Диана Джонс - Непостижимая тайна

– Вот что я тебе скажу, – заявил Ник, – ничего особенного он не сделал. Я тоже так могу, я всегда могу ускользнуть от человека, если не хочу дальше с ним разговаривать. Он, наверное, в холле.

Но Ванаблеса нигде не было видно. В общем, мы с Ником снова отправились на охоту и, наконец, обнаружили его – на сей раз с Мервином Турлессом. К тому времени мы уже прочесали всю гостиницу и изрядно набегались. Рик Корри послал нас на второй этаж. Затем кто-то еще – на первый. Там мы встретили толстуху Венди, которая заявила, что только что встретила Руперта, и он ее сильно напугал. В этот момент ее схватил в великанские объятия огромный мужик с черной бородой, и сообщил нам за ее спиной, что только что видел Ванаблеса в командном пункте, где он разыскивал Мервина Турлесса. Мы пришли туда и увидели человека, который напрасно пытался поцеловаться с симпатичной рыженькой девушкой. Он сообщил нам, что Ванаблеса здесь уже нет, и можно поискать его в пресс-центре. Мы пошли туда, но Ванаблеса не нашли. Зато нам всучили новый лист новостей, полный сплетен про дядю Тэда, ворующего идеи у других авторов, и о Тине, которая заявила, что отказывается иметь дело с обоими – дядей Тэдом и Мервином Турлессом.

– Готов поспорить, он правда взял кое-что у Турлесса. – сказал Ник, прочитав все эту чепуху. – Возможно, даже многое. Я помню, он говорил, что не в силах вынести, что такие хорошие идеи пропадают зря.

– Я думаю, так и было. – Поддержала я. – Даже если идеи внушены Турлессу свыше, он все равно не сможет их как следует использовать.

– Здесь написано, что завтра семинар Венди Ивы заменят. Турлесс будет обвинять всех, кого уличил в воровстве. Тебе не кажется, что у Венди было бы намного интереснее?

К тому моменту уже почти наступил вечер. Повсюду мелькали люди, принарядившиеся для вечеринок. Я заметила Максима Хога, с двумя неправдоподобно худенькими девушками в блестящих платьях. Сам он облачился в весьма представительный бархатный смокинг. К нам с Ником подошли две сногсшибательные дамы в черных кожаных платьях, зашнурованных ярко красными лентами. Я сразу признала в них тех длинноволосых с ребенком. Их волосы были уложены в высокие, сильно залакированные прически, а накладные ресницы торчали на добрый дюйм. Ник их тоже сразу признал и восхитился от всей души. Но едва они приняли эффектные позы, мой кузен смазал все впечатление, спросив:

– А куда вы дели своего ребенка?

– Ларри с ним сидит. – Сказал тот, что слева.

– Ну, то есть, Лоретта. – добавил тот, что стоял справа. – С тех пор, как она изменила пол, материнские инстинкты у нее очень сильны.

Ник ненадолго онемел. Я воспользовалась этим, чтобы спросить их – впрочем, без особой надежды на успех, – не видели ли они Руперта.

– Руперт волшебник? – спросили они хором, своими интригующе-хриплыми голосами.

Один из них добавил:

– О, я в него практически влюблена – он такой прямой и честный !

Второй подумал и сказал, что видел, как Ванаблес входил в комнату, где исполняли филк.

И оба продефилировали прочь на своих шестидюймовых каблуках. Я даже позавидовала – вот так вилять бедрами на таких ходулях, да еще и в узкой кожаной юбке! – как им удается сохранять равновесие?

Ник сказал:

– Кажется, я знаю, кто из них мужчина, а кто женщина. Ты можешь различить?

– Чтоб мне пером порасти , если я в этом разбираюсь! – ответила я.

– Они оба такие красивые… Но у их ребенка будет ооочень странное воспитание.

– Да, на самом деле любое воспитание очень странное, так что не волнуйся, выживет как-нибудь.

У Ника был свой способ искать комнату филка.

– Где-то это тут должно быть. В конце коридора.

Там оказалась почти пустая комната с хорошим музыкальным оборудованием, беспорядочно расставленным по углам. Руперт и Мервин Турлесс сидели напротив друг друга на стульях и о чем-то разговаривали в полголоса. Заметив в дверях наши с Ником физиономии, Турлесс возмущенно завопил:

– Вы что, хотите меня отовсюду выжить что ли? Убирайтесь. Идите танцевать свой танец с саблями куда-нибудь еще .

Мы с виноватым видом захлопнули дверь и сели сторожить снаружи.

– Да все в порядке, – утешил меня Ник. – Мы поймаем этого Руперта-волшебника как только он выйдет оттуда.

Меня вдруг осенило:

– Боже мой! Так это комнату Турлесса отдал мне Рик Корри!

– Ну, ты не виновата, – попытался утешить меня Ник.

Мы подождали еще. Ник был почти что счастлив. Он открыл свой лэп-топ и принялся совершенствовать игру в Вантчестер, доводя ее до сложности Бристолии. Мне все меньше и меньше нравились наши посиделки. Официанты сновали мимо нас через дверь, замаскированную зеркалом, таскали туда-сюда коробки и стаканы для вечеринки с издателями. И все как один говорили только о музыке. Официантка, которой Ник заказал кукурузные хлопья, заявила:

– Нет, не то, чтобы я была против музыки. Но мне ужасно интересно, кому это нравится?

Потом мы заказали кофе и официант, который принес его, добавил свои три гроша:

– Жуть какая-то, а не музыка.

Через несколько минут я услышала эту самую музыку. Прямо из-за закрытой двери комнаты филка. Мне она не показалась особенно жуткой. Разве что я как-то не могла себе представить, чтобы Руперт Ванаблес и Марвин Турлесс вдруг уселись и начали играть на гитарах.

– Ник… – нерешительно сказала я.

Ник тоже прислушался и сказал:

– О, нет …

К гитарам присоединилось очевидно женское сопрано. Мы с Ником ринулись туда. В комнате были три женщины, и они уставились на нас во все глаза.

– Мы только репетируем, – сказала певица. – По-настоящему все начнется в восемь вечера.

Ник горестно посмотрел на дверь в другом конце комнаты – очевидно, через нее удалились Турлесс с нашим Рупертом. А потом вошли эти три дамы.

– Извиняюсь, – сказал Ник, пробегая через комнату, – мы кое-кого ищем.

Мы проскочили через комнату филка и помчались к лестнице. Ник, похоже, был уверен, что Ванаблес проходил здесь совсем недавно. Он поднялся, прыгая через три ступеньки, я, задыхаясь, бежала за ним и думала, что если Руперт был здесь, то давно уже ушел. Мы обнаружили дверь на следующий этаж, Ник распахнул ее, и подозвал меня. Там был обычный коридор с зеркалами, и мы заметили Руперта, который только-только свернул за угол. Мы ринулись за ним. Я к тому времени была расстроена почти так же сильно, как и Ник. Целый день потрачен на поиски! Ну, уж нет, я буду не я, но изловлю этого типа! Мы буквально на считанные секунды не успевали, чтобы догнать Руперта. В какую-то минуту я поняла, что коридор здесь немного неправильный. Мы не могли свернуть налево без того, чтобы не врезаться в стену. Однако шли и сворачивали. Ник понял это секундой позже меня и спросил:

– Мы где?

– В гнезде, – ответила я. – Не спускай с него глаз.

Руперт Ванаблес шел впереди, и расстояние между нами не менялось. Я почему-то точно знала – если мы потеряем его из виду, то потеряемся сами. Раз шесть я оборачивалась назад и видела, что идем мы точно не по гостинице. Ник тоже разок оглянулся, после чего в панике схватил меня за руку, и мы побежали. Еще того не легче. Руперт Ванаблес шел спокойно, иногда, правда, он словно бы преодолевал какие-то преграды, но, в общем, у меня было ощущение, что он знал, куда идет. А мы все никак не могли его догнать, с какой бы скоростью ни двигались. (Сейчас я хотела написать «было бы трудно не испугаться» – но мы и правда испугались дальше некуда). Эта погоня за Ванблесом походила на дурной сон. На самый-пресамый кошмарный сон. Ко всему прочему, неожиданно возник тот самый куст с Терновой леди из моих снов. Она ехидно спросила:

– И ты уверенна, что так должна поступать настоящая леди?

– Заткнись, пожалуйста! – разозлилась я.

Думаю, Ник ее вообще не заметил. Он с треском проломился сквозь кустарник, завывая:

– Руперт-волшебник ! Ну, подождите же нас!

Он явно сильно испугался и не заметил, что кустарник пытается дать сдачи. Я тоже не могла втолковать Нику, что и как, просто не успела – он схватил меня за руку и потащил за собой. А Руперт все так же спокойно уходил от нас и, похоже, ничегошеньки не слышал. Мы шли по непонятной местности, все больше под открытым небом, переходили с одного склона на другой, иногда встречались ужасные места, где все вокруг словно растворялось в сером тумане, а земля под ногами начинала скользить. Был склон, где мы чуть не ухнули вниз с самой высоты, потом еще какая-то расселина, куда можно было протиснуться только поджав живот, и после этого приходилось прыгать через какой-то провал – я не стала туда особенно заглядывать, голова очень кружилась. Наконец мы вышли на нормальный, поросший травой холм и вздохнули с облегчением. Однако Руперт все еще был на десять шагов впереди нас. Поэтому мы просто кинулись за ним, размахивая руками и перепрыгивая с одного сектора этого холма на другой. Небо над нашими головами быстро меняло цвет, становясь то ясным и чистым, то облачным, то предзакатно-розовым, то по вечернему синим. От этого у меня еще сильнее закружилась голова.