Тима хитро подмигнул.
Катя и Ван расхохотались. Виктор силился улыбнуться. У него на душе скребли кошки…
За столом сидели долго.
Катя и Тима наперебой рассказывали о своих приключениях, особенно о том, как они испугались, когда Сергей Петрович подошёл к кувшинке, подняв, как показалось тогда путешественникам, огромную волну и заслонив своей рукой солнце.
– Я думала – ну, теперь всё, конец! – возбуждённо говорила Катя.
– Это и был конец… – улыбнулась Мария Николаевна, – конец вашим скитаниям.
– Ну да! Но мы не сразу поняли, в чём дело.
– А потом что вы подумали? – спрашивал Ван.
– Тима догадался посмотреть через уменьшитель. Ну, и всё стало ясно. Невозможно рассказать, как мы были счастливы! Ведь мы хотели лететь на пчеле, понимаете? Нет, неужели это был не сон?!
Катя даже глаза стала протирать.
Мария Николаевна ласково погладила её по голове:
– Сон, девочка, конечно, сон!.. Я тоже как будто сейчас проснулась.
Виктор сидел молча. Он почти ни о чём не спрашивал. Он только переводил взгляд от Тимы к Кате, точно желая ещё и ещё раз убедиться, что они тут, рядом, и не собираются исчезнуть.
Тима, улучив удобную минуту, позвал отца и мать в другую комнату и сказал серьёзно и просто:
– Я виноват! Не знаю, сможете ли вы простить меня? Но я клянусь, папа…
– Не клянись, сынок! – так же серьёзно ответил ему отец. – Всё и так понятно. Урок был достаточно суров. Никто из нас не позабудет то, что произошло. Я тоже виноват. Я слишком понадеялся на тебя, а воля твоя ещё не окрепла, соблазн был велик. Мы оба виноваты перед твоей матерью!
– Что было, то прошло… – сказала Мария Николаевна. – Не будем об этом больше вспоминать!
Тима стоял, опустив голову. Его душили слёзы. Он махнул рукой и выбежал из комнаты.
На следующий день с утра к Долинским явились Анатолий Степанович Кривошеин и Владимир Яковлевич Вада. Они сидели на террасе в плетёных креслах. Мария Николаевна хлопотала на кухне. Молодёжь была в саду.
Сергей Петрович ходил взад и вперёд по террасе.
– Вот что, друзья! – сказал он. – Считайте, что мы потерпели неудачу с нашим аппаратом превращений. Сергей Петрович остановился возле Кривошеина.
– Почему? Аппараты работают безотказно, – сказал Анатолий Степанович.
– Да, конечно. Но не только в этом дело. Где гарантия, что с кем-либо другим не произойдёт того же, что и с нашими детьми?
– Да, гарантировать трудно, хотя…
– Никаких «хотя»!.. Придётся нам доделывать наш аппарат так, чтобы не было ни малейшей угрозы тому, кто воспользуется его услугами. Нужно всё предусмотреть. Надеюсь, мы справимся с этой задачей, но впереди ещё очень, много работы.
– Э, подумаешь! Голова есть, руки на месте!.. – сказал Вада. – Знаешь, что я тебе скажу, Сергей: мы столько пережили за эти дни, что у меня нет решительно никакого желания когда-либо повторять всё снова.
– И чёрт меня понёс на эту рыбалку! – сказал Кривошеин. – Будь я здесь, ничего бы не случилось!
– И ты виноват, но я больше других – незачем было оставлять ключи. Один Владимир влип в эту историю, что называется, ни сном ни духом.
– Я думаю только о том, что всё хорошо кончилось. Этого вполне достаточно!
Вошла Мария Николаевна, внесла вазу с фруктами. Друзья замолчали. Не хотелось при ней продолжать разговор о лаборатории.
Хлопнула калитка. Пришёл директор Института селекции. За ним потянулись другие гости. В этот день у Долинских перебывал весь посёлок. Всем хотелось выразить радость по поводу счастливого возвращения ребят.
Ребята сидели в саду. Там был весь Тимин класс. Все наперебой расспрашивали Тиму и Катю об их приключениях, ахали, охали, громко смеялись. Потребовали, чтобы им рассказали ещё с самого начала – о путешествии в почве, внутри дерева.
– Вот бы нам всем классом отправиться туда! – заявила Наташа.
– Э, нет, не выйдет! – засмеялся Тима. – Нас теперь и близко не подпустят к лаборатории.
– Тимка, это не по-товарищески! – объявила Лиля. – Сам побывал, а остальные как же?
– Ну, знаешь ли… Я бы и рад… – развёл Тима руками.
– А я вам завидую, ребята, – тихо сказала Ксения. – Такое и во сне не приснится. Счастливые!..
– Да, теперь счастливые, когда всё кончилось, а тогда нам с Катей не очень-то было весело. Правда, Катя? Катя мотнула головой в знак согласия. Она уже со всеми перезнакомилась и щебетала так, словно знала их всю жизнь. Виктор был молчалив и сдержан. Сегодня утром, увидев, что Тима проснулся, Виктор подошёл к его кровати и, не глядя на него, сказал:
– Я был величайшим ослом! Вот и всё!
– Э, друг, – весело ответил Тима, – все мы хороши! Забудем то, что было. Так сказала мне вчера мама. Так говорю тебе и я.
Виктор отвернулся к окну и долго смотрел в сад.
Он не ожидал, что Тима так просто и искренне простит его. Ему было бы легче, если бы он обрушился на него с упрёками. А Катя? Что о нём думает Катя? Он боялся к ней подойти, боялся взглянуть ей в глаза. Он думал об этом неотступно…
Между тем открылась калитка, и вошли Машенька с Дашенькой. Обе были в нарядных платьицах, с большими букетами цветов.
Катя кинулась к девочкам. Стала их целовать.
– Тима, Тима, это они! – смеялась она. – Это их я видела тогда на поле!
– Папа, – крикнул Тима, – смотри, кто пришёл!
– А-а, подружки-неразлучницы, – приветствовал девочек Сергей Петрович. – Маша, тащи сюда конфет, да побольше! – обернулся он к жене. – Вот ведь главные герои. Я тебе и рассказать не успел. Это они принесли лист. Так часто бывает: истинные герои остаются в тени! – смеялся он.
Мария Николаевна поставила на стол огромную коробку шоколадных конфет. Девочки сидели на коленях у Сергея Петровича. Букеты лежали рядом с ними на столе. Они собирались торжественно вручить их Тиме и Кате, но девочек так стали тискать и обнимать, поднялся такой шум вокруг них, что они растерялись. А когда появилась коробка с шоколадом, про цветы они и позабыли. Верные себе, они нацелились на одну и ту же конфетку и чуть было из-за неё не подрались. Но Сергей Петрович, смеясь, примирил их, отыскав вторую такую же.
Между тем Тимины друзья собирались уже уходить. Наташа, перемигнувшись с подругами, сказала:
– Вечером на площадке в парке мы хотим устроить игры и танцы, отпраздновать наше возвращение из похода. Приходите, когда начнёт темнеть. Ладно?
– Обязательно придём, – за всех ответила Катя.
Мария Николаевна не отпустила домой Вана. Родители его ещё не вернулись из командировки, что ему одному делать в пустом доме? Ван охотно остался у Долинских. Только сбегал переодеться к вечеру и сейчас же вернулся.
* * *
Пока у Долинских обедали, пока Катя помогала Марии Николаевне мыть посуду и убирать со стола, пока все четверо наглаживали к вечеру нарядные костюмы, в парке шла подготовка. Школьники выпросили со склада разноцветные фонарики. Мальчики повесили и протянули электропроводку. А девочки спешно плели гирлянды из цветов, чтобы по-праздничному украсить площадку.
Когда стемнело, вспыхнули разноцветные фонарики. На фоне тёмного южного неба они светились мягко, чуть таинственно.
– Ой, как хорошо, ребята! – радовалась Катя, завидев праздничные огоньки. – Красиво! Как в сказке!
Кажется, никогда так не веселились школьники! На площадке собралась чуть ли не вся школа – и большие и маленькие. Кое у кого нашлось даже конфетти, и целый дождь их обрушился на светлые волосы Кати.
Тима и Ван, как всегда, не танцевали. Их окружила толпа приятелей, требуя, чтобы они рассказывали о своих приключениях со всеми подробностями.
Сначала Тима и Ван охотно вспоминали свои приключения, но подходили новые слушатели, переспрашивали, задавали вопросы, на которые уже надоело отвечать. Ребята стали отделываться шутками, плести всякий вздор, но их слушали с таким вниманием, так верили каждому слову, что Тима и Ван расхохотались.
Катя и Виктор танцевали. Катя давно заметила, что Виктор её сторонится. Она не могла понять почему. Это её обижало. Но подойти к нему и прямо спросить, в чём дело, не позволяла гордость.
Катя была счастлива. Она радовалась тому, что снова среди людей, что она ощущает себя большой и сильной, что она дышит свободно, ничего не боясь, не хватаясь ежеминутно за шлем. Она была безмерно счастлива, и только Виктор омрачал её огромную радость.
– Как твоя плёнка? – спросила она.
Катя только что о ней вспомнила, и ей стало даже стыдно за свою невнимательность.
– А плёнки нет, – равнодушно ответил Виктор, – она осталась там. – Он показал куда-то вниз.
– Как! Почему?!
– На обратном пути я поскользнулся и упал. У самого озера с твоими любимцами. Футляр соскользнул с плеча и плюхнулся в воду. Там он и лежит сейчас.
– Ой, какая беда!
– Э, чушь, я об этом и не думаю!
Катя смотрела на него во все глаза.
Как, это говорит Виктор, тот самый Виктор, который так мечтал о своём фильме! Откуда такое равнодушие? Нет, с Виктором что-то произошло. Или же он так волновался за неё и Тиму, что ко всему потерял интерес?
