— Это перстень Джареда! — Она закрыла лицо руками и зарыдала. — Что это такое? Что все это значит?
Миссис Фоли крепко обняла ее за плечи.
Бонни снова сунула руку в карман:
— Там еще кое-что было, но это просто какой-то грязный старый камень. — Она выложила на стол большой растрескавшийся булыжник.
Профессор первым протянул руку и поднес его поближе посмотреть. Стряхнув грязь с камня на пол, он виновато покосился на мать Уолтера:
— Простите, миссис Фоли. Я все уберу. — Потом он достал платок и вытер камень начисто. По окончании экспертизы, продолжавшейся несколько секунд, он кашлянул и оглядел всех с торжественным видом. — Это рубин, — заключил он. Когда утихли пораженные вздохи, он продолжил: — Не самого лучшего качества, но при своем размере он мог бы стоить шестьсот или даже семьсот американских долларов.
Билли наблюдал, как профессор крутит в пальцах камень.
— И что же это значит? Девин ведь не принес бы нам кольцо и камень, верно?
— Давайте рассуждать логически, — предложил профессор. — Для чего ему могло понадобиться приносить сюда кольцо?
— Чтобы напугать нас? — предположил Билли. — Чтобы мы знали, что он за нами следит?
Профессор покачал головой:
— Напугать? Не думаю. Он хочет убить вас и мисс Сильвер, хотя его стремление убить прекрасную деву опровергает мою теорию относительно того, почему он преследует вас. Но, так или иначе, ему невыгодно показывать, что он знает о вашем местонахождении. Наоборот, с его стороны было бы более логично убедить вас, что он мертв.
Билли недоверчиво нахохлился, но не перебивал.
— Ладно. И что же?
Профессор поднял руку:
— Вывод напрашивается сам собой. Поскольку у сэра Девина нет причин преподносить вам ценный подарок, остается только одно объяснение.
Все замерли, ожидая объяснения профессора. Замер даже мистер Фоли, не успев завязать узел на галстуке. Профессор тоже чего-то ждал, покачиваясь на мысках.
Билли посмотрел на маму. Она знала. Об этом говорили ее глаза, смущенные и обрадованные одновременно. Билли взял кольцо и надел на указательный палец правой руки. Под взглядами остальных он рассматривал кольцо, сжав ладонь в кулак и не зная, прыгать ли ему от радости или плакать от смятения.
— Его принес папа, — наконец выговорил он.
Билли, сидя за обеденным столом, произнес, обращаясь к маме, сидящей напротив:
— Это очевидно, не так ли?
Стол снова ломился от еды. Большой ростбиф помещался в центре. Рядом стоял соусник, с другой стороны — огромная салатница картофельного пюре, тарелки с брокколи и морковью и блюда со всеми видами теплого хлеба тянулись в ряд от одного конца стола до другого. Билли смотрел на это все, гадая, всегда ли они так обедают или это легкое воспаление гостеприимства.
В голосе Билли пробудилась новая надежда, и он болтал, как пьяный попугай:
— Пусть они прекратили сегодня поиски, нам не стоит волноваться. Понятно, что папа жив, но только не хочет показываться. Он беспокоится, как бы Девин нас не нашел, и пытается нас защитить. Он принес кольцо, чтобы показать, что он до сих пор жив, и еще рубин, чтобы у нас были деньги.
— Но откуда у него рубин? — удивлялась мама. — Не может быть, чтобы рубины просто так валялись на земле в горах. Как он добрался до Кастлвуда? И где он остановился?
Мистер Фоли сунул руку в карман рубашки:
— Вот, Мэрилин, пока я не забыл. — Он протянул ей через стол сложенный лист бумаги. — Это заключение гемолога. Он говорит, что цена камня — шестьсот долларов.
Мама Билли взяла заключение, медленно его развернула и стала читать. Ее брови подергивались, пока она изучала цифры. Затем она снова свернула листок и стукнула по нему кулаком.
— Я… я не стану продавать его. — Ее дрожащие губы сложились в улыбку. — Во всяком случае, сейчас. Мы и так справимся. Кроме того, рубин может быть подсказкой, которую мы пока не улавливаем.
Миссис Фоли примирительно накрыла ее кулак собственной ладонью.
— Конечно-конечно, не надо его продавать. — Она обернулась к мужу: — А ведь профессор Гамильтон, кажется, сразу сказал, что он стоит шестьсот долларов.
Мистер Фоли кивнул, дожевывая картофель:
— Старик профессор все на свете знает! Это большая удача, что он с нами.
— Ага, — поддакнул Уолтер. — Какая удача! Учиться у профессора, да еще и в школу не ходить! Здорово.
Билли ковырялся в тарелке, делая густой бурый суп из пюре и соуса.
— Здорово, но не очень-то.
— Почему? — в один голос спросили Уолтер и его отец.
Вилка Билли с громким стуком упала в тарелку.
— Бонни. Ей придется каждый вечер возвращаться домой к своим приемным родителям.
Миссис Фоли вздохнула, и уголки ее губ печально поползли вниз.
— Думаю, тут мы ничем не сможем помочь. — Она взглянула на мужа и взяла его за руку, сплетясь с ним пальцами, прежде чем продолжить: — И какие у вас планы, Мэрилин? Как нам связаться с Джаредом?
— Можно поспорить, что Девину известно, что мы с Билли живем здесь. Не знаю, насколько надежно оставлять записку на пороге, но ничего другого в голову пока не приходит.
— Или пусть папа даст нам еще какую-нибудь подсказку, — предложил Билли.
Мистер Фоли взял с коленей салфетку и вытер губы.
— Правильно, Билли. Если Джаред жив, он догадается, как передать нам то, что мы должны знать. А пока что он хочет, чтобы мы знали, что он жив и заботится о своей семье. По меньшей мере так это все выглядит.
— Мы должны доверять ему, — поддержала мать Билли.
Все присутствующие закивали и молча принялись за еду. Билли же, ковыряя картошку, удивлялся всеобщему молчанию. Может быть, каждый обдумывал свою собственную версию? Пытались ли они ответить на те же вопросы, что грызли его мозг? Как папе удалось выжить? Как он исчез? Почему он не позвонил?
Это были простые вопросы — такие, которые Билли не боялся задавать себе снова и снова. А были и другие — те, что хоронились глубоко в душе. И он опасался заглядывать в ее темную глубь. Но он знал, что они там, и всякий раз, когда они прорывались к нему в сознание, ему становилось все проще раздумывать над ними.
Можно ли доверять человеку, который так долго скрывал от него его драконью сущность? Какие еще секреты он не раскрыл? Всего несколько дней назад это все показалось бы нелепым, но несколько дней назад он не знал, что вместо отца у него бывший дракон.
И последний вопрос, хотя не менее важный: что замышлял убийца?
Поздним вечером, лежа в темноте, Билли мысленно прокручивал в голове события понедельника. Учиться теперь было одно удовольствие, и второй день обещал стать еще лучше первого. От уроков их отвлекло появление кольца, но зато Билли теперь был уверен, что его отец жив, и больше об этом не волновался.
Профессор Гамильтон дал им понять, на что будут похожи их занятия. Для социологии он принес маски африканских племен; на литературе он заставил их разыгрывать куски из «Юлия Цезаря», включая сцены убийства; для урока математики он припас старинные счеты; а на уроке религии он читал им Евангелие от Матфея. «В Кастлвуде я не мог ничего этого делать», — сказал профессор. И это все в первый день! Но лучше всего было то, что его единственными одноклассниками были Уолтер и Бонни, его лучшие друзья на всем свете. С этими мыслями он и погрузился в сон.
Всю ночь он то просыпался, то снова засыпал, предаваясь сумбурным сновидениям, отражавшим его сумбурные мысли. В одном сне они с Бонни очутились в темной пещере, полной мигающих огоньков и танцующих теней. Их шаги гулко стучали по каменному полу, ветерок веял им в лица холодом и сыростью, наполнял ноздри запахом плесени. Внезапно в пещере стало совсем темно, и мурашки поползли по спине. Кто-то смотрел на них, огромный и свирепый, нависший над ними, точно гигантская тень.
— Как мы отсюда выберемся? — спросила Бонни не своим голосом, каким говорят только во сне.
Билли сорвал с пальца отцовское кольцо с рубеллитом и поднял его над головой. Кольцо ослепительно вспыхнуло, засияло красным светом, как фонарь под багровым стеклом.
— Мой отец укажет нам путь, — ответил Билли. — Нам нечего бояться.
Билли проснулся и взглянул на часы. Ровно пять. Он вздрогнул, припоминая свой сон. Может быть, они с Бонни попали в пещеру в горах? Что там сейчас происходит? Где же папа? Не оставил ли он чего-нибудь еще на крыльце?
Еще не рассвело. Он поднялся и босиком подбежал к двери. Повозившись с кнопками отключения сигнализации, он распахнул дверь и взглянул на крыльцо.
— Ничего нет!
Тогда он переступил порог, став холодными босыми ногами на крашеное деревянное крыльцо, и внимательно осмотрел весь двор — клочок бурой травы с редкими зелеными травинками, последними той осенью. По меньшей мере пять фонарей горели на этом участке Кордел-роуд, освещая дома соседей, бросающие перекрестные тени друг на друга и на землю.
