— А чего? — спросил Наземникус. — Он шибко ценный, что ли?
— Так он ещё у вас! — воскликнула Гермиона.
— Нет, — отозвался проницательный Рон. — Он просто прикидывает, не стоило ли запросить за медальон побольше.
— Побольше? — повторил Наземникус. — Фиг бы я за него запросил побольше, я его вообще задаром отдал. Выбора не было.
— Что это значит? — спросил Гарри.
— Я толкал вещички в Косом переулке, а она подходит и спрашивает: есть, мол, у тебя лицензия, чтоб волшебными артефактами торговать. Ищейка паршивая. Штрафануть меня хотела, да тут ей амулет на глаза попался, она и говорит, я, дескать, его заберу, а тебя отпущу, и считай, что тебе подфартило.
— Что это была за женщина? — спросил Гарри.
— А чума её знает, карга какая-то из Министерства. — Наземникус на мгновение задумался, морща лоб. — Коротышка такая. С бантом на башке. — И, совсем помрачнев, добавил: — Жаба жабой.
Гарри выронил палочку — та стукнула Наземникуса по носу и выстрелила красными искрами, запалившими его брови.
— Агуаменти! — крикнула Гермиона, и из кончика её палочки ударила струя воды, глотнув которой Наземникус подавился и начал отплёвываться.
Подняв взгляд на друзей, Гарри увидел, что они потрясены не меньше, чем он. И почувствовал, как начал покалывать шрам на его правой руке.
Август тянулся к концу, запущенная трава, росшая квадратом посреди площади Гриммо, увядала под солнцем и наконец стала колкой и бурой. Обитателей дома номер двенадцать никто из живших по соседству не видел, как не видели они и самого этого дома. Поселившиеся на площади Гриммо маглы давно уже свыклись с прокравшейся в нумерацию здешних домов забавной ошибкой, вследствие которой дом номер одиннадцать соседствовал с домом номер тринадцать.
Правда, теперь площадь привлекала некоторое количество визитёров, по-видимому находивших эту ошибку весьма интригующей. Редкий день проходил без того, чтобы один или два человека не появлялись здесь с одной-единственной целью — прислониться к железным оградкам домов одиннадцать и тринадцать и поглазеть на их стык. Соглядатаи каждый день сменялись, хотя все они, похоже, питали неприязнь к нормальной человеческой одежде. Большая часть проходивших мимо лондонцев давно уже привыкла к странным нарядам и внимания на этих людей не обращала, однако время от времени кто-нибудь всё же оглядывался с недоумением — такая жара, а они в длинных плащах.
Необходимость нести эту вахту досмотрщикам, судя по всему, никакого удовольствия не доставляла. То и дело один из них взволнованно дёргался вперёд, словно углядев наконец что-то интересное, но тут же разочарованно выпрямлялся.
Первого сентября соглядатаев собралось на площади больше обычного. С полдюжины людей в длинных плащах стояли молча и настороженно, не сводя, как всегда, глаз с одиннадцатого и тринадцатого домов, однако то, чего они ожидали, видимо, так и не объявилось. Вечер принёс с собой неожиданно холодный дождь, первый за несколько недель, и внезапно наступило одно из необъяснимых мгновений, в которые эти люди, казалось, замечали нечто интересное. Человек со странно скрученным лицом ткнул во что-то пальцем, его сосед, приземистый и очень бледный, рванулся вперёд, но миг спустя все они, разочарованные и расстроенные, вернулись к прежней неподвижности.
В этот же самый миг в вестибюль дома номер двенадцать вошёл Гарри. Трансгрессируя на верхнюю ступеньку крыльца, он едва не упал и сейчас думал, что Пожиратели смерти могли заметить мгновенный промельк его локтя. Закрыв и замкнув за собой парадную дверь, он стянул с себя мантию-невидимку, перебросил её через руку, сжимавшую украденный им номер «Ежедневного пророка», и торопливо пошёл вестибюлем к ведущей в подвал двери.
Его приветствовал обычный хриплый шёпот: «Северус Снегг?», прохвативший Гарри холодным ветерком и на мгновение свернувший рулетом язык.
— Я тебя не убивал, — произнёс он, едва язык развернулся, и задержал дыхание, увидев, как взрывается пыльный морок. Пройдя до середины ведущей в кухню лестницы — подальше от ушей миссис Блэк и от облака пыли, — он крикнул: — У меня есть новости, которые вам не понравятся.
Кухня стала почти неузнаваемой. Каждая поверхность в ней словно светилась: кастрюли и сковородки были начищены до красноватого блеска, длинная деревянная столешница мерцала, на ней уже были расставлены к обеду бокалы и тарелки, отражавшие весело горящий огонь, над которым висел котёл с поднимавшимся над ним парком. Впрочем, самое решительное изменение претерпел бросившийся навстречу Гарри домовик — одеждой ему служило ныне белое, точно снег, полотенце, волосы на ушах были чисты и пушисты, как вата, по тощей груди постукивал медальон Регулуса.
— Будьте любезны, снимите обувь, хозяин Гарри, и помойте руки перед едой, — заквакал Кикимер, подхватывая мантию-невидимку и сгибаясь, чтобы повесить её на стенной крючок, рядом с совсем недавно постиранными старомодными одеяниями.
— Что случилось? — опасливо спросил Рон. До этой минуты он и Гермиона склонялись над стопкой исписанных листков и нарисованных вручную карт, усеявших конец длинного стола, однако теперь вглядывались в Гарри, который, подойдя к ним, бросил поверх их пергаментов газету.
На них смотрел большой портрет крючконосого, черноволосого мужчины, заголовок под фотографией сообщал:
«СЕВЕРУС СНЕГГ УТВЕРЖДЕН В ДОЛЖНОСТИ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА».
— Не может быть! — воскликнули Рон с Гермионой.
Гермиона опомнилась быстрее, чем Рон. Она схватила газету и начала вслух читать сопровождающую снимок статью:
— «Северус Снегг, долгое время преподававший зельеварение в школе чародейства и волшебства Хогвартс, поставлен сегодня во главе этого древнего учебного заведения. Это назначение стало частью некоторых изменений в штатном составе школы. После отставки прежнего преподавателя магловедения её пост заняла Алекто Кэрроу, между тем как брат Алекто, Амикус, стал профессором защиты от Тёмных искусств.
— Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства…»
— Состоящим в том, чтобы убивать людей и отрезать им уши, я так понимаю! — фыркнула Гермиона. — Снегг в директорах! Снегг в кабинете Дамблдора… Ну, Мерлиновы кальсоны! — вдруг завизжала она с такой силой, что Гарри и Рон подпрыгнули. Гермиона выскочила из-за стола и полетела прочь из кухни, крикнув на бегу: — Сейчас вернусь!
— Мерлиновы кальсоны? — повторил позабавленный Рон. — Похоже, она чем-то расстроена.
Он подтянул к себе газету и дочитал посвящённую Снеггу статью.
— Другие преподаватели этого не потерпят. МакГонагалл, Флитвик, Стебль — все они знают правду, знают, как умер Дамблдор. Они не примут Снегга в директора. А кто такие Кэрроу?
— Пожиратели смерти, — ответил Гарри. — Там дальше есть их портреты. Они были на башне, когда Снегг убил Дамблдора, так что теперь все старые друзья в сборе. К тому же, — с горечью произнёс он, опускаясь на стул, — не думаю, что прочим профессорам есть из чего выбирать, они могут только остаться в школе. Если за Снеггом стоит Министерство и Волан-де-Морт, им придётся либо остаться и преподавать, либо провести несколько лет в Азкабане — да и то при условии, что им повезёт. Думаю, они не уйдут и попытаются хоть как-то защитить учеников.
Кикимер с большой супницей в руках торопливо приблизился к столу и, негромко посвистывая сквозь зубы, разлил суп по девственно чистым тарелкам.
— Спасибо, Кикимер, — сказал Гарри, переворачивая газету, чтобы не видеть лица Снегга. — Ну что ж, по крайней мере, теперь мы точно знаем, где найти Снегга.
Он занялся супом. С тех пор как Кикимер получил медальон Регулуса, его кулинарные способности разительно улучшились: сегодняшний французский луковый суп был самым вкусным, какой когда-либо пробовал Гарри.
— У дома так и торчит целая компания Пожирателей смерти, — между двумя ложками сообщил он Рону. — Нынче их больше обычного. Похоже, они надеются, что мы выйдем из дома со школьными чемоданами и побежим на «Хогвартс-экспресс».
Рон взглянул на часы:
— Я о нём целый день вспоминал. Поезд ушёл почти шесть часов назад. Мы могли бы сейчас ехать в нём, да вот не едем. Странное ощущение, правда?
Перед мысленным взором Гарри возник алый паровоз, тянущий среди поблёскивающих полей и холмов переливчатую алую гусеницу вагонов, в одном из которых сидит он с Роном. Гарри не сомневался, что Джинни, Невилл и Полумна сидят сейчас бок о бок, быть может, недоумевая, куда подевались Рон с Гермионой, или разговаривая о том, как им лучше ставить палки в колеса новому режиму Снегга.
— Они едва не увидели, как я возвращаюсь, — сказал Гарри. — Я неудачно приземлился на верхней ступеньке, мантия немного соскользнула.
— И со мной каждый раз то же самое. Ну вот и она, — прибавил Рон, вытянув шею, чтобы получше разглядеть вернувшуюся на кухню Гермиону. — И что-то притащила, клянусь трусами Мерлина.
