— О своих личных дежурствах, используя средства коммуникаций, я буду докладывать Нафане. Если доклада не поступило, значит, что-то случилось уже со мной, — продолжил Степан.
Надо же, как загнул: «используя средства коммуникации»! Сказал бы «по телефону!»…
Нафаню всегда поражала Степкина манера выражаться. Обычный человек мертвую муху обзовет — дохлой мухой. Этот же, скажет — «насекомое с летальным исходом»…
Или вот, например, чтобы обозвать кого-то Степка обратится примерно так: «Ну, ты! Популяция уссурийских змей!» А ведь мог бы и просто назвать, как все нормальные люди — «гад ползучий», «червяк мерзкий», или еще что-то в этом роде…
В пятницу утром перед уходом на работу мама наставляла Нафаню. Открыв дверцу холодильника, она показывала:
— Посмотри, пожалуйста, сюда! Здесь кастрюля с супом. Вот это — тушеная картошка с мясом. Там — компот из сухофруктов. Должно до понедельника хватить… Даже с запасом: на случай если вдруг твои друзья нагрянут. А в понедельник вечером, я уже что-нибудь другое приготовлю. Конечно, тебе может надоесть однообразная пища, тогда поджарь яиц. Или открой кулинарную книгу… В общем, учись быть самостоятельным.
Мать собиралась сегодня сразу после работы ехать на дачу и пробыть там до понедельника. Чтобы потом, не заезжая домой, опять выйти на работу. Таким образом, она выкраивала максимум времени для весенних посадочных работ. Дел там сейчас о-го-го как хватает… Мама пока не заставляла сына «ишачить» на грядках. Считалось, что Нафаня еще летом наработается. А сейчас пусть делает уроки, до конца учебного года осталось совсем чуть-чуть. В итоге на все выходные Нафаня был предоставлен самому себе.
Нафаню такое длительное отсутствие взрослых вполне устраивало. Тем более, что в пятницу выпадала его очередь дежурить у казино. Поэтому, выслушав мамины напутствия, он успокоил ее:
— Что ты так волнуешься? С голоду я не умру!
— Ох, скорее бы лето, мы бы тогда вместе поехали… Хорошо там! Одно плохо: сотовый там почему-то «не берет»… Но все равно, как здорово, что у нас теперь есть собственная дача! — мама никак не могла поверить такому счастью.
— Потерпи немного, мамуля, я и сам бы рад пожить на свежем воздухе. Ну, а сейчас мне пора в школу, — Нафаня направился к выходу и уже в дверях уверенно сказал, — Все будет нормалёк!
Ах, если бы это на самом деле было так…
Сразу после занятий компания друзей расположилась в школьном дворе и, прежде чем всем разойтись по домам, Степка еще раз инструктировал Нафаню:
— Тебе выпало дежурить первому. Можно сказать, провести рекогносцировку…
— Что, что? — переспросила Настя.
— Рекогносцировка — военный термин. Это разведка, которую проводит лично командир, — пояснил Степан.
— Но тогда на эту рееее…, реег…, в общем, на эту пакость, про которую вы сейчас говорили, должен идти ты, а не Нафаня! — внес коррективы Федор. — Командир-то у нас ты, а не он.
— Да мы пока командира то ещё и не назначали, — поскромничал Степан. Хотя по всему было видно, как польстили ему Федькины слова.
Но больше всех удивила Лорик:
— Я вчера испекла пирожков, чтоб ты там с голоду не умер, — сильно смущаясь, она передала Нафане сверток.
— Вы и впрямь, как на войну меня провожаете, — совсем растерялся тот.
— Про еду, ты здорово придумала, — похвалил Степка. — Мы как-то сразу и не сообразили… Во время дежурства, действительно, можно проголодаться.
— Сколько веревочке не виться, а сытый голодному не товарищ, — изрек Федор.
— Так-так, друзья! Опять что-то замышляете?! — неожиданно на дорожке появился физрук. По пути из школы он наткнулся на заговорщиков. — Я прямо спиной это чувствую! Что на этот раз? Отчего домой не идете?
Он подозрительно оглядел всю компанию.
— Можно вопрос? — не растерявшись, пошел в наступление Степка.
— Почему же нельзя? Вопрос, конечно, можно. — И после небольшой паузы добавил: — Вот ответить нельзя… А вопрос можно…
Но не так-то легко было сбить Степку.
— Вопрос такой: «Почему вы чувствуете спиной?». Логичнее всё же было бы носом…
— Ох, Степан! За словом в карман ты не лезешь. Конечно, изначальным прибором для чутья является нос. Но, от носовых рецепторов сигнал передается куда? Правильно — в головной мозг! А головной мозг есть что? Головной мозг — это разросшийся отросток спинного мозга. Отсюда и следует, что я чувствую спиной… Понятно? — физрук говорил в непривычной манере, задавая ребятам вопросы и сам же на них отвечая. Лицо его при этом сморщилось, и он сейчас ещё больше походил на сушеный финик, подтверждая когда-то данное ему учениками прозвище.
Ребята были так поражены словоблудием, которое продемонстрировал Финик, что даже Степан не нашелся, что ответить.
Тот же, довольный тем, что переговорил о вечно умничающего Степку, продолжил:
— Ладно! Это всё софистика. А если серьезно, то когда я говорил о своем чутье, то не имел в виду органы обоняния. Я подразумевал — внутреннее чутье…
— А что такое софистика? — Федор не стеснялся показаться невежей. Наверное потому, что выглядел он так всегда, а потому привык.
— Хм, софистика?! Это, если примитивно сказать, не всегда верное, но внешне убедительное доказательство какого-нибудь вранья… Как выразился кто-то из великих: ложь в одеждах правды. Например, вот ты, Федор, рога не терял? — поинтересовался Финик.
— Нет, не терял, — удивленно ответил тот.
— Значит — они у тебя есть! — Финик слегка дернул за нос обалдевшего Федьку.
Все посмотрели на беднягу, словно в действительности ожидая увидеть на нем рога.
Нет, все же, в таких рассуждениях какая-то логика была. Во всяком случае, у кого-кого, а у Федьки вообще может быть что угодно, не только рога…
— Я, собственно, почему беспокоюсь, спрашиваю, что вы тут замышляете, и прочее… Вот так же в одной школе детишки тоже собирались, мило беседовали… А потом — раз, и винный ларек ограбили, — продолжал физрук.
— Винный ларек? — удивилась Лариса.
— Вот именно — ларек! Затем вино вылили, пустые бутылки сдали, а на эти деньги купили конфет.
— А может быть, у них тоже…? — высказал предположение Степка.
— Что тоже? — не понял Финик.
— Тоже, вместо головного мозга — придаток спинного! Поэтому они так необдуманно и поступили… Если б у них нормальные мозги были, как у большинства людей, то можно было это вино за полцены алкашам продать. На эти деньги вышло бы больше конфет, — Степка, первоначально сраженный рассуждениями физрука, потихоньку начал приходить в себя.
— Нет! Определенно, что за дети?! Ему слово, а он в ответ десять, — возмутился Финик. — Вот так же в одной школе дети…
— Всё, мне пора! А ты Нафаня, не забудь мне вечером звякнуть, — не очень вежливо перебил Степка. Финик, готовый рассказать ещё одну из бесчисленного множества своих страшилок, будто бы когда-то произошедших в соседней школе, даже слова не успел вставить.
— Мы тоже спешим, — враз засуетились сёстры.
Все разошлись, включая и слегка обиженного, что его не дослушали, учителя.
Нафане также следовало поторопиться…
Спустя полчаса он подходил к казино. Когда до места, определенного как наблюдательный пункт, оставалось не больше сотни метров, Нафаня вдруг увидел Жмота.
«Здрасьте Мрьиванна!.. А этот что здесь делает? Может опять следит, чтобы потом шантажировать? Подозрительно это!» — размышлял Нафаня.
Жмот тоже заметил Нафаню. Судя по всему, эта встреча стала неожиданной и для него. Было похоже, что шел он в одну сторону с Нафаней. Но, увидев его, передумал и сделал вид, что ему нужно совсем в другом направлении…
Этот маневр Жмот проделал настолько неуклюже, что Нафаня сразу догадался о его уловке.
«Странно! Куда же он направлялся?», — думал он, когда Жмот скрылся из виду.
Наконец, заняв удобную позицию на лавочке недалеко от казино, Нафаня начал свое дежурство. Отсюда не было видно всего здания, но вход в гараж просматривался очень даже неплохо.
По прошествии часа ему стало скучно и грустно. Когда читаешь в каком-нибудь детективе про слежку, то там всё это описано одной — двумя фразами. В действительности же, время тянется бесконечно долго, и ровным счетом ничего не происходит… Нет, настоящим сыщиком быть неинтересно. Для этого, наверное, нужно обладать колоссальным терпением. А где его взять?
Чтобы скоротать время, Нафаня принялся считать окна в соседних домах. Считал их вдоль, считал поперек… И по диагонали считал… Затем, только окна с балконами… Потом, только те, где, как он предполагал, находились кухни.
Тут он вспомнил, что Лариса дала ему еду. Сглотнув подступившую слюну, Нафаня начал разворачивать пакет.
Пирожки с изюмом оказались просто супер! Какая-то дворняжка, за версту почуяв съестное, выжидательно села перед жующим мальчиком. Взгляд у собаки был такой просящий, жалостливый.
