– Джастин, помоги, мне очень плохо, вызывай «скорую»! – сквозь крик телевизора прорвался отцовский голос.
– Да что ж это такое! – Джастин со злостью прибавил громкости. Телевизор уже почти орал.
– Джастин... Джас... – отец сползал по лестнице, держась рукой за сердце. – Вызывай «скорую»... Мое лекарство... в аптечке...
Отец захрипел и с последних ступенек уже скатился.
– Да отстань ты! – закричал Джастин. И тут в его мозгу что-то щелкнуло.
– Папа, держись, папочка, я сейчас!
Он подскочил к шкафчику над мойкой, схватил аптечку, стал
лихорадочно рыться. Есть! Вот это лекарство мама давала во время сердечного приступа.
Джастин ринулся к отцу. Лицо его было совсем белым, он судорожно хватал воздух, пытаясь разорвать ворот рубашки. Джастин засунул ему в рот таблетку, дрожащими пальцами расстегнул верхние пуговицы. Отец задышал ровнее, с лица сошла пугающая белизна.
Джастин схватил телефон:
– Пожалуйста, срочно! У моего папы сердечный приступ, срочно приезжайте! Записывайте адрес!
– Папа, они едут!
Хлопнула входная дверь.
– Мамочка, папе плохо! «Скорая» уже едет, я вызвал.
Мама склонилась над отцом.
– Милый... таблетки... я сейчас!
– Не надо, – прошептал отец, – Джастин уже дал.
– Молодец, сыночек...
– Врачи будут с минуты на минуту, не волнуйся, мам, – он подошел к ней и крепко обнял.
– Джастин... – мама застыла, потом вдруг отстранилась, пристально посмотрела ему в глаза, – Джастин, ты вернулся...
В дверь уже звонили. Медики осмотрели отца, измерили давление, сделали укол.
– Если бы не ваш сын, – сказал врач, -это могло бы закончиться плохо... Что вы плачете? – обратился он к матери, у которой слезы лились градом. – Ваш муж жив остался, а вы плачете!
– Это я от радости, – крепко сжав руку Джастина, ответила мама, – от радости!..
***
Дарк, развалясь в кресле, слушал невнятное бормотание Тамоса, пытавшегося в двух словах пересказать последние события.
– А к утру оказалось, что все облученные дети резко изменили
свое поведение.
– Ага... – промычал Дарк.
– Это невероятно... Они уже так долго получали излучение, что хотя бы половина из них должны были бы оставаться прежними, пока мы не восстановим станцию. Да, всё пришлось бы начать с начала, но не с нуля! Ничего не понимаю...
– Нечего тут понимать – нас кто-то предал.
– С чего вы взяли? – осторожно спросил Тамос.
– Вчера у меня был Норток, шеф разработчиков «Суперплей». Он сказал, что приборы зафиксировали излучение, подобное нашему, только обратной направленности. Понимаешь?
– Честно говоря, нет.
– Тамос, хрангелы нас вычислили! И создали свой излучатель! И все, что мы делали – насмарку! – уже орал Дарк. – А ты мне говоришь – «не понимаю»! Конец всему...
– А если попробовать еще раз? – сказал Тамос, просто чтобы что-то сказать.
– Сам знаешь – это бессмысленно! Теперь у нас нет преимущества секретности!
– И как быть?.. – растерянно спросил Тамос.
– Искать предателя.
***
Мир ликовал! Мрачные месяцы, похоже, миновали. Дети, подвергшиеся излучению, постепенно становились такими, как им положено быть, – шумными, непоседливыми, веселыми, – словно вынырнули из затяжного и тяжкого кошмарного сновидения.
– Ма, ты знаешь, я плохо помню последние месяцы, – сказал как-то Джастин, – как будто все это было не со мной.
– Вот и хорошо, – вздохнула мама и подумала: «чем меньше мы будем об этом вспоминать, тем лучше для всех».
Клаус в это время советовался с Генимыслеем, что делать с ребятами в GT.
– Мне кажется, пора снимать купол, – сказал Клаус, – разве не так?
– Не думаю, что следует торопиться. Если мы сделаем это прямо сегодня, не повредит ли это нашей конспирации?
– А если мы не сделаем это прямо сегодня – не повредит ли это нашим детям? – съязвил Клаус.
Генимыслей вопросительно поднял бровь.
– Да ты пойми, у меня за этих детей каждую секунду сердце болит. Представляешь, каково им там, в заточении?
– Представляю, – ответил Генимыслей. – Я тоже о них беспокоюсь. Но нужно все сделать правильно, чтобы ни в коем случае не навредить! Предлагаю сегодня еще подождать, а завтра – снять купол и обеспечить усиленную защиту каждому из них.
– Значит, память о детях пока будет заблокирована?
– Значит, да. Да ты не волнуйся, – сказал Генимыслей уже гораздо мягче, – теперь уже все будет хорошо.
***
Реста не могла простить себе последнего разговора с Дарком.
– Надо же – так опозориться! – терзалась она, в очередной раз вспоминая о своем срыве. – Столько лет безупречной репутации, меня боится пол-империи, и – на тебе!
Реста готова была на что угодно, лишь бы исправить ситуацию.
Когда Дарк срочно вызвал ее, она занервничала еще больше – как себя вести? Напустив на себя холодный и неприступный вид, с дрожащими коленями вошла в приемную.
– Там есть кто-нибудь? – надменно спросила у Дайры, обмирая от страха – вдруг та знает о ее позоре?
– Нет, госпожа Реста, господин Дарк один.
Реста остановилась на пороге, и Дарк крутнулся в кресле, чтобы видеть ее.
– Можно? – робко произнесла она.
– Сразу хочу тебе сказать: то, что произошло здесь в прошлый раз, никоим образом не отражается на моем к тебе отношении. Я понимаю
– ты болеешь за общее дело, поэтому была, скажем так, расстроена.
– Я... я так вам предана, так благодарна, поверьте, я на деле докажу...
– Погоди, – перебил ее Дарк, – сейчас речь не об этом. Того, что случилось – не изменишь. Теперь для меня дело чести – найти предателя. И я рассчитываю на твою помощь.
– Почему вы думаете, что нас кто-то предал?
– Уж очень стремительно все произошло. Как будто хрангелы знали об излучателе и излучении. Как будто кто-то выложил всю информацию.
– Что требуется от меня? – Реста всем своим видом выражала готовность выполнить любую задачу, даже если она не под силу ни одному существу на свете.
– Думаю, для того чтобы немедленно обнаружить змею в наших рядах, нужен Фьючерон. Твоя задача – решить, кого мы туда отправим.
– У меня уже есть кандидатура.
– Я даже догадываюсь, кого ты назовешь, – усмехнулся Дарк.
– Предлагаю Хорру.
– Я так и думал. Только как же ты ее заставишь подняться на Фьючерон? Она-то в тебя не влюблена.
– Это моя забота, господин Дарк. Можно выполнять?
– Выполняй, – Дарк уже потерял интерес к Ресте. Он не сомневался: выполнит все, лишь бы спасти свою пошатнувшуюся репутацию.
***
– Сара, – попросил Ник, – узнай: что-нибудь получилось? Почему Ума до сих пор молчит? Мы в чем-то ошиблись?
– Сейчас узнаю. Зови Джонни.
Сара и Джонни опять уселись друг напротив друга и приступили к тому, что они называли «сеансом связи с внешним миром».
– «Слава богу, наконец-то!», – «перевел» Джонни. – «Все получилось! Все точно так, как вы предполагали. Вы такие молодцы!»
– Нам долго еще тут сидеть?
– Они говорят – до завтра. Завтра снимут защитное поле и блокировку в головах взрослых.
– Скорей бы!
Сегодня Салма опять плакалась Нику – уже и лесные запасы были на исходе.
– Ума обещает, что завтра мы уже будем дома. И просит выходить на связь в любой момент, когда сможем.
– С ума сойти! – закатила глаза Сара. – Общаемся с хрангелами! Может быть, у нас коллективное помешательство?
– Как говорил герой одного мультфильма, это гриппом болеют все вместе, а с ума сходят поодиночке, – сказал только что вошедший Антон. – О чем речь-то, вообще? Откуда подозрение в групповом сумасшествии?
– Тони, хрангелы сказали, что завтра снимают купол, только ты пока никому не говори: вдруг что-нибудь не получится, а ребята расстроятся, – предупредил Ник.
– Я – могила, – ударил себя в грудь Антон.
И, взяв плавки, «могила» умчался на пляж.
Ник тоже решил искупаться. По пути он встретил Машу, идущую от океана. Она выглядела ужасно расстроенной.
– Маш, привет. Что случилось?
– Ох... так сразу и не расскажешь. Приступ всеобщей депрессии. Салма с утра рыдает по поводу надвигающейся голодовки, Софи только что расплакалась, потому что считает себя виноватой. Наташа места себе не находит, переживает из-за Френка. Ольга говорит, если бы не она – Френк бы не попал за купол и не заразился. Анна совсем расклеилась и страдает просто так, за компанию... Я сама – на грани истерики. – И жалобно добавила. – Домой хочу...
– Это пока тайна, но завтра мы будем дома, – сказал Ник. Ну не мог он в этой ситуации удержаться!
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – он загадочно улыбнулся. – Верь мне.
– Верю. Тебе – верю.
Вернувшись, она под большим секретом рассказала Наташе, что завтра – заточению конец, а та поделилась с Питером. Сара выдала секретную информацию братьям, взяв с них обещание никому ничего не рассказывать. Грег, конечно, молчал бы, но разве можно что-нибудь скрыть от Марио! Короче, к вечеру почти весь лагерь знал о том, что завтра – наконец-то! – они отправляются домой.
