После ирейзеров, неуклюжих, тяжелых хищных идиотов с крыльями, глаз отдыхает, и меня переполняет благодарность Создателю за существование этих птиц.
— Может быть, можно остаться жить с ними, — мечтает Надж.
— Ага, ты ведь у нас обожаешь сырых белок и свеженьких змей, — дразнит ее Газ.
— Ой, совсем забыла! Только не это!
— Так или иначе, друзья мои, с ними мы жить не можем, — я подаю голос авторитетного начдива, — у нас впереди дальняя дорога.
— Вы же говорили, что мы летим во Флориду, — высунулся Тотал.
Ястребы уже привыкли к нашему говору, но на голос Тотала насторожились. Некоторые из них, слегка опустив перья и тем самым изменив свое положение в потоке воздуха, подлетели поближе проверить, что происходит.
Поняв их прием, не могу удержаться и повторяю его до тех пор, пока наконец и мои перья не работают столь же эффективно.
Вылетаем за территорию их стаи, и они провожают нас громким гортанным клекотом. Один за другим мы отделяемся от них, поднимаясь вверх широкими симметричными кругами, а потом перестраиваемся своей короткой и ровной цепочкой.
— Похоже на синхронное плавание, — довольно замечает Газман.
— Нет, это как показательные выступления самолетов на аэросалоне, — возражает ему Игги. — За ними еще потом в небе тянутся разноцветные хвосты. Мы тоже так можем. Только нам для этого кое-чего достать нужно.
— Вот именно, — у Газа разбушевалось воображение. — Серу, например, и…
— И уж тогда-то вся наша «затихорись и не высовывайся» тактика полетит в тартарары. — Кому еще, кроме меня, возвращать их к реальности?!
— Ладно, не будем… — мычит Игги.
И вечно-то я должна их разочаровывать. Ненавижу свою командирскую роль.
— Может, когда-нибудь после… А пока перестройтесь-ка вертикальным строем. — И я первая начинаю маневр. Клык встает прямо подо мной, внимательно рассчитав положение моих ног. Это его персональная паранойя — он терпеть не может прикасаться к чему-нибудь в воздухе.
Под ним Игги, а дальше Газ, Надж и последняя, в самом низу, как белое облачко, — Ангел. И вот все мы шестеро летим совершенно синхронно, и на облака падает от нас одна единственная неделимая тень. Классно!
Не находишь ли ты, проницательный читатель, что кайф наш что-то подозрительно затянулся? Я имею в виду, что никто не позволит мне нежиться в этом неземном блаженстве больше двух минут. Так? Да уж конечно. Тогда слушай, что дальше произошло.
Газзи затеял повозиться и неожиданно дернулся вверх — выбить Игги из равновесия. Ничего нового в этом нет — обычные Газовы штучки и любимая всеми нами игра. Мы миллион раз в нее играли, и нам все не надоело. Мы бы все и сейчас с радостью ее подхватили, если бы Игги не держал в руках… ну, например… говорящего щенка-мутанта.
Но он держал.
И, когда Газ в него впился, пес пулей вылетел в открытое небо. И тут же с отчаянным визгом стал падать, как черный кусочек угля, вниз, сквозь облака, прочь из виду.
98
Ангел рванулась к Тоталу, но он пролетел мимо, и ее пальцы, едва коснувшись его шерсти, сжали пустоту.
— Тотал! — жалобно закричала она, и мы услышали его ответный удаляющийся горестный вой.
«О черт!» — бормочу я себе под нос и ныряю вниз, наказывая Клыку на лету:
— Если я не вернусь через две минуты, не разрешай Ангелу снова заводить собаку!
Плотно сложив крылья, перехожу в свободное падение.
— Макс, лови Тотала! — в панике кричит мне вдогонку Ангел.
Она что, думает, что я кубарем валюсь в облака для собственного удовольствия?
Люди вечно фантазируют о том, как можно прокатиться на облаке, посидеть на облаке, на облаке то, облако это. На самом деле, облако всегда означает сырость и почти всегда — холод. К тому же в облаке ничего не видно — сплошная серая муть. Так что по шкале развлечений я никакому облаку особенно много очков не дам.
Короче, лечу я себе на звук Тоталова воя. Внезапно серая муть проясняется, и я вижу внизу зелено-коричневую землю. И еще что-то белое.
— А-а-а! — с криком вылетаю из облака — и прямиком на планер, чуть не проломив ногами его тонкую обшивку. Стремительно поджимаю колени, резко раскрываю крылья и выруливаю в сторону, только слегка царапнув планеру крыло. Пара мощных взмахов, и я ухожу вверх, подальше от его траектории. Глайдеры практически бесшумны. А что, если бы я вылетела прямо перед его носом… Я-то думала, что всегда услышу свист ветра в крыльях самолета, пусть даже маленького, пусть даже самой обтекаемой формы. Но попробуй-ка уловить какие-нибудь звуки в свободном полете да еще на расстоянии. Вот мне и урок на сегодня — будь готова к любым неожиданностям.
Тотала больше не слышно. Вот непруха! Вглядываюсь вниз. Убираю крылья. Неужели я его упущу! Придаю себе дополнительное ускорение и на предельной скорости пикирую к земле. Внезапно в поле зрения оказывается черная точка. Она стремительно увеличивается до размеров… Тотала.
Он по-прежнему протяжно скулит. Нацеливаюсь на него. Последний рывок. Хватаю пса в охапку и круто выхожу из пике за каких-то двести футов от скалистого горного кряжа. От моих резких маневров крылья тяжелые, как каменные. Поднимаю лицо к солнцу. Проверяю, свободно ли надо мной небо, и только потом бросаю взгляд на Тотала.
Он плачет. Крупные слезы катятся по черной шерстке.
— Ты спасла меня, — захлебывается он. — Я же не умею летать. Я бы разбился. Но ты меня поймала.
— Не могла же я тебя упустить, — я бодро утешаю его и чешу за ушком. Все еще рыдая, он благодарно облизывает мне обе щеки. A вот это уже лишнее.
Вся моя стая кружит надо мной. Клык чуть ли не привязал к себе Ангела, которая беспокойно смотрит вниз. Едва завидев меня, она бросается навстречу.
— Ты его поймала! Тотал спасен!
Тотал ерзает у меня на руках, и я осторожно отдаю его Ангелу — пускай обнимутся. Он весит половину ее веса, и долго ей его не удержать. Но сейчас им совершенно необходимо пролить друг у друга на груди слезы облегчения. И пусть он лучше ЕЕ лижет. Я брезгливо вытираю щеки о свитер.
Про слезы я, дорогой читатель, для красного словца сказала, потому что из любого из нас слезу выдавить практически невозможно. И Ангел тоже на редкость стоически переносит любые беды. Тем более, для своих шести лет. Но сейчас она плачет. Плачет, потому что едва не потеряла существо, к которому крепко привязана. Не знаю, радоваться ли такой привязанности? Сомневаюсь… Он, конечно, ничего себе. Но что мы про него знаем? Я даже не до конца уверена, что ему доверять можно. Или мне самой. Точнее, моему чипу.
— Тотал, Тотальчик! — рыдает Ангел. — Ты даже не представляешь, как я перепугалась!
— Это ты перепугалась? — он глубже зарывается ей в руки, — я думал, от меня мокрого места не останется.
— Хватит вам нежничать. Давай его мне, не дай бог, уронишь. — Щенок боязливо переползает в протянутые руки Клыка и цепко пристраивается на сгибе его локтя:
— Мне нужны крылья, мои собственные. Тогда ничего подобного не случится.
Именно этого мне не хватает для полного счастья. Летающей говорящей генетически модифицированной собаки!
99
— Наконец-то, наконец-то! — Входя в двери «Бест-Марта»,[9] Ари чувствует себя большим и сильным. Отец разрешил ему заполучить себе Макс. Она достанется только ему. Он сделает все, чтобы ей понравиться. Он заставит ее полюбить себя. Он вспоминает, как они дрались в туннеле нью-йоркской канализации. Вот был ужас. Кажется, Макс тогда его ненавидела. Но теперь они станут друзьями. Скоро. Совсем скоро.
В «Бест-Марте» было полно народу. Атланта вообще большой многолюдный город. В ожидании темноты Ари и пара подразделений ирейзеров расположились в дешевой гостинице на шоссе в дальнем предместье. Ари решил воспользоваться случаем и отпраздновать свои достижения.
Он осмотрелся. Какой огромный универмаг. Здесь слишком ярко. Слишком жарко и слишком людно. Сбросить бы на такое местечко бомбу побольше. Вот бы костер получился! Это, конечно, вполне осуществимо. Но может окончиться неприятностями. Опять… И лекцией на тему: «Сколько можно привлекать к себе внимание». Очередной… Внимание ему, понимаешь, не привлекай! А крылья? А морда, которая то и дело превращается в волчью? Сам попробуй со всем этим «не привлекать внимания».
Ладно, местечко все равно неплохое. Добра всякого — завались! Он, Ари, вполне заслуживает что-нибудь покруче! Что здесь? Отдел одежды. — Скучища!
Дальше. Секция для автомобилистов? Посмотрим-посмотрим! — Скучища! — Одни масла да очистители для ветрового стекла.
А тут уж совсем… Отдел нижнего белья. И вон тетка! Стоит и лифчик у всех на виду держит! Совсем спятила, дура! Ари повернулся и чуть не бегом кинулся прочь.
И вот, наконец… Что же это лучший отдел в самый конец запихали? Электроника! При виде ряда теликов сердце у Ари быстро-быстро заколотилось. Тридцать или даже больше. И все настроены на один канал. Сиди и смотри себе целый день. Шикарно! Но это еще не все. Ряды аудиосистем, iPhопеов без счета, вокмены, МР3 плейеры. Можно музыку без конца слушать.
