Как и было нам велено, мы взяли шкатулку с драгоценными шелками и вместе с букшахами отправились в пещеру. Брон, Флисс и я двинулись через долину к сердцу Горы. В пути нас подстерегали опасности, но в конце концов мы достигли цели.
Друзья, мы ждали хоть какой-нибудь весточки от вас. Полонили ли вас зибаки, или вы сами сокрушили врага? Вестей не было, и мы не знали, что и думать…
Голос Роуэна прервался.
— Кто это написал? — хрипло спросил Норрис. — Я ничего не понимаю.
— Молчи, Норрис! — прошептала Зеел.
Проглотив комок в горле, Роуэн продолжал читать:
Весной снег растаял, и букшахи ушли из пещеры, а мы остались здесь. Как-то раз Брон поднялся на вершину Горы и рассказал нам, что оттуда видны какие-то новые дивные цветы, распустившиеся в долине. Мы сожалели, что вас нет рядом, ведь вы тоже порадовались бы этому великолепию…
Роуэн сразу догадался, что это за «новые дивные цветы», которые увидел Брон. Это были страшные деревья Унрина. Семена их занесло в долину с вершины Горы. А мальчик, написавший это письмо, и не догадывался о том, что благоухающие кусты с дивными цветами скоро вырастут и превратятся в кровожадные деревья, которые погубят все живое.
Норрис, Зеел и Шаран молчали. Затаив дыхание, они ждали, что же будет дальше. Роуэн собрался с духом и снова стал читать:
Через несколько дней мы заметили, что неизвестная болезнь поразила птиц и лошадей. Они падали и оставались лежать неподвижно, объятые сном. Боясь, что это происки зибаков, мы решили не выходить из пещеры. А еще через несколько дней случились страшные обвалы. Скалы рушились, и земля уходила из-под ног. Мы переждали это время в пещере, а когда захотели выйти, обнаружили, что вход в нее завален камнями…
— Корни деревьев подрыли землю и скалы, и от этого случились те страшные землетрясения и оползни, о которых рассказывал Огден! — воскликнула Зеел. — А бедняги в то время были в пещере, вот их и замуровало.
Зеел посмотрела на горстку праха у своих ног — это было все, что осталось от несчастных страдальцев, — и сжала кулаки.
Проходили недели. Силач Брон пытался отвалить камень, перегородивший вход, но все было тщетно. Запасы еды и питья подошли к концу.
Друзья мои, мы скоро умрем, но драгоценные шелка — в целости и сохранности. Эта мысль утешает нас, и мы не страшимся близкой смерти.
Каждую секунду мы думаем о вас, о люди нашего племени, и тревога терзает наши усталые сердца. Однако что-то подсказывает мне, что в один прекрасный день вы вернетесь. Родина позовет вас, и вы откликнетесь на ее призыв. Придите тогда сюда, к сердцу великанши Горы, отвалите камень и пустите букшахов в пещеру! Здесь вы найдете наши бренные останки. Похороните их в доброй земле под открытым небом, ибо такова наша последняя воля.
Да пребудут с вами наша любовь и благословение.
Эван, хранитель букшахов.
— Эван, хранитель букшахов, — прошептала Зеел.
На ее глазах выступили слезы, но она их не вытирала. Роуэн с удивлением смотрел на нее — впервые он видел, чтобы Зеел плакала.
Он свернул пергаментный свиток и отдал его Норрису, а сам взял в руки шкатулку и осторожно вытащил деревянный поднос с разноцветными красками в стеклянных флакончиках. Внизу было еще одно отделение — в нем лежали рулоны тонкого шелка.
Шаран вскрикнула и кинулась к Роуэну. Ее руки дрожали. Она схватила шкатулку и стала доставать бесценные шелка. Сначала бережно развернула тот, что лежал сверху.
«Черная тропа, уходящая далеко на восток, вереница усталых людей, стадо букшахов и Гора над потонувшей в снегах деревушкой…»
— Точно такой же, как у тебя! — прошептал Норрис, и суеверный ужас исказил его лицо. — Шаран, ведь эту картину нарисовала ты.
— Нет, — возразила Шаран. — Та, что у меня в руках, очень старая. Посмотри, как выцвели краски. А вот еще, смотри… — Шаран указала на какие-то темные пятнышки. — Видишь, это букшахи. На моей картине они за изгородью. А когда свои картины писала Флисс, люди Золотой долины букшахов не запирали. Хранительницы шелков изображают только то, что происходит на самом деле. Посмотрите, какая красота!
Роуэн, Зеел и Норрис во все глаза смотрели на старый шелк. А Шаран принялась разворачивать остальные. Старинные шелка были тонки, словно осенняя паутина, но краски притягивали взгляд, и люди на картинах были как живые.
Драгоценные полотнища рассказывали о славном прошлом жителей Золотой долины, о далеких войнах, о победах и поражениях.
Вот Мудрейшая ведет свой народ к побережью, где должна состояться битва… Войско свирепых зибаков нападает на жителей тихих долин… Вот раненый воин — он так похож на Норриса! — опираясь на костыль, рассказывает обступившим его людям о жестокой схватке, где полегло много смелых воинов. Слушатели внемлют тревожным новостям, а вокруг них — безбрежные просторы Золотой долины. В полях пасутся тонконогие кони, перед каждым домом сидит золотая сова с изумрудными глазами, а тропинки выложены драгоценными камнями… А еще на одной картине трое странников в тяжелых плащах карабкаются вслед за букшахами по сверкающей лестнице. Впереди зияет черная разверстая пасть пещеры.
— Значит, все-таки предвестники бродников добрались до Золотой долины, — задумчиво сказала Зеел. — И союзники двинулись к побережью на помощь водяному народу. В городе остались лишь пастух Эван да хранительница шелков Флисс, но в пути на жителей Золотой долины напали зибаки.
— Они полонили их, заковали в цепи и отправили за море, где несчастные стали рабами, — проговорил Роуэн.
Зеел кивнула:
— А бродники и водяные люди в это время прятались кто где. И ни один человек даже не догадывался о злой участи жителей Золотой долины. И только мы знаем о том…
— Подожди, — перебил ее Норрис, — ведь это значит, что…
— Это значит, что жители Золотой долины были нашими предками, — прошептала Шаран. — Наш народ жил на этой земле много веков назад. Долина — наша родина, здесь рождались и умирали наши деды и прадеды!
— Целый народ неожиданно исчез с лица земли. Смелые и сильные люди все как один пропали, — твердила Зеел, пытаясь осмыслить то, что так неожиданно выплыло на поверхность из глубины веков. — Прошли столетия, и горстка изможденных рабов, забывших о своем прошлом, пришла на эту землю. Кто бы мог подумать, что они — плоть от плоти исчезнувшего племени Золотой долины?
— Думаю, Огден об этом догадывается, — ответил Роуэн. — Он помнит множество легенд о прошлых временах. Его сразу насторожили наши шелковые свитки, ведь он знал, что среди жителей Золотой долины существовал обычай запечатлевать на них важные события своей истории.
Зеел, Шаран и Норрис склонились над шкатулкой и стали сворачивать шелка, а Роуэн сжал в руках кусок пожелтевшего пергамента.
— Мы здесь, Эван — хранитель букшахов! Мы с тобой! — прошептал он. — Ты знал, что однажды люди твоего племени вернутся сюда. И вот мы здесь!
Роуэн, Зеел, Шаран и Норрис решили оставить букшахов в пещере — пусть полакомятся в свое удовольствие! — а сами отправились в обратный путь.
Назад они шли не с пустыми руками. Они возвращались с двумя шкатулками с драгоценными шелками, чтобы сообщить Ланн и Бронден, от какого славного народа берет свое начало их племя. Они несли с собой бренные останки тех, кто погиб в пещере много лет назад. Это были смелые люди — воин Брон, хранительница шелков Флисс и пастух Эван.
— Наши предки были похожи на нас? — спросила Шаран у Роуэна.
Друзья медленно шли по тропе.
— Да, они были совсем как мы, — сказал Роуэн. — Сначала я думал, что вижу самого себя, что это вещие сны о нашем будущем.
— А помнишь призраков — ты видел их близ пещеры… Голодные глаза, провалившиеся рты… Это были?..
Роуэн содрогнулся. Нет, не от холода — от ужасных воспоминаний.
— Думаю, это были люди, погибшие здесь давным-давно, в эру холодов.
Мальчик знал: ему никогда не забыть этих лиц, искаженных страданиями и страхом. Они были так похожи на лица его родных…
Шаран закусила губу и задумалась. Некоторое время они шагали молча. Потом девочка снова заговорила:
— Роуэн, а ведь Шеба сказала, что только ты можешь вести нас к Горе. Ты не знаешь, почему она выбрала именно тебя?
— Знаю. Потому что букшахи мне доверяют. А еще потому, что я способен иногда заглянуть в будущее, хотя бы в сновидениях, и потому, что Шеба уже один раз давала мне волшебный медальон. Потому что я хоть и трус, но никогда не сдавался. А еще… — Роуэн помедлил и продолжил: — Еще потому, что вы — мои друзья, и Шеба знала, что вы пойдете за мной хоть на край света. В этом путешествии вы тоже были нужны, и не меньше, чем я.
Шаран потупилась и тихо сказала:
