Черепашки построили остатки рассеянных войск, и им удалось отбросить толпы мертвецов, которые ринулись в прорыв на «гусиные» ворота.
Армия вынуждена была снова вернуться в крепость, не добившись никакого результата.
Город снова оказался в плотном кольце осады.
К мертвецам же прибывала и прибывала свежая, если так можно выразиться, помощь.
Положение осаждённых становилось критическим. В городе стала резко ощущаться нехватка продовольствия. Над людьми нависла ещё большая угроза: голод, который неминуемо должен был начаться в ближайшие дни.
Сбылись самые мрачные предсказания. Да, с прибытием подмоги во главе короля Джона у горожан теперь хватало сил, чтобы сдержать мощный натиск врагов. Но не хватало съестных припасов, чтобы прокормить всю огромную массу войск, которая была теперь сосредоточена внутри крепости. Запасы провианта хорошо охранялись. Их начали делить на равные части, которые выдавали раз в сутки каждому из осаждённых.
Но армия находилась в привилегированном положении, по сравнению с рядовыми гражданами. Ведь воинам надо было сохранить силы для постоянных дежурств на городской стене и на случай нового штурма.
Простые люди стали сильно возмущаться, потому что у них реквизировали всю домашнюю живность, а еды выдавали так мало, что её едва хватало на то, чтобы прокормить многочисленные семьи.
Родители, пытаясь как можно больше оградить детей от трудностей, почти всю еду отдавали им. Вскоре среди них начались первые голодные обмороки.
Люди слабели прямо на глазах.
Три раза предпринимались вылазки с целью пробиться на волю и доставить в бедствующий город запасы провизии из окрестных, давно опустевших, сел. Но все три отряда, которые с этой целью выходили за городские стены, были уничтожены.
Наступили мрачные, тоскливые дни. Никто не смеялся и громко не разговаривал, потому что у людей просто не хватало на это сил.
Все ходили, едва передвигая ноги, и по вечерам казалось, что город населяют бестелесные привидения, каких шатало малейшим дуновением ветра.
Над ослабевшими осаждёнными нависла и ещё одна угроза – эпидемии, которые могли унести многие тысячи жизней.
Осада затягивалась. Настала осень, зарядили дожди.
Лагерь мертвецов тоже находился не в лучшем положении. Он строился в расчёте на быструю победу. В ненадёжных палатках и сколоченных на скорую руку хижинах было сыро и холодно. В рядах мертвецов росло недовольство. Они требовали решительных действий от своих командиров. Но мало кому хотелось бежать под дождём на стены с тяжёлыми осадными лестницами на себе. Их полуистлевшие ноги постоянно вязли в грязи.
Было ясно, что мертвецы с нетерпением ждут хорошей погоды, чтобы предпринять ещё одну попытку взять город приступом.
Леонардо, о котором друзья почти забыли, совсем исчез и нигде не появлялся. Казалось, он и не собирался осознавать свои ошибки и не проявлял никакого желания их исправлять. Раньше его часто можно было встретить в корчмах, но сейчас все корчмы по приказу короля были закрытыми.
До сих пор он вёл себя отвратительно. Много ел и ещё больше пил. Если кто случайно и встречал его в каком увеселительном заведении, то встреча эта вызывала всегда неприятные чувства. Жир и вино стекали по бороде Леонардо, он горланил непристойные песни, говорил с полным ртом, плевался, ругался и приставал к каждому, кто имел неосторожность подсесть за его стол.
Черепашкам до сих пор большого труда стоило терпеть его выходки, потому что таким своим поведением он бросал тень и на них – бесстрашных героев, которых любили и уважали горожане.
Особенно кипел Донателло, который никак не мог забыть, что во всю эту переделку втянул их именно Леонардо. Благодаря его легкомыслию они отправились в тот злополучный день на проклятый уик-энд.
Он всё время твердил, что разберётся со своим бывшим другом, но постоянные заботы отвлекали его. У него просто не было времени, чтобы как следует повоспитывать Леонардо.
Но когда потянулись долгие дни осады, и стоять целыми днями напролёт на стенах стало бессмысленно, Донателло с новой остротой вспомнил все обиды на Леонардо.
В доме, который им, как почётным гостям, отвели на четверых, они уже давно не жили, ночуя вместе с солдатами в длинных деревянных бараках, которые были построены прямо под стенами.
В дом тот давно никто из них даже не заглядывал, и было не трудно догадаться, что там и прячется Леонардо.
Микеланджело, которого до сих пор не оставляла надежда, что их друг возьмёт себя в руки и благоразумие победит в его душе, идти отказался.
Но Рафаэль, тяжелее других переживавший трагедию, случившуюся с Марией, вызвался идти вместе с Донателло.
Разъярённые друзья буквально ворвались в дом. Повсюду лежал толстый слой пыли и были следы запустения. Они распахнули дверь в свои бывшие покои, и взорам их предстала отвратительная картина: повсюду валялись объедки пищи, кости, пустые бутылки, битая посуда, развороченная мебель. Воздух в комнате был спёртый и затхлый. Было ясно, что окна тут не открывались уже много дней.
За столом же сидела «весёленькая» компания. «Так вот где прячутся все эти барыги, после того, как закрыли таверны?!» – промелькнула мысль в голове у Рафаэля.
– Ба! Кого мы видим! – произнёс он. – Как приятно вы проводите время! Мне аж завидно становится!
– Может, и нас к себе возьмёте? – с издёвкой в голосе проговорил Донателло.
У Леонардо был вид заурядного забулдыги, проводившего дни свои в кабаках и под забором. Повязки на его лице, коленях и локтях были грязные, просаленные. Становилось понятно, что их часто использовали в качестве салфеток. От такой жизни Леонардо позеленел ещё больше, и стал похож на болотную лягушку.
Оправившись от неожиданности, Леонардо слегка поднялся и пробормотал:
– Я, тут, вот… Мы, тут, вот… То есть я хотел сказать, что…
– Ну и что тут вы вот? – передразнил его Донателло.
– А вам, собственно, чего? – прохрипел Леонардо.
– Да нам, в общем-то, ничего! – ответил Рафаэль. – Вот, просто решили прийти, посмотреть на тебя, поделиться свежими новостями о жизни города.
– Ну и что свеженького вы хотели мне рассказать? – спросил Леонардо. – Да вы присаживайтесь, пожалуйста, чего стоять?
– Да некогда нам с тобой байки травить! – воскликнул Рафаэль. – Надо думать, как Марию выручать! Пошли, – он махнул рукой Донателло.
Друзья развернулись и вышли, небрежно хлопнув дверью.
Весь хмель с Леонардо как рукой сняло.
– Что?! – вскричал он. – Марию?
Но тут ноги перестали его слушаться, и он повалился под стол.
Вечером в королевском дворце, в одном из небольших покоев возле камина сидели Гиндальф, Микеланджело, Донателло, Рафаэль и король Джон. Настроения ни у кого из них не было. Да и откуда ему было взяться: ведь все жители города находились на волоске от смерти, а судьба Марии вообще была неизвестной.
Помолчав некоторое время, Джон, не торопясь, начал разговор:
– Надо собрать все оставшиеся силы и предпринять ещё одну вылазку! Мы можем ударить одной колонной прямо в лоб врагу и прорвать кольцо осады! Я думаю, что могли бы это сделать…
– Но мы уже пытались, и не раз, – возразил Микеланджело. – И вряд ли ещё одна попытка может оказаться успешной.
– Но это наш последний шанс! – воскликнул Джон. – Если мы двинем в наступление все наши войска, до последнего солдата, то что-нибудь может получиться!
– Но тогда мертвецы беспрепятственно войдут в город с другой стороны и отрежут нам путь к отступлению, – возразил ему Рафаэль.
– А может, попытаться вывезти осаждённых на воздушных шарах? – Донателло обвёл всех вопросительным взглядом.
– Это просто дурацкая идея! – ответил ему Микеланджело.
– Но почему же? – не унимался Донателло.
– Да хотя бы потому, что у нас совершенно нет времени, а на постройку даже одного шара требуется минимум неделя.
– Значит, путей к спасению у нас нет?! – воскликнул Донателло, – Тогда зачем же это бессмысленное сопротивление?!
– Путь к спасению у нас есть, – неожиданно вступил в разговор Гиндальф, который до этого сидел молча.
– Какой?! – вскричали все в один голос.
– Этот путь у нас есть, но вряд ли мы сможем им воспользоваться, – тихо промолвил Гиндальф.
– Слушай, старик, не тяни! – взмолился Джон Крикун. – Выкладывай, что для этого нужно!
– Для этого надо уничтожить зловещего Духа мертвецов. Ведь это он, произнося свои заклинания, бередит души усопших, поднимая их из могил.
– Но он – великан! – возразил Микеланджело. – Даже все наши войска с трудом могут противостоять ему одному.
– И он далеко в горах, – согласился с другом Донателло. – А мы ведь не можем никак прорвать блокаду. Нечего и думать, чтобы повести войска на горы!
– Ну а в одиночку с ним не справится никто, – развёл руками Рафаэль.
