— Давай побыстрее, — торопил его Ночекрыл. — Она и так уже почти мертва.
— О'кей, — сказал Бен. — Я согласен.
— Минуточку, — вмешался Дарвин. — Ты что, серьезно, берешь на службу этого ребенка? Он не знает самого главного о фамильярах. И, кроме того, можно иметь только одного фамильяра одновременно. И какую роль, скажи на милость, ты отводишь в этих построениях мне?
Нетопырь скосил глаза на клеща и одарил его злодейской улыбкой, продемонстрировавшей массу мелких острых зубов.
Потом он подковылял к Янтарке и сделал глубокий вдох. Багряный туман двумя струйками всосался в его ноздри. Когда тельце нетопыря раздулось от поглощенной энергии, Янтарка мучительно взвизгнула в последний раз и осталась недвижима. Она лежала, застыв, ее лапки были сведены судорогой, а рот приоткрылся в безмолвном страдальческом крике.
Тем временем Ночекрыл наклонился вперед и с силой выдохнул в сторону Янтарки. Алая дымка покинула его легкие и заклубилась в воздухе, словно пар, вырывающийся изо рта холодным утром.
Однако этот пар двигался, как живой. Он потек к Янтарке и заструился меж ее губ внутрь. Когда последняя струйка исчезла у нее во рту, мышь глубоко вздохнула и… продолжала лежать, где лежала. Брюшко ее мерно вздымалось. Она спала.
— Через некоторое время она проснется, — сказал Ночекрыл, оборачиваясь к Бену и вперяя в него пронзительный взгляд своих черных глаз. — А теперь — что же мне делать с тобой? Мне нужен фамильяр, которого можно носить при себе.
Казалось, он задумался, но злонравная улыбка тут же вновь скривила его мордочку.
— Ага, ну что ж, идея неплохая.
В боках у Бена сильно закололо, и внезапно его грудная клетка выпустила две пары лишних лап. Это были жуткие бледные конечности, формой похожие на крабьи ноги, но покрытые плотью. У каждой из них было с полдюжины сегментов; а когда он машинально напряг мускулы, лапы согнулись внутрь. Бен в ужасе смотрел, как его передние и задние лапы теряют форму и становятся похожими на эти новые ноги… и все уменьшался, уменьшался, уменьшался…
Еще через пару секунд он снизу посмотрел на нетопыря, теперь возвышавшегося над ним, будто сказочный дракон.
Бен превратился в клеща.
— Залезай, — ласково предложил Ночекрыл, поднимая крыло. — Иди ко мне, и я буду холить, лелеять и защищать тебя.
— Что ты со мной сделал?! — пискнул Бен в ужасе.
— Приди, вкуси моей крови, — пропел Ночекрыл. — Ты будешь питаться мною, как я стану питаться твоею силой.
— Но я не хочу быть клещом! — вопил Бен. — Не хочу я питаться твоей кровью!
— Вздор, — строго возразил Ночекрыл. — Со временем ты научишься алкать ее, как алчет сейчас бедный Дарвин. Ты знаешь, ведь и он не всегда был клещом. Свой путь он начинал как благородный скарабей, он же, между нами, жук-навозник.
— Навоз… — простонал Дарвин, как будто само это слово вызывало у него приступ неконтролируемого вожделения. — Ах… что бы я только не отдал за один хороший шарик навоза!..
Бен стоял, покачиваясь и вцепившись в стол своими восемью новыми ножками, и озирался по сторонам. Янтарка в сравнении с ним теперешним выглядела великаншей размером с доброго слона. Крошки пиццы, оставленные мышами, были огромны, как булыжники. На самом деле одной-единственной градины, отскочи она от стола в нужную сторону, сейчас хватило бы, чтобы оставить от Бена мокрое место.
Медленно и неуверенно Бен заковылял к нетопырю. Ему покамест было совершенно непонятно, куда девать лишние ноги.
«Восемь ног, — думал он как в тумане, — восемь ног, и у всех у них подгибаются колени».
Он упорно продолжал ползти к своему новому хозяину. В конце концов ему надоело мучиться, и он оставил в работе только бывшие руки и бывшие ноги, поджав дополнительные конечности.
«Я не буду есть, — пообещал он сам себе. — Как минимум месяц. Не буду и все».
К счастью, его желудок все еще был набит пиццей.
— Приободрись, — посоветовал ему Ночекрыл. — Есть и куда более мерзкие виды паразитов, чем простой честный клещ. Представь, что тебе пришлось бы стать одним из них.
Тут он, не выдержав, хихикнул.
— Но на самом деле при виде тебя ни один мне в голову как-то не приходит.
Бен все еще с трудом ковылял по столу, когда Ночекрыл, которому, видимо, надоело ждать, подскочил к нему и, подцепив когтем, ринулся в небо.
Это был дикий полет сквозь прошитую ледяным градом ночь, но, что любопытно, ни одна градина не попала в нетопыря, который нырял и кувыркался в воздухе, резко менял направление, делал свечки и штопоры, выписывал совершенно немыслимые траектории — и все это посреди свистящих мимо градин размером с пушечное ядро.
Бен бросил последний взгляд вниз и увидел Янтарку, безмятежно спящую на столе, и магазинных мышей, выбирающихся из своих укрытий и потихоньку приближающихся к ней. Огни Далласа (штат Орегон) внизу становились все меньше и меньше, удаляясь из виду, проваливаясь в ночь.
— Прощай, Янтарка, — прошептал Бен. — Ты и в самом деле самая красивая мышь из всех, кого я встречал.
— О'кей, босс, — раздался жалобный голос Дарвина, — я понимаю, что происходит. Ты решил от меня избавиться. У тебя появился новый друг. Что ж, отпусти меня…
Ночекрыла аж затрясло от смеха. Он скрипел и взвизгивал, как ржавая дверная петля, умудряясь в то же время уворачиваться от метеорологической канонады.
— Ты же не собираешься на самом деле отпускать меня с миром, да? — скорбно вопросил Дарвин. — О, я знаю, что творится у тебя в голове.
Внезапно, испустив трагический вопль, клещ отцепился от нетопыря и канул в темноту. Судя по удаляющемуся крику, падал он быстро.
Ночекрыл сделал мертвую петлю, вошел в пике, распахнул пошире пасть и заглотил бедолагу. Раздался хруст, и бывший фамильяр навеки соединился со своим хозяином.
Нетопырь громко сглотнул свой ужасный ужин и широко улыбнулся. Бен вцепился в его теплый вонючий мех, страшась, что отцепление грозит ему превращением в следующее блюдо меню. Эта перспектива внушала ему даже больший ужас, чем продолжавшие свистеть вокруг баллистические градины.
Он чувствовал запах крови, текущей по венам нетопыря под самой кожей. И — о нет! — он слышал ее зов.
Переполненный ужасом и ощущением собственной беспомощности, Бен несся сквозь ночь.
Глава тринадцатая
ВЕДЬМА С БОЛОТ
Прибывать на место событий нужно тютелька в тютельку. У тех, кто так делает, жизнь куда интереснее, чем у прибывающих заранее.
Леди Чернопруд
Придя в себя, ведьма обнаружила, что, судя по ревущему вокруг воздуху и изменившемуся впереди виду, ее экипаж абсолютно и окончательно потерял управление.
Леди Чернопруд тоже неслась сквозь грозу на своей летающей черепахе. Они были в пути уже целый день. Морская Пена шел на высоте около ста метров; когда на его пути встречался утес или холм, ему приходилось забираться повыше, а над долинами, наоборот, снижаться, так что турбулентность в полете была повышенной. Не раз ему приходилось срочно втягивать голову в панцирь, избегая столкновения с низколетящими утками или гусями, и всякий раз леди Чернопруд рисковала окончить свои дни прямо в воздухе, так и не попрощавшись с землей.
Однако ее упорству и выносливости можно было слагать оды. Руфус Мухолов положился на нее в нелегком деле спасения Янтарки от врагов, и леди Чернопруд была готова встретить любую опасность лицом к лицу.
И все же усталость была ведома и ей. Они пересекли укрытый снегами хребет Каскадных гор и вошли в пелену туч, где было темно, словно в ведьмином горшке с зельем. Внезапно посыпал град.
Впереди леди Чернопруд ощущала мощные магические выбросы. Темноту разрывали молнии, над горизонтом вставали грибы пурпурного пламени, расползаясь в алый туман, — все это был в силах увидеть только по-настоящему могущественный маг. Леди Чернопруд поняла, что битва уже началась.
Здоровенные градины бомбардировали голову и ласты несчастного Морской Пены, отскакивая от него, словно шарики для пинг-понга, поэтому он старался по возможности спрятать их внутрь панциря, причиняя серьезные неудобства пассажирке. Впрочем, она не жаловалась.
— Может быть, нам стоит сделать небольшой привал? — робко поинтересовалось перевозочное средство, когда особо крупная градина угодила ему точнехонько по макушке. — У меня такое чувство, будто кто-то использует мою голову в качестве ритуального барабана.
— Нет, — отрезала леди Чернопруд. — Жми вперед, осталось всего несколько минут.
И то была чистая правда. Передвигаясь со скоростью около трехсот километров в час, они вот-вот должны были достичь цели. Леди Чернопруд указала вниз, на мелькавшие в темноте огни.
— Нам нужно попасть туда, вон в ту человеческую деревню.
