Она раскачивала ногой в легкой сандалии и разглядывала зеленеющую равнину, раскинувшуюся за стенами города. Как ни тяжела и сурова была эта зима, но и она должна была уступить напористой, молодой весне. Частые, но не продолжительные дожди напитывали поля и готовили хороший урожай.
— А, вот ты где!
Она повернула голову… и увидела взбирающегося по лестнице Тайрона.
— Орин все-таки решила остаться в Школе Волшебства? — спросила она.
Тайрон весело кивнул.
— Фальстан взял ее в свой класс. А сейчас, когда я отправился во дворец, она как раз пытается выбрать девочку, с которой будет делить комнату. — Он огляделся вокруг и потянулся. — Тересса подсказала мне, где тебя найти.
— Я ей нужна? — оживилась Рена.
Тайрон задумчиво посмотрел на нее и молча стал устраиваться на широком каменном карнизе.
— Она считает, что мы должны как следует проводить Коннора.
Рена отвернулась и уставилась на уходящую вдаль безлюдную дорогу. Она никому не могла открыться и держала при себе боль, которая пронзала ее сердце каждый раз, когда вспоминала, как одинока Тересса. Почему же она так отдалилась даже от своей лучшей подруги, от Рены? Конечно, все они были ужасно заняты, а на молодую королеву свалилось столько забот.
И все же Рена чувствовала, будто в ее душе образовалась какая-то пустота. «Ничего удивительного, — успокаивала она себя, — эта война изменила землю, страну, наши жизни. Она должна была изменить и нас четверых».
— Я привыкла тут сидеть с давних пор, когда еще отец посылал Тесс с посольствами в другие города и страны, — тихо проговорила Рена. — Поднимаясь на тот холм, она всегда оборачивалась и махала мне рукой. Я подумала, что и Коннора могла бы так проводить… если он догадается оглянуться.
— Считаешь, не догадается? — усмехнулся Тайрон.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Рена.
Тайрон пожал худыми костистыми плечами.
— Ну, он мог бы подождать, пока ты сдашь свой последний экзамен и получишь звание мага. Тогда ему не пришлось бы топать в одиночестве.
— Если бы для него это что-то значило, он не спешил бы уйти, — пробормотала Рена. — Я вскоре все равно отправлюсь обследовать те пещеры… если они не разрушены.
— Ничего с ними не случилось, — уверенно проговорил Тайрон. — И ты можешь сказать о своем намерении Коннору, когда увидишь его в следующий раз.
Рена фыркнула.
— Ну да, когда он станет старым и седым. Ты слышал, что он говорил вчера вечером? Только для того, чтобы добраться до южной оконечности нашего континента, ему потребуется целый год. Потом он переплывет Великое Море. Потом…
— Потом через три года достигнет Летних Островов, где как будто бы живут прямые потомки Ийон Дайин, — подхватил Тайрон. — Я все помню. Ну, и что из этого?
— А то, что на это ему потребуется дюжина лет, не меньше! — с негодованием воскликнула Рена.
Тайрон расхохотался, глядя на ее пылающую физиономию.
Рена смущенно нахмурилась.
— Слишком многое изменилось, — пробормотала она.
Улыбка сошла с лица Тайрона. Он посерьезнел.
— Это верно. Но, согласись, появилось много хорошего.
Рена вздохнула, озирая сверху похорошевший, обновленный город. Тересса нашла отличных строителей. Они умело и быстро подняли город из руин. Теперь улицы Кантирмура не были похожи на замысловатый лабиринт, а дома не лепились один к другому как попало, образуя беспорядочную путаницу стен, крыш и труб.
Она подумала о том, как изменился Гариан Рисмордих Его восхитительный дворец всю зиму был полон беженцами. Все деньги, скопленные отцом, он без колебаний пустил на закупку еды и одежды для несчастных, оставшихся без крыши над головой в самый разгар суровой зимы. Даже Мирли, сестра Гариана, которая слыла надоедой и капризной бездельницей, всерьез занялась изучением торговли. И теперь по горло занята заключением торговых сделок с иноземными купцами.
Да, некоторые люди здорово изменились. Но не все. Герцогиня до сих пор цепляется за прежние порядки. Она не оставила ни одной своей привычки. Требует, чтобы к ней являлись лишь наряженными в придворное платье и подавали еду только на серебряной посуде. Тересса не протестовала. Мало того, навещая герцогиню Карлас, она одевалась по-праздничному и соблюдала все, даже самые глупые, правила придворного этикета.
— Некоторым трудно отвыкнуть от старых привычек, — говорила она Рене. — И пусть. Я не возражаю. Лишь бы не навязывали этого другим.
Единственный человек, который доставлял немало неприятностей, отметила Рена, исподволь разглядывая Тайрона, был чародей, сидевший сейчас рядом с ней. Галфрид решил, что заклинание Тайрона, разрушившее связующие путы земли, вполне позволяет присвоить ему звание мэтра-чародея, Теперь новоявленный мэтр проводил много времени во дворце. И всякий раз, когда Рена видела Тайрона и Терессу вместе, они о чем-то спорили. О политике, о торговле, волшебстве, истории, даже о еде… Ни в чем они не сходились. Но, кажется, им обоим эти споры доставляли удовольствие…
— А вот и он, — сказал Тайрон.
Внизу, под стеной появился высокий, широкий в плечах путник. Забавная лохматая собачонка, счастливо помахивая хвостиком, семенила рядом с ним. Со спины Коннор показался Рене совсем взрослым. Она с любопытством разглядывала его простую одежду, старую потертую дорожную сумку, длинный посох.
Рена закусила губу. «Должна ли я окликнуть его?» Будь она сейчас одна, позвала бы не задумываясь.
Но как только Коннор дошел до невысокого холма, он остановился и обернулся. В ярком солнечном свете Рена различила на его лице улыбку. Она тоже улыбнулась и подняла руку Он помахал в ответ. Тайрон, прощаясь, беспорядочно махал обеими руками.
Коннор отсалютовал им посохом и отвернулся. Вскоре он и Хвостик исчезли из виду.
Ушел… Рена почувствовала, как пустота в ее душе увеличилась. Слишком поздно она поняла самое важное… Только вчера на прощальном ужине вдруг словно бы ударило в сердце… их неразлучная четверка распалась… и, может, навсегда. Странно, но вовсе не Тересса, а Коннор всегда живо интересовался ее планами и мечтами, ему она доверяла свои сомнения, он первый мог оценить ее шутки, любил слушать ее бесконечные истории… Он проводил много времени в школе, помогая все приводить в порядок, расставлять столы и убирать в классах. И он первый предложил Галфриду пригласить Орин, когда прекратилось весеннее таяние снегов и дороги в горы сделались доступными. И он оказывался рядом с Реной, когда всем было не до нее. А она даже и не подумала его поблагодарить, потому что считала это само собой разумеющимся. И вот теперь он ушел…
Она отвернулась, стараясь скрыть слезы. Нога ее нащупала веревочную лестницу.
— Пора заняться делом, — пробормотала она.
— Верно, — быстро согласился Тайрон. — Чем быстрее ты найдешь эти надписи в пещерах и срисуешь их, тем скорее твоя жизнь снова наполнится приключениями и путешествиями.
— Жизнь, приключение… — хмыкнула Рена.
— Разве не об этом ты всегда только и толковала? — Брови Тайрона побежали вверх, словно стремясь соединиться с вороньим гнездом его перепутанных волос.
— Кажется, я насытилась приключениями, — сказала Рена.
— Но ведь то была война. Это не в счет, — промолвил Тайрон уже серьезно. — Ты и в самом деле раздумала? Конечно, это твое дело, но… я знаю одного человека, который будет очень огорчен. — Он махнул рукой в сторону дороги.
Рена привстала на стене, вглядываясь в горизонт.
Она думала о таинственном мире, который не сумела найти, о котором говорила Идрес Рискарлан, упоминая неведомое людям волшебство…
Неожиданно она вспомнила слова Коннора, сказанные прошлым вечером:
«Три года, Летние Острова…
Три года. Я знаю, где он будет, поэтому смогу найти его, если захочу…»
Рена в последний раз бросила взгляд на дорогу и стала быстро спускаться по веревочной лестнице. На этот раз она счастливо улыбалась.
