Астрид Линдгрен - Линдгрен А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Суперсыщик Калле Блумквист [ Суперсыщик Калле Блумквист; Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью; Калле Блумквист и Расмус; Расмус, Понтус и Глупыш]

Калле был сверхсчастлив, он столько читал про разные отмычки, но никогда ни одной не видел.

— Можно подержать ее в руках? — попросил он.

Дядя Эйнар разрешил, и Калле почувствовал, что настал великий момент в его жизни. Но потом его поразила внезапная мысль. Судя по книгам, с отмычками большей частью расхаживали всякие темные личности. Тут не мешало бы разузнать поподробней.

— А зачем тебе, дядюшка Эйнар, отмычка? — спросил он.

— Потому что я не люблю запертых дверей, — отрезал дядя Эйнар.

— А мы не спустимся вниз? — спросила Ева Лотта. — Подумаешь, отмычка ведь не самое главное на свете, — добавила она таким тоном, словно всю жизнь только и занималась тем, что открывала двери отмычками.

Андерс уже спускался по полуразрушенной лестнице, которая вела в подземелье. Его карие глаза светились жаждой приключений. До чего интересно! Это только Калле считает отмычку чем-то удивительным. Ну, а старые тюремные пещеры — разве это не замечательно?! Чуточку фантазии, и можно почти услышать звон цепей, которыми несчастных узников приковывали тут много сотен лет тому назад.

— Ух! Надеюсь, они не бродят здесь как привидения, — сказала Ева Лотта и стала спускаться вниз по лестнице, робко оглядываясь по сторонам.

— Кто его знает, — сказал дядя Эйнар. — Подумать только, а вдруг явится старое замшелое привидение да как ущипнет тебя! До синяков! Вот так!

— Ай! — воскликнула Ева Лотта. — Перестаньте щипаться! Теперь-то уж точно у меня будет синяк!

Она гневно растирала свою руку.

Калле и Андерс рыскали вокруг, как две ищейки.

— Подумать только, если бы остаться внизу сколько хочешь! — восхищенно воскликнул Андерс. — И составить карту развалин и подземелья. Да еще устроить здесь секретное убежище.

Он заглянул в темные тайные ходы, разветвлявшиеся во все стороны.

— Здесь можно разыскивать человека целых две недели и не найти ничего, даже маленькой пушинки. Если совершишь какое-нибудь преступление и захочешь спрятаться, то лучше места, чем эта тюряга, не найти.

— Ты так думаешь? — спросил дядя Эйнар.

Калле бродил вокруг, уткнувшись носом чуть ли не в самую землю.

— Боже мой, что ты делаешь? — поинтересовался дядя Эйнар.

Калле чуть покраснел.

— Я только хочу посмотреть, не осталось ли каких-нибудь следов после всех этих бедолаг, сидевших здесь в тюрьме!

— Дурачок! — сказала Ева Лотта. — После них здесь перебывала уже уйма народу.

— Дядюшка Эйнар, вы, наверное, и не знаете, что Калле у нас — суперсыщик?

Голос Андерса, произнесшего эти слова, звучал чуть насмешливо и высокомерно.

— Подумать только, а я и не знал! — произнес дядя Эйнар.

— Да, это правда, и он один из самых лучших на свете. Он — суперсыщик!

Калле угрюмо уставился на Андерса.

— Никакой я не сыщик, — сказал он. — Но мне интересно думать о всяких таких вещах. Например, о мошенниках, которые попадаются с поличным… Что худого в таких мыслях?

— Абсолютно ничего, мой милый мальчик. Надеюсь, ты скоро поймаешь целую шайку мошенников, свяжешь их и отведешь в полицию.

Дядя Эйнар снова заржал как лошадь. Калле же злился, что никто не принимает его всерьез.

— Не забивай себе башку! — продолжал Андерс. — Ведь самое большое преступление в этом городе произошло тогда, когда Хромой Фредрик спер в церкви кружку с пожертвованиями. Да и то вернул ее обратно, как только протрезвился.

— А теперь он всегда по субботам и воскресеньям сидит в кутузке, так что даже такого преступления ему не повторить, — засмеялась Ева Лотта.

— А не то мог бы, Калле, спрятаться в следующий раз за его спиной и поймать мошенника с поличным, — сказал Андерс. — Так что на твоем счету был бы хоть один негодяй.

— Не будем злорадствовать, — сказал дядя Эйнар. — Вот увидите, в один прекрасный день господин суперсыщик утрет вам нос и схватит за руку кого-нибудь, укравшего шоколадку в лавке его папы.

Калле весь кипел от злости. Ну ладно, пусть уж Андерс и Ева Лотта смеются над ним, но больше никто не смеет этого делать, а уж меньше всего пересмешник дядя Эйнар.

— Да, милый Калле, — сказал дядя Эйнар. — Будешь молодцом, если справишься со всеми этими делами! Нет, нет, оставь, брось сейчас же!

Последние слова относились к Андерсу, который, вытащив огрызок карандаша, приготовился расписаться на гладкой каменной стене.

— А разве нельзя?! — удивилась Ева Лотта. — Давайте все распишемся и поставим сегодняшнее число. Вот будет классно! Может, мы придем сюда еще много раз, когда станем жутко-прежутко старыми, ну, лет по двадцать пять или что-нибудь в этом роде. Вот было бы здорово — найти наши имена здесь внизу!

— Да, они напомнили бы нам о нашей былой молодости, — сказал Андерс.

— Ну ладно, делайте тогда что хотите, — согласился дядя Эйнар.

Калле было заупрямился и сначала не желал вместе со всеми писать свое имя на стене. Но потом передумал, и вскоре уже все три имени были аккуратно написаны в один ряд на стене: «Ева Лотта Лисандер, Андерс Бенгтссон, Калле Блумквист».

— А вы, дядюшка Эйнар, разве не хотите написать и свое имя тоже? — удивилась Ева Лотта.

— Можешь быть абсолютно уверена, что я делать этого не стану, — сказал дядя Эйнар. — Вообще-то здесь холодно и сыро. А это не очень полезно для моих старых костей. Пошли-ка лучше на солнышко!

— И еще одно, — продолжал он как раз в тот самый миг, когда за ними снова закрылась дверь. — Мы здесь не были, понятно? Никакой болтовни!

— Что еще за новости, почему нам нельзя никому говорить об этом? — недовольно спросила Ева Лотта.

— Нет, моя прекрасная юная дама! Это — государственная тайна! — заявил дядя Эйнар. — И не забывай об этом! А не то я, может, снова тебя ущипну.

— Только попробуйте, дядюшка! — пригрозила дяде Эйнару Ева Лотта.

Когда они вышли из-под сумрачных сводов развалин замка, солнечный свет ослепил их, а жара показалась почти невыносимой.

— А что, если я попытаюсь завоевать среди вас некоторую популярность? — спросил дядя Эйнар. — Если я предложу вам по стакану лимонада с пирожными в Кондитерском саду?

Ева Лотта милостиво кивнула:

— Иногда, дядюшка, ваш котелок варит неплохо!

В кафе на свежем воздухе им достался столик возле самого барьера, на спуске к реке. Оттуда можно было бросать крошки хлеба маленьким голодным окунькам, которые приплывали к ним со всех сторон и чуть ли не выскакивали на поверхность воды. Несколько высоких лип отбрасывали приятную тень. А когда дядя Эйнар заказал целое блюдо пирожных и три стакана лимонада, даже Калле начал находить его присутствие в городе вполне терпимым.

Дядя Эйнар раскачивался на стуле, бросал крошки хлеба окунькам, барабанил пальцами по столу и насвистывал песенку, а потом вдруг сказал:

— Ешьте сколько влезет, но только быстрее! Не можем же мы сидеть здесь целый день!

«Какой-то он чудной! — подумал Калле. — Вот уж непоседа! Никогда не хочет заниматься подолгу одним и тем же».

Он все больше и больше убеждался в том, что дядя Эйнар — натура беспокойная. Сам Калле сидел бы в Кондитерском саду сколько душе угодно, наслаждаясь и пирожными, и маленькими веселыми окуньками, и солнцем, и музыкой. Он не мог понять, как можно торопиться уйти отсюда.

Дядя Эйнар посмотрел на часы.

— Верно, стокгольмские газеты уже пришли. Пора! Ты, Калле, молодой и шустрый, сбегай-ка в киоск и купи мне какую-нибудь газету!

«Ясное дело, кроме меня бегать некому», — подумал Калле.

— Андерс значительно моложе и шустрее меня! — сказал он.

— В самом деле?

— Да, он родился на пять дней позже! Хотя он, разумеется, не такой услужливый! — сказал Калле, поймав на лету крону, брошенную ему дядей Эйнаром.

«Но зато я, по крайней мере, загляну в газету, — сказал самому себе Калле, купив газету в киоске. — Посмотрю хотя бы заголовки и картинки».

Газета была почти такой же, как всегда. Сначала множество материалов об атомной бомбе и еще больше — о политике, которые никому не интересны. А потом: «Автобус сталкивается с поездом», «Жестокое нападение на пожилого человека» и «Бодливая корова сеет панику», «Крупная кража драгоценностей…» и «Почему так высоки налоги?».

«Ничего особо интересного», — решил Калле.

Но дядя Эйнар жадно схватил газету. Торопливо перелистав ее, он добрался до последней страницы, где были напечатаны «Последние новости». Тут он углубился в чтение какой-то статьи и даже не услышал, когда Ева Лотта спросила его, можно ли ей взять еще пирожное.

«Что может так здорово интересовать его?» — подумал Калле.

Ему страшно хотелось заглянуть в газету через плечо дяди Эйнара. Но он не был уверен, что тому это понравится. Дядя Эйнар явно прочитал только одну статью, потому что газета выпала у него из рук и он даже не пытался поднять ее и взять с собой, когда они сразу после этого ушли из Кондитерского сада.