С этими словами он повернул на юг и в конце концов исчез из виду.
Горностаи лежали на горячем песке и сушили мех. Наконец, седой от соли, Врун принялся собирать ветки и сучья, выброшенные на берег.
— Что вы делаете? — спросила Сибил.
— Надо разжечь костер на тот случай, если мимо пройдет какое-нибудь судно.
— А как вы собираетесь его разжечь?
Врун посмотрел на себя. Его сюртук изорвался в клочья. Он оглядел Сибил. Она тоже была в лохмотьях, словно обитательница работного дома в Туманном. Если прежде у них в карманах что-то и было, то это что-то исчезло вместе с карманами.
Врун пристально вгляделся в глаза принцессы:
— Сибил… Э… А у вас случайно какой-нибудь глаз не стеклянный?
— Разумеется нет! — с негодованием огрызнулась Сибил.
— Жаль, — удрученно произнес он. — А то мы могли бы воспользоваться им как линзой и разжечь костер. — Он снова пристально вгляделся в нее. — Вы могли бы вынуть его, а потом снова вставить. Я отвернусь!
— У… меня… нет… стеклянного… глаза, — многозначительно произнесла она.
Врун вздохнул:
— Ну что ж, может быть, нам удастся найти кремни или что-нибудь в этом роде. Ударить их друг о друга и высечь искру. А тем временем не могли бы вы залезть на пальму и сбросить несколько кокосов?
— Вы хотите, чтобы я лазила по деревьям, как какая-нибудь безмозглая обезьяна?
— Послушайте, мадам, мы здесь одни! — уперев лапы в бока, твердым голосом ответил он. — Нам обоим нужно есть, иначе мы умрем от голода. Вчера вы были принцессой. Сегодня вы — просто потерпевшая кораблекрушение. Это большая разница! Для одной все делают другие, другая все делает для себя сама! Понятно? Давайте-ка шевелите своим пушистым…
Сибил высокомерно поднялась:
— Не грубите!
— Я называю вещи своими именами, только и всего. А я позабочусь о корнях и остальном.
Она встала и, сложив лапки на груди, подумала, что из всех болванов, с которыми она могла оказаться на необитаемом острове, ей повезло очутиться здесь именно с ним, неуклюжим шефом полиции, который не умеет ничего, кроме как дуть в серебряный свисток и защелкивать налапники на запястьях у незаконно арестованных ласок.
— О каких корнях и остальном вы говорите? — насмешливо приподняв бровь, осведомилась она, уверенная, что сейчас уличит его в полном невежестве.
— Ну, в этих краях, уверен, мы сможем найти аронник, дикий картофель и манго, — принюхиваясь к ветру, ответил Врун. — Что касается деревьев, то, если нам повезет, мы найдем хлебное дерево или бананы. А может быть, и то и другое! Вероятно, здесь растут также панданус и батат. Нужно только поискать. Не думаю, что мы умрем от голода, даже дав обещание не есть яиц — обещание, которое я, кстати, намерен сдержать, несмотря на то что здесь, вероятно, водятся буревестники, фрегаты и олуши. Может быть, даже и тропические птицы. Те, кстати, очень красивы.
Сибил с удивлением взглянула на этого простофилю-полицейского:
— Откуда вы все это знаете?
Он шаркнул лапой:
— Ну вы ведь тоже это знаете!
— Нет, я не знаю. Я просто потрясена.
— Все очень просто. Там, в Туманном, по вечерам я сижу дома и читаю. Я знаю, как сделать панданусную муку и испечь из нее хлеб, и мог бы это сделать, будь у меня огонь. Мог бы испечь вам банановый пирог, какого вы никогда не пробовали. А приготовить печеные бататы — и того проще. Я никогда не пробовал строить земляную печь, но, надеюсь, сумею. Во всяком случае знаю, как это делается.
Сибил была поражена. Вот это да! Только подумать, всю жизнь она считала его занудным и недалеким служакой!
— А вы могли бы… соорудить нам жилище?
— Да запросто! — ответил Врун.
До наступления ночи он собрал все, что предполагал, в том числе и дикий миндаль. Из листьев пандануса Врун соорудил навес, который пообещал в течение следующих дней превратить в настоящую хижину. Острым краем скорлупы улитки он вырезал две длинные палки, раздвоенные на конце, которыми можно было ловить рыбу в лагуне. Их питание будут разнообразить моллюски. Моллюски были его коньком! Еще в своей мрачной городской квартире при тусклом свете лампы он прочел о них все, что только мог, и знал, каких можно есть, а каких следует опасаться. Да и правильно приготовленные анемоны, голотурии и водоросли тоже могут быть очень вкусными.
Поскольку остров был гористый, Врун предположил, что с питьевой водой у них тоже не будет проблем.
— Врун, вы — чудо! — похвалила его Сибил. — Жаль, что у меня нет стеклянного глаза, чтобы разжечь костер!
— В этом уже нет необходимости, — протягивая ей найденный под деревом минерал, ответил Врун. — Это вулканическое стекло, обсидиан. Завтра мы поймаем им солнечный луч и разожжем костер!
— О, вы мой герой!
— Ну что вы! Совсем недавно вы утверждали, что не пожелали бы иметь со мной ничего общего, даже если бы я остался последним горностаем на свете! Вы именно так и заявили!
— Тогда я была глупой принцессой, а теперь — другое дело. Интересно, не будет ли безответственным с нашей стороны создать на необитаемом острове семью? Мы могли бы основать колонию. Свое собственное племя. Построить деревянные дома, посадить виноградники, расставить столики для пикников! Как думаете, дорогой Однолюб?
У Сибил разгорелись глаза.
Врун затрепетал от радости.
— Не вижу никаких препятствий! Почему бы нет?
Вдруг Сибил вскочила и указала на море.
— Корабль! — закричала она. — Я вижу корабль!
Радость Вруна улетучилась так же быстро, как возникла «Почему мне всегда так не везет?» — подумал он. Не успел он завоевать сердце прекрасной дамы, как судьба сразу же мстит ему! Только что у него была невеста, а теперь он снова обманут! Снова в отвратительную квартиру, снова тусклая лампа и бессонные одинокие ночи! Почему? За что?
— Очень хорошо, — с притворным оптимизмом, чтобы не испортить ей радость, произнес он. — Вы скоро вернетесь к прежней жизни, будете пить кофе, сплетничать, хвастаться новыми покупками. Неплохо. А я снова стану подчиненным вашего брата.
Врун не мог заставить себя обернуться, чтобы посмотреть на злосчастный корабль. Больше всего на свете ему не хотелось быть спасенным.
Сибил, нахмурив пушистый лобик, внимательно следила за выражением его морды. Вдруг она подскочила к нему и схватила его за лапы.
— Я пошутила! — весело закричала она. — Никакого корабля нет!
Он не мог поверить своим ушам. На душе у него снова стало светло.
— Ax ты, плутовка! — задыхаясь от радости, воскликнул он. — Маленькая плутовка! Ты заслуживаешь, чтобы тебя за это окунули в воду с головой!
Она с пронзительным криком побежала в лес. Врун понесся за ней, догнал и отнес к небольшой бухточке, укрытой деревьями. Они начали брызгаться, прыгать и нырять в теплом море, как детеныши, весело и беззаботно начиная новую жизнь.
Ночью корабль, который видела Сибил, прошел мимо острова, и в ночной тишине гуляющие по палубе вполне могли слышать веселые крики двух горностаев.
Буран понемногу начал утихать. Через некоторое время сквозь белую дымку Нюх увидел клочок голубого неба, похожий на отколовшийся от блюдца кусочек фарфора. Перевал был уже совсем рядом. Однако никаких признаков присутствия Свелтланы Нюх не замечал. Должно быть, снег замел ее следы.
Как тяжело далось ему восхождение! В этих краях водятся так называемые горные ласки. Он подумал, как нелегко им живется. Одно дело раз в жизни забраться на такую жуткую высоту, а потом вернуться на «нормальную» плоскую земную поверхность, и совсем другое — совершать такие восхождения ежедневно.
Добравшись до перевала, Нюх достал пистолет. Он надеялся, что смазка не замерзла и механизм работает безупречно. И тут он увидел Свелтлану. Она терпеливо поджидала его, без шапки, но в шубе с капюшоном. Рядом стояли сани. Неужели она сама затащила их на гору? Или их здесь оставили ее сообщники?
— О, вы потеряли половину своих роскошных бакенбард, — спокойно заметила она. — Вид у вас презабавный, должна сказать. А вообще-то я надеялась, что вы замерзнете и избавите нас обоих от неприятной встречи!
— Простите, что разочаровал вас! У меня, кстати, на ваш счет были мысли примерно такого же свойства!
— Какая жалость, что вы родились таким добрячком. Из нас получилась бы великолепная пара злых гениев!
— Какая жалость, что вы родились злой!
— Если бы я не родилась злой, наши пути никогда бы не пересеклись, — сказала она. — А я все равно рада, что мы встретились, Нюх. Это были интересные годы. Без вас мир был бы для меня гораздо скучнее! — Помолчав, она продолжила: — Значит, на вашей стороне ангелы, а на моей — демоны. Полагаю, вы пришли убить меня?
Нюх был настороже. Какой сюрприз приберегла она? Револьвера у нее вроде бы не было, но представить себе, что она на этот раз сдастся без боя, он не мог. Нюх посмотрел по сторонам, желая удостовериться, не притаились ли где-нибудь ее сообщники.
