они наблюдали за ним. Он стоял в своей испачканной пижаме, манжеты которой почернели, морской бриз развевал его седые волосы. Алистер нравился им, но они не могли ему доверять. Он приветствовал их няню, которую они тоже полюбили… и которой больше не доверяли.
— Все становится сложнее, — заметил Дэн.
— Надеюсь, я смогу вспомнить всех, кто был в гостиной той ночью, — посетовала Эми. — Терпеть не могу, если чего-то не знаю.
Лицо Дэна стало суровым:
— Мы должны узнать, кто это сделал.
— Но что потом? — спросила Эми. — Что мы будем делать? Позвоним в полицию?
Она странно засмеялась.
— Пока не знаю, — ответил Дэн. — Но они за все заплатят.
— Месть… Это так похоже на Кэхиллов, — сказала Эми.
— Не месть, — поправил Дэн. — Справедливость.
Они переглянулись. Эми ощутила присутствие родителей так явно, как никогда раньше. Ей вспомнились последние слова Ирины: «Отныне все в ваших руках».
Они с Дэном объединились, преодолев обиды. Между ними не было секретов и никогда больше не будет. Эми понимала, что Дэн знает это так же, как и она сама. В глазах брата она вновь видела доверие.
В это печальное утро, все еще помня о разрушенном доме, где под обломками погибла Ирина, последний вопль которой до сих пор звенел у них в ушах, они дали друг другу молчаливое обещание. Обет. Они не успокоятся, пока не обнаружат убийцу родителей.
Они вступили в гонку за тридцатью девятью ключами ради бабушки Грейс. Теперь они решили победить ради Артура и Хоуп.
— Справедливость, — согласилась Эми.
Привет (исп.).
