Они сели за небольшой квадратный столик у стены.
— Ну что, други! Добро пожаловать в «Слепую курицу», — поприветствовал Берти и, подзывая официанта, добавил: — Сейчас будете проходить боевое крещение.
— Какое крещение? — занервничала Белка.
— Не дрейфь, сестрица, — доброжелательно усмехнулся Берти и сказал подошедшему официанту: — Три «Глазуньи», пожалуйста.
Официант, даже не удостоив их взглядом, поставил в блокноте три галочки и отошел.
— Что за «Глазунья»? Какой-нибудь гоголь-моголь? — спросил Ромка. — И почему он заказ не записал?
— Глазунья здесь — самый популярный напиток, — ответил Тимур, хлебая что-то из деревянного стакана. — Они его никогда не записывают.
В разношерстной гамме звуков Мила разобрала ритмичное, глухо шлепающее постукивание. Она повернулась к стене и посмотрела вверх. На длинном узком холсте, написанном маслом, стремительно мчалась белая курица, покачивая на бегу розовым гребешком.
Бумс! Раздался тупой удар, когда курица с разгона впечаталась гребешком в край полотна. Она медленно сползла по краю рамки, несколько мгновений полежала, потом опять поднялась и как угорелая бросилась в обратную сторону.
Мила проследила за ней взглядом.
Бумс! Еще один удар и клюв застрял во внутренней стороне рамки. Курица задергала розовым гребешком, пытаясь освободиться.
— Что это с ней? — вслух спросила Мила.
Берти повернулся, посмотрел на полотно с сумасшедшей курицей и ответил:
— Так она же слепая! Ничего не видит, вот и бьется головой о стены. Ты что, не читала, что на вывеске написано?
В этот момент курица, уже освободив свой клюв, шлепала на бешеной скорости по полотну навстречу краю картины.
Бумс!
— Ой, какой ужас! — воскликнула Белка, с непритворной жалостью глядя на курицу.
Подошел официант и поставил на стол заказ. Мила, Ромка и Белка разобрали деревянные кружки.
— Фу-у-у! — кисло протянула Белка, заглядывая в свою кружку.
Мила тоже посмотрела в свою и мгновенно согласилась с этим «фу-у-у»: на белой пенистой жидкости она увидела несколько моргающих глаз, глядящих на нее из деревянной емкости. Ей даже показалось, что они разглядывают ее с интересом.
— Я это пить не буду, — заявила Белка, отодвигая свой заказ в сторону и брезгливо морщась.
— Ну и зря, — сказал Берти, с невозмутимым видом отпивая глоток из своей кружки, и Мила поняла, что у него там то же самое.
— Это, наверное, не настоящие глаза, — хмыкнул Ромка, беззаботно усмехаясь, — просто иллюзия, колдовство, — он деловито закивал. — Значит, так: заколдовали пузыри… э-э-э… м-м-м… вот и кажется, что там глаза моргают.
Он смело отхлебнул из кружки, а Берти с Тимуром быстро переглянулись и в ожидании уставились на Ромку, не скрывая широких улыбок.
Мила держала свою порцию в руках, но пить не решалась. Она посмотрела на Ромку, когда тот опускал кружку. Лицо у него было сморщенное. Он клацнул зубами, и во рту у него что-то лопнуло.
— Глаза циклопов-головастиков с болот Черной Пади, — объявил Берти, усмехаясь. Он вскинул вверх кружку и кивнул Ромке: — Приятного аппетита!
Ромкины глаза поползли на лоб. Он весь пожелтел и одним махом глотнул содержимое рта. С перекошенной физиономией он поставил свою кружку на стол и с видом человека, еле сдерживающего рвотные потуги, приглушенным голосом сказал:
— С-спа-с-сибо.
Берти с Тимуром дружно рассмеялись, вливаясь хохотом в общий гомон, и, подняв руки, хлопнули друг друга по ладоням.
— Ну вот, — сквозь смех выговорил Берти, хватаясь за живот, — один боевое крещение прошел.
— А что это за Черная Падь? — спросила Мила, когда они перестали смеяться.
— О-о-о! Легендарное место… — протянул Берти.
— Да ладно! — скептически махнул рукой Тимур. — Сказки все это.
— Нет, друг, ты не прав, — назидательно покачал головой Берти.
Ромка, Мила и Белка переглянулись между собой.
— Вы о чем? — спросила Мила.
— Какие сказки? — ожил Ромка, к которому постепенно возвращался здоровый цвет лица.
— Говорят, — таинственно прошептал Берти, — на болотах Черной Пади живет монстр. По слухам, лет ему не меньше тысячи, а людей он слопал раза в два больше…
— Не заливай! — усмехнулся Тимур. — Все монстры давным-давно вымерли, как динозавры.
Берти в запале открыл рот, чтобы возразить.
— Боюсь, что не вымерли, — сказал кто-то возле них. Берти медленно закрыл рот.
Хрипловатый и сухой голос принадлежал одноногому человеку с костылем, стоящему возле их столика. У него была острая бородка и седоватая взлохмаченная шевелюра, а на груди беленькая табличка с надписью: «Одноногий Шинкарь — хозяин заведения». Цепкий взгляд из-под бровей оглядел ребят всех по очереди и остановился на Тимуре.
— Чер-Мерсское чудище существует. Твой друг верно говорит: Черная Падь — опасное место. На южных болотах — где вылавливают циклопов — спокойно, но на северных… Есть, правда, смельчаки, которые и там побывали, но, — Шинкарь выразительно качнул головой, — мало кто возвращался.
— А откуда он там взялся, этот монстр? — спросил недоверчивый Тимур.
— О-о-о! — протянул Шинкарь, поднимая поочередно их чашки и протирая стол мокрой тряпкой; когда он закончил, выпрямился и таинственно добавил: — Вы должны знать эту историю.
История, которую рассказал одноногий шинкарь
Во времена Трех Чародеев появился в этих землях черный колдун. Обманом и злыми чарами заманивал он в свой замок селян. Никто из тех, что ушли за ним, поддавшись на обманчивые речи и щедрые посулы, не возвращался. Страх одолевал людей и пошла молва, что собирает чернокнижник войско из живых мертвецов, которые подчинились его злой воле.
Чародеи, которые возложили на себя заботу об этом крае, ополчились на колдуна. Но был у чернокнижника защитник — дракон, рожденный в недрах пещер, где кипит и разливается огненная лава. Напал дракон на деревню Плутиху, как велел ему колдун, поскольку знал он, что живут там те, кто первыми встанут на борьбу с ним.
Чародеи, собрав все свои силы, двинулись на подмогу. Войско славных витязей вел Славянин. Древиш с самой высокой башни Замка Чародеев поражал дракона громом и молниями, а Тавр созвал на помощь зверей и птиц: быстрокрылых орлов и могучих медведей, чтоб преследовали они дракона и на земле и на небе. Общими усилиями загнали они порождение пены огненной в глубь леса к озеру Серебряной Зыби. Там бы ему и пропасть, но черная сила колдуна спасла дракона. Скрылся он под гладью озера, и услышали воины Славянина его жуткий рев из глубины. В тот же миг озеро превратилось в гиблое болото.
Теперь уж забыто озеро Серебряной Зыби, потому как с тех самых пор никто не называет это место иначе как Черная Падь. А дракон живет там и по сей день.
— Сколько лет этой истории? — пренебрежительно спросил Тимур, когда Шинкарь замолчал. — Давно уже пора придумать что-нибудь посвежее.
Хозяин озадаченно наклонил голову и почесал макушку.
— Посвежее-то оно, конечно, можно, — пожал плечами он. — Но дракон Черной Пади никуда от этого не денется. Что есть, то есть.
— Дракон! — кичливо фыркнул Тимур. — Какой дракон!? Это же сказка!
Хозяин, приподняв брови, окинул Тимура многозначительным взглядом и, словно обращаясь к самому себе, проговорил:
— Надо было ему об этом сказать, когда он мне ногу отхватил. Может, я бы его развеселил, так он бы меня и есть передумал. Гляди, расщедрился бы и ногу назад вернул.
Тут хозяина позвал кто-то из посетителей, и, коротко извинившись, он закостылял в другой конец зала. А пятеро ребят с открытыми ртами смотрели ему вслед.
Спустя две минуты между Берти и Тимуром разгорелся жаркий спор. Тимур ни за что не хотел поверить в правдивость слов Шинкаря, а у Берти, наоборот, никаких сомнений не было. Мила же, глядя на тяжко передвигающегося между столиков одноногого хозяина «Слепой курицы», подумала, что лучше где-то в безопасном месте спорить о Чер-Мерсском чудовище, чем встретить его наяву.
— А по-моему, он все-таки заливает, что ему ногу оторвало водяное чудовище, — недоверчиво упорствовал Тимур спустя полчаса, выпивая уже третью «Глазунью».
— А я тебе говорю, что он не врет, — возражал Берти. — Про этого зверюгу многие знают. Говорю тебе, он есть.
Когда Мила, Ромка и Белка уходили, оставив полные чашки с моргающими глазками на столе, Тимур с Берти все еще спорили.
С каждым днем Мила все больше и больше узнавала о волшебном мире Троллинбурга, и он все больше и больше ей нравился. Даже истории о монстрах и чудовищах казались ей ужасно увлекательными, ведь ничего подобного она раньше не знала. И еще больше ей предстояло узнать. Так что Мила надеялась, что впереди ее ждет немало интересного и волшебного.
