Он сложил полученные от Дибы денежные купюры веером и с довольным видом стал обмахиваться ими. Без уплаты вперед сопровождать Дибу он отказался наотрез.
— Бизнес есть бизнес.
— Как только все узнаем, я сразу же уйду. И минуты не задержусь, — проворчала Диба.
— Фу ты, ну ты, — отозвался Хеми. — Ну куда ты так торопишься, ну останься, погости еще, а то я заплачу.
Диба остановилась, и несколько секунд они испытующе смотрели друг другу в глаза. Потом пошли дальше.
— Спокойно, ребята, — говорил Хеми то одному, то другому призраку, провожающему их подозрительными взглядами. — Все в порядке, она со мной. У нас в Фантомбурге не очень-то привыкли видеть на улицах представителей вида сердцебьющихся, — пояснил он Дибе.
Диба обратила внимание, что через каждые несколько метров им попадались призрачные уличные фонари в старинном стиле, которые когда-то светили, а теперь давно погасли. Почти на каждом углу о чем-то толковали небольшие группы призраков, одетых в костюмы самых разных исторических эпох. Порой то у одного, то у другого куда-то пропадали ноги, и тогда безногие очертания их как бы парили в воздухе.
— Вот ты все время говоришь «мы», — заметила Диба. — Но ведь ты не похож на остальных.
Хеми хмуро посмотрел куда-то в сторону.
— Мне говорили, что ты только наполовину… Я слышу твой голос. Да и вообще… — Диба протянула руку и слегка толкнула его. — Ты же нормальный, как и я, тебя можно пощупать.
Хеми только вздохнул.
— Моя мама когда-то жила в Лондоне, — ответил он. — Она родилась двести лет назад. А умерла — сто шестьдесят пять. А папа вообще никогда не умирал. Он жил в Нонлондоне и однажды решил сходить в Фантомбург, просто так, из любопытства. А мама его там увидела и решила напугать. Достала где-то простыню и принялась летать вокруг него и завывать: «У-у-у, у-у-у» — и все такое. А он совсем не испугался. Они мне потом рассказывали: он, как увидел ее, так сразу и влюбился, с первого взгляда. Ну вот, так все и получилось.
— Но как же это может быть? Если она даже не была… твердой?…
— Некоторые призраки могут стать материальными. Ну, немножко, чуть-чуть. Ну вот, моя мама как раз такая.
Они замолчали.
— Но главное не в этом, — мрачно сказал он. — Все это не понравилось его родным, да и ее друзья подумали, что у нее крыша поехала. И с той и с другой стороны все здорово разозлились.
— Ты у них единственный?
— Сам не знаю, — пожал плечами Хеми. — Может, и есть еще кто-нибудь. Просто никого больше не встречал.
— Так ты живешь здесь со своими родителями?
— Мама переселилась в Танатопию, когда мне было десять лет. Папа говорил, что она пыталась остаться, но когда тебя тащит… Потом и папа куда-то пропал. — Хеми немного оживился. — Некоторым местным не нравилось, что он тут живет, ну, в Фантомбурге. Может, они просто его запугали, он взял и уехал. А может, еще что похуже. А скорее всего, он просто сделал так, чтобы снова быть вместе с мамой.
— Да-а-а… — сочувственно протянула Диба. Рассказ Хеми произвел на нее впечатление. — Тебе не позавидуешь.
— Да брось ты, — сказал он с наигранной веселостью. — У меня все нормально.
Жить здесь совсем даже неплохо. Здесь у нас, бывает, селятся даже некоторые великие люди. Есть, правда, тут кое-кто из мертвых, которые меня не очень-то любят, потому что я наполовину живой, но таких мало. Зато вот живые меня терпеть не могут по-настоящему, ведь для них я наполовину призрак. В общем, приходится крутиться. Настоящим призракам, например, не нужна пища, а мне нужна, надо как-то добывать. Но в этом смысле мне повезло, я ведь наполовину призрак, так что могу… незаметно ходить, скажем, по магазинам, — озорно подмигнул он.
Они остановились перед каким-то зданием, также окруженным призрачным ореолом собственной прошлой жизни. Основой его было простое строение из железобетона, но в по-лупрозрачном облаке, окутавшем его, можно было узнать прежнее здание в викторианском стиле, потом полуразрушенное строение георгианской эпохи, сквозь которое проступали едва мерцающие очертания амбара, скорее всего средневековой постройки. На двери висела пластиковая табличка: сквозь надпись печатными буквами, из которой можно было узнать, что за дверью находится «Фантомбургский совет», проступала еще одна, сделанная от руки, которая говорила о том же самом.
Хеми толкнул дверь, она распахнулась, а вместе с ней распахнулись и многочисленные двери прежних эпох. Диба ступила через порог, пройдя сразу сквозь несколько исторических пластов времени.
Понятно, что Фантомбург с его многослойными призрачными зданиями прежних веков может озадачить кого угодно. Но то, что Диба увидела внутри этого здания, ее просто ошеломило.
Сначала они с Хеми попали в длинный коридор, стены которого мерцали, становясь то плотней, то тоньше и прозрачней, по мере того как появлялись и исчезали призраки прежних стен. Все они были увешаны многочисленными дипломами, сертификатами, картинами, также окруженными мерцающими призраками других дипломов, сертификатов и картин. То же самое можно сказать и про осветительные приборы: их спектральные дубликаты в форме простых, ничем не прикрытых лампочек, старинных люстр и канделябров самого замысловатого вида проступали в воздухе, то исчезая, то появляясь вновь. Диба почувствовала, что у нее кружится голова.
— Меня что-то тошнит, похоже, сейчас вырвет, — проскулила она.
— Ничего страшного, призрачная болезнь, — успокоил ее Хеми. — Сейчас все пройдет.
Они открыли дверь в один из кабинетов. За письменным столом (а также множеством других призрачных письменных столов) с компьютером, пачками бумаги, ручками и, разумеется, их призрачными дубликатами склонил голову над какой-то папкой довольно упитанный призрак в спортивном костюме.
«Чем могу служить?» — прочитала по его губам Диба стандартный вопрос, какой всегда задают в учреждениях подобного рода.
И только потом он соизволил оторваться от бумаг и поднял на них глаза. Увидев, кто перед ним стоит, призрак так и привскочил на своих призрачных ногах (если можно назвать ногами то, чего почти вообще не было видно). А привскочив, принялся, по-видимому, орать, если судить по его беззвучно разевающемуся рту.
Хеми и тут не остался в долгу.
— Хватит орать, мы не глухие! — заорал он в ответ. — Ну да, она живая, а я тот самый «мальчишка», ну и что? Мне плевать, что вы обо мне думаете, ваша работа — предоставлять информацию по первому требованию. Что? Нет, она из Лондона, понятно вам, идиот? — Призрачный чиновник вытаращил глаза. — Нет, это никакой не призракогон, это просто зонтик.
Диба даже удивилась, с какой яростью Хеми обрушился на канцеляриста.
— А теперь, — продолжил он уже более сдержанно, — я требую представить нужную нам информацию. Иначе я подам на вас жалобу.
Толстый призрак захлопнул рот, насупился и сел на стул. Потом его губы презрительно скривились, и он что-то сказал, окинув Хеми недобрым взглядом.
Диба пошевелила губами, подражая чиновнику, и вдруг, с неприязнью глядя на толстяка, поняла: он назвал Хеми «полукровкой». Но Хеми, похоже, не обратил на это внимания.
— Ну, что ты хочешь узнать? — спросил Хеми.
— Мне нужна копия полного списка умерших, — ответила Диба. — Надо проверить, есть ли в этом списке один человек. Его имя Бенджамин Хью Нетвердайбл.
— Что-о? — удивленно спросил Хеми.
«Что-о?» — пошевелил губами призрак.
— Ты в своем уме? — воскликнул Хеми. — Нетвердайбл не умер! Он просто долгое время скрывался! Сейчас он разрабатывает план защиты Нонлондона от Смога. А потом он собирается его уничтожить! Он день и ночь вулканизирует зонбики…
— Знаю, я все это знаю, — перебила его Диба. — Я тебе заплатила, поэтому сделай одолжение, представь мне список, я больше ничего от тебя не требую. Если это не трудно, конечно.
— Да у тебя просто крыша поехала, — хмыкнул Хеми.
Призрак сделал оскорбленное лицо и демонстративно рывком открыл один из ящиков призрачной картотеки, который потащил за собой и материальный ящик с карточками. Пробежал по карточкам пальцами.
— Ничего нет, — сказал наконец Хеми, когда призрак что-то такое ему прокричал. — В Фантомбурге Нетвердайблов не числится.
— Ладно, — медленно проговорила Диба. — Ну что ж… это неплохо.
«Неужели я проделала такой долгий путь, добралась до Нонлондона — и все впустую? — подумала она. — Не может быть, наверняка тут какая-то ошибка».
— А как насчет Танатопии? — спросила она. — Может, на нее существует своя, отдельная картотека?
— Слышал, что она сказала? Давай-давай! Быстро!
Призрак-бюрократ кисло посмотрел на него, но, очевидно, решил, что так будет проще избавиться от настырных посетителей: он встал, жестом попросил подождать, что-то произнес, шевеля губами, и продефилировал в заднюю комнату.
