– Колбасин, зови свою Маменьку! Нас засекли! – громко крикнул он.
Когда несколько минут спустя преследователи появились на крыше, на ней уже никого не было, только валялся пустой поднос из-под пиццы.
Маменька перенесла «великолепную пятерку» на крышу Исторического музея, находящегося вблизи Красной площади и Кремля. Открыв несложный замок, друзья проникли в залы верхнего этажа. В этот день музей не работал, и в залах не было ни души.
– Здесь нас точно не догадаются искать! – заявил Фантомов, привставая на кровати, которую Маменька разместила между гвардейским барабаном XIX века и небольшой чугунной пушкой.
Припаяв последний контакт, Егор отложил инструмент в сторону и оглядел свою работу.
– Кажется, готово, – неуверенно произнес он.
Надо сказать, что внешне суперловушка выглядела неважно. Сказывались спешка и отсутствие корпуса. Выступали контакты, топорщилась обмотка, лишь два узла – автономное питание и герметичный контейнер для привидений, снятые с другой ловушки, внушали доверие. Однако Егор и профессор были довольны.
– Наша ловушка – суть мощный психоэнергетический пылесос. Вокруг нее создаются энергетические потоки, которые втягиваются внутрь, имея ловушку своим центром, – важно объяснил Фантомов.
– Ну что, попробуем включить? – Гений потянулся к пусковому тумблеру.
На лице у него явственно читалось беспокойство: сработает ли их детище? Но не успел он щелкнуть тумблером, как в соседнем зале послышались шаги.
– Черт возьми, нас засекли! – всполошился Федор.
– Не похоже. Скорее всего это плановый обход, – шепнул Дон-Жуан. – Давайте спрячемся!
Подхватив с пола ловушку и скафандры, ребята нырнули за витрину с трофейными германскими знаменами, за которыми их непросто было разглядеть. Лишь в последний момент они сообразили, что оставили кровать с профессором на виду, но исправлять ошибку было уже поздно.
В зал вошли два охранника в форме службы безопасности музея. Один охранник был маленький и толстый живчик, другой – атлет с глуповатым лицом. Атлет остановился возле кровати с загипсованным профессором и озадаченно уставился на него.
– Слышь, Вась, а это чего такое? Раньше его тут не было, – спросил он.
– Да ну его! Чучело какое-то. Они тут каждый день экспозицию меняют, – ответил живчик, подходя и трогая профессора за забинтованную ступню. Тот лежал, не шевелясь, хотя, судя по всему, был обижен, что его назвали чучелом.
– Нет, тут что-то не то. Смотри: этого чучела в описи нет. Тут написано: «мортира малая», а потом сразу «барабан гвардейский пехотный», – сказал атлет, заглядывая в какую-то папку.
– Ну и что, что нет? Для нас главное, чтобы ничего не пропало, а если что-то новое появится, это уже не наше дело. Пошли отсюда, надо телик посмотреть: в стране фиг знает что творится, а все из-за этих сосунков, что коды сперли!
Подождав, пока шаги охранников затихнут, «великолепная пятерка» вышла из своего укрытия.
– Слышали, если война начнется – все будут думать, что это из-за нас, – сказала Катя.
– Знаю, я об этом в «Новостях» слышал, – подтвердил Федор.
– Тупицы! Нет, вы подумайте: назвать меня чучелом! – Подбородок профессора задрожал от негодования.
Обидчивый Фантомов долго не мог успокоиться и все ворчал, называя охранников то питекантропами, то недоумками, то инфузориями. Притих он только тогда, когда Егор включил ловушку.
Из большой линзы, установленной в верхней части ловушки, ударил сноп света. В своей нижней части он был ярким, но выше рассеивался, переходил в радугу и терялся в высоких сводах потолка. Звуковое устройство негромко потрескивало.
«Великолепная пятерка» замерла. Сейчас на их глазах решалась судьба мира. Все зависело теперь от них и от этой неуклюжей потрескивающей модели.
Егор сидел рядом с ловушкой на корточках и, щурясь от яркого света, трогал какие-то контакты, проверяя, не перегреваются ли они. Потом он лег на живот и стал трогать что-то снизу.
Внезапно звуковое устройство стало потрескивать громче, а потом издало короткий высокий звук и сразу умолкло.
– Ну как оно? Накрылось? – спросил Федор, кусая большой палец, что он всегда делал, когда волновался.
– Нет. Оно завершило цикл поиска, – сказал Егор.
– И что, схватили мы Аттилу? – спросил Дон-Жуан, хотя уже по безрадостной интонации Гения догадался, что они потерпели неудачу.
– Помните тот высокий звук? – подал голос профессор. – Это был сигнал, что в зоне действия ловушки обнаружен источник потусторонней психоэнергии. Но, видимо, он был уже на границе досягаемости, потому что мы сразу его потеряли. Ловушка не смогла втянуть объект.
– И что теперь? – беспомощно спросила Катя.
– А что теперь? – сказал Дон-Жуан. – У нас в запасе еще три часа. Самое время научить Маменьку пользоваться ловушкой. Дадим ей ловушку и пусть летает с ней, ищет Аттилу.
– Не пойдет, – сказал профессор. – Маменька – существо необязательное. Она вполне может забросить ловушку куда угодно, хоть в Москву-реку, а сама будет жонглировать мусорными баками. За Маменькой должен быть глаз да глаз. Нужен кто-то, кто будет держать ловушку и не даст Маменьке зачудить.
Едва профессор это сказал, как по меньшей мере четыре пары глаз уставились на Пашу.
– Давай, Колбасин! Других кандидатур нет. У тебя есть шанс стать героем! – заявил Федор.
Паша глубоко вздохнул, прикидывая, нельзя ли ему как-нибудь отмазаться от того, чтобы становиться героем.
– Это все, конечно, отлично… – протянул он. – Да вот только сомнения берут.
– Какие сомнения?
– Да разные. Например, саму Маменьку в ловушку не втянет?
– Успокойся, не втянет. Сейчас же не втянуло. У полтергейстов иная энергетическая природа, – успокоил его профессор.
На Пашу кое-как натянули скафандр и вручили ему ловушку.
– На какую кнопку нажимать? На эту большую красную? – спросил Колбасин.
– Нет, это кнопка герметизации ловушки. На нее ты нажмешь, когда Аттила будет уже внутри. А для начала работы щелкнешь вот этим тумблером, – объяснил Гений. – Запомнил?
– Да вроде… – протянул Паша, почесав себе нос. – Маменька, поднимай меня, полетели!.. – скомандовал он.
Не успел он договорить, как все услышали звук разбившегося стекла и возмущенный голос Колбасина:
– Разве я просил высаживать моей головой окно?
Минуту спустя Паша уже мчался над Кремлем, стараясь держаться поближе к облакам, чтобы его не засекли с земли. На крыше Дворца съездов Паша выбрал место, которое не просматривалось видеокамерами, и опустился туда.
– Тэк-с… Какую кнопку нажимать? Ага, вот этот тумблерочек! – пробормотал он, включая ловушку.
Звуковой сигнал мерно загудел, а потом вдруг издал высокую трель. «Засек!» – понял Паша, на всякий случай отскакивая от ловушки на шаг. Ловушка натужно завибрировала. Ее радужный луч был направлен теперь в одну сторону, казалось, вытягивая из каменной кладки кремлевских строений нечто одному ему ведомое. Колбасину стало жутко, так жутко, что захотелось закрыть глаза и прыгнуть с крыши.
Мимо Паши стремительно пронеслось что-то, похожее на зыбкую тень человека, и исчезло в ловушке. Ловушка щелкнула, и Паша, прыгнув животом на большую красную кнопку, герметизировал контейнер.
«Неужели все? – мелькнула у него мысль. – Раз-два и справился с Аттилой? Вот уж не думал, что все будет так просто. Хотя нет, я же старался, нашел хорошее место, управлял Маменькой, вовремя включил ловушку, вовремя выключил. Никто не справился бы с этим лучше меня».
И Паша надулся от гордости, очень довольный собой. Заметив, что видеокамера, завершая круговой обзор, поворачивается в его сторону, он, не удержавшись, постучал костяшками пальцев по ее стеклу, ухитрившись при этом не попасть в поле съемки. Потом он взял ловушку и скомандовал Маменьке: «Давай!» Маменька подхватила своего любимчика, и Паша стартовал с крыши со скоростью хорошей ракеты.
– Эй, не так быстро! И не так высоко! – завопил он, когда Москва внизу стала такой маленькой, что ее можно было закрыть ладонью.
Маменька послушалась его и снизилась. Паша оказался над центром. Он хотел было лететь к друзьям, чтобы забрать их из Исторического музея, но неожиданно заметил внизу вывеску: «Ресторан «Метрополь». При виде этой вывески Паша испытал сильное искушение, тем более что в желудке у него давно ощущалось тоскливое, сосущее бурчание.
– Как ты думаешь, Маменька, они подождут нас еще чуть-чуть? Сейчас-то можно подождать, ведь Аттилу мы победили. Представляешь, как будет здорово, если мы захватим с собой подносика два еды? – посоветовался он с полтергейстихой.
Маменька всегда была рада подебоширить. Оставив Пашу на крыше телефонной будки, она нырнула в ресторан.
– Поскорее возвращайся! – крикнул Паша, с беспокойством представляя, как странно он выглядит со стороны. Стоит на крыше будки одетый как космонавт и держит в руках непонятно что. «Лишь бы не узнали: меня же по телику показывали. А то еще Маменька влюбится в ресторане в кого-нибудь, а меня здесь бросит!» – испугался Паша и на всякий случай скорчил рожу, перекосив изо всей силы лицо и открыв рот.
