Во-вторых, вся эта история для вашего удобства изложена в форме книги. Это целостный, завершенный рассказ, который вы можете просматривать в произвольном порядке. Можете вернуться к началу и перечитать одну-две главы (а поскольку эта книга еще и написана блистательным языком, ни малейшего сомнения, что именно так вы не раз уже поступали). Вы также можете забежать вперед и сразу заглянуть в самый конец. Другое дело, что, поступив так, вы нарушите фундаментальные и святые принципы изложения, тем самым ввергнув вселенную в хаос и причинив горе несчетным миллионам людей.
Выбор за вами.
Как бы то ни было, право перечитывать любую страницу дает вам возможность в точности выяснить, где и как в моем присутствии были впервые упомянуты канталупы. С таким-то преимуществом легко рассуждать о том, что мы с друзьями забыли либо упустили из виду!
А третья причина, побуждающая вас считать себя умнее книжных персонажей, — это мои постоянные лирические отступления. Так вот, вы явно недооцениваете это обстоятельство. Если бы я то и дело не растолковывал вам то одно, то другое, вы бы давно уже напрочь запутались в происходящем. Нет, право, задумайтесь — много бы вы поняли без моих объяснений?
С таким же успехом эта книга могла бы быть просто блоком чистых страниц.
…В коридоре стояли двое солдат. Они болтали друг с дружкой, явно приставленные охранять находившуюся между ними дверь. Синг, я и Бастилия незамеченными притаились неподалеку от них, за углом. Сюда нас привели следы дедушки Смедри. Его отпечатки исчезали за дверью. Стало быть, и нам нужно было туда.
Я кивнул Бастилии, и она вышла из-за угла на открытое место, двигаясь с потрясающей грацией, напомнившей мне о конькобежце на льду. Стражники замолчали и уставились на нее, но она не дала им времени на крик. Одному она заехала по зубам локтем, а второго обхватила за шею и придушила, не позволив и пикнуть. Первый согнулся, прижимая руки к разбитому рту, и Бастилия лягнула его в грудь. Стражник упал, ударился головой и потерял сознание. Бастилия держала второго, пока он не отключился из-за удушья, потом опустила на пол. Вот так-то: и кинжал не понадобился.
— Лихо у тебя получается, — шепнул я, подходя.
Бастилия скромно дернула плечиком, а я приник к двери. Синг последовал за мной, опасливо озираясь.
Я знал — пройдет совсем немного времени, и библиотека превратится в растревоженный муравейник. Надо было спешить. Я уже не думал ни о каких Песках Рашида. Вызволить бы дедушку — вот и все!
Я прошептал:
— Его следы уходят под дверь.
— Я знаю, — отозвалась Бастилия, подглядывая в незаметную трещинку. — И он по-прежнему там.
— Что? — Я поспешно опустился рядом с ней на колени.
— Алькатрас! — зашипела Бастилия. — Там и Блэкберн!
Я помедлил возле двери, глядя сквозь дырку в доске, оставленную выпавшим сучком. Таким преимуществом обладали эти старомодные деревянные двери перед теми современными, которые можно найти во всех американских домах. Я, впрочем, думаю, что Бастилия, напротив, назвала бы деревянные двери «продвинутыми», ведь они предоставляют нуждающимся такие удобные дырочки для подглядывания.
В общем, я заглянул в комнату, и моим глазам предстало именно то зрелище, которое я больше всего боялся увидеть. Дедушка Смедри, голый по пояс, лежал привязанный к большому столу. Блэкберн (по-прежнему при галстуке и пиджаке) стоял поблизости, лицо у него было рассерженное. Я как мог пошарил глазами по сторонам и обнаружил Квентина, привязанного к стулу. Коротышку, похоже, крепко поколотили. Из носу у него текла кровь, глаза смотрели в разные стороны.
— Жвачка с пузырьками для примата, — расслышал я его бормотание. — Да здравствуют джакузи. Луну на скалы, пожалуйста…
А все стены комнаты были увешаны орудиями пыток самого гадостного вида и свойства. Примерно такими, какие можно увидеть в кабинете зубного врача. В особенности если этот дантист — сбрендивший Темный Окулятор, зациклившийся на пытках.
И еще там во множестве присутствовали…
— Книги?.. — прошептал я, недоумевая.
Бастилия содрогнулась.
— Хрестоматии, — сказала она. — Худшая форма пытки!
«Ну конечно», — согласился я мысленно.
— Алькатрас, тебе лучше уйти, — сказала она. — Блэкберн сейчас опять твою ауру засечет!
Я улыбнулся.
— Не засечет.
— Это почему?
— Потому что он повторил мою ошибку, — сказал я. — Снял свой монокль Окулятора!
Это было действительно так. На единственном глазу Блэкберна красовалась совсем другая Линза. Как я и предвидел, это была Линза Палача, я легко узнал ее по черно-зеленому цвету стекла.
Все же я не настолько глуп, как некоторые, возможно, успели решить.
— Вот как, — сказала Бастилия.
Блэкберн же повернулся, вперяя взгляд в дедушку Смедри. И я даже без Линз Окулятора почувствовал выплеск энергии. Темный Окулятор собирался пустить в ход Линзу Палача. «Нет!!!» — мысленно заорал я, живо вспомнив ту жуткую боль.
А дедуля Смедри глядел на Блэкберна с самым безмятежным выражением лица.
— Милейший, — услышал я его голос. — Вот бы кто принес мне чашечку молока? А то что-то жажда замучила.
— Высокие воротники хорошо, когда у деревьев ушей нет, — добавил Квентин.
— Чушь! — сказал Блэкберн. — Отвечай-ка на вопросы, старик! Как миновать Стекло Часового в Райшедиуме? Как выращивать хрустальные кристаллы Кристаллии?
И он всадил в дедушку очередной разряд палаческой лютости.
— Мне вообще-то пора, — сказал тот. — Я опаздываю. По-моему, уже вечереет?
Блэкберн с раздраженным воплем сорвал с себя Линзу Палача и принялся ее рассматривать.
— Эй, ты! — подозвал он затем стражника, которого я видеть не мог.
— Да, ваша милость? — отозвался чей-то голос.
— Встань вон там, — велел Блэкберн, снова надевая монокль. Я ощутил энергетический всплеск.
Стражник отчаянно закричал. Я не видел, как он упал, я это услышал. И еще я услышал боль, жуткую, непередаваемую муку, звучавшую в голосе бедолаги. Я невольно зажмурился и скрипнул зубами — уж очень свежими были воспоминания о тех мгновениях, когда я сам оказался под ударом ярости Блэкберна.
Мне потребовалось нешуточное усилие, чтобы удержаться от панического бегства. Я, однако, превозмог себя и остался.
Оглядываясь назад, я вот что хочу вам сказать. Я совсем не считаю, что это была храбрость. Скорее обыкновенная глупость.
— Хм, — сказал Блэкберн. — Работает. Отлично работает. Старик, твой Талант сильней, чем я ожидал. Однако и он не сможет выручать тебя вечно. Скоро боль до тебя доберется!
Тут Бастилия, наблюдавшая сквозь соседнюю щелку, стиснула мое плечо.
— Да он же опаздывает к боли! — возбужденно зашептала она. — Какая сила! Какая способность отложить восприятие абстрактного ощущения! Потрясающе!
Я обратил внимание на то, каким облегчением светилось ее лицо. «А ей совсем не все равно, — дошло до меня. — Да, она ворчит, шипит и плюется, она жалуется на судьбу… Но все это время она переживала за него, да еще как!»
— Что там происходит? — шепнул Синг. Его физические габариты мешали ему вместе с нами приникнуть к двери.
— Старый Смедри геройски держится под пытками, — ответила Бастилия. — А вот Квентину, похоже, крепко досталось.
Синг спросил:
— Он что-нибудь говорит? Чушь порет?
Бастилия кивнула.
— Значит, перешел в режим сокрытия информации, — констатировал Синг. — Он умеет направлять свой Талант таким образом, что все произносимое им автоматически превращается в бессмыслицу. Одна беда, войдя в этот режим, он уже не может его выключить, даже если захочет. Приходится ждать, пока само пройдет на следующий день.
— Так вот почему из него вышел такой отличный шпион, — сообразил я. — Он никогда не выдаст секретов. Его не заставишь говорить, сколько ни бейся!
Внутри комнаты Блэкберн в бешенстве кружил подле пыточного стола. Потом схватил нож с полки палаческих принадлежностей — и пырнул деда Смедри в ногу!..
…И промахнулся. Нож скользнул по столу, а Блэкберн выругался в бессильной ярости. Снова занес нож. Тщательно прицелился. Ударил…
На сей раз клинок угодил старику в ногу и вошел в плоть.
— Битые Стекла! — еле слышно выругалась Бастилия. — Нож — слишком продвинутое оружие. Талант Смедри против него не срабатывает.
Я с ужасом смотрел на порез в ноге деда. Кровь оттуда почему-то не шла.
— Как здорово, что мне не требуется в ванную, — сказал дедушка Смедри. — Неловко получилось бы, верно?
— Надо что-то делать, — напряженно проговорила Бастилия. — Он очень могуществен, но и он не может без конца уворачиваться от боли и ран!
— Но нам не по силам драться с Темным Окулятором, — сказал Синг. — Особенно без твоего меча, Бастилия!
