— Профессор Темноты был хорошим человеком, Каулквейп, — сказал Прутик. — Верный, преданный… как и те заблудшие академики, которые отказались спуститься. — Он вздохнул. — Они не могли оставить свой любимый Санктафракс.
— Вот они! — раздался рядом с ними громкий рассерженный голос.
— Они перерезали Якорную Цепь! — закричал кто-то ещё.
Прутик и Каулквейп оказались лицом к лицу со взбешённой толпой — учёные, охранники, подтягиватели корзин — все они стеной шли на них. Каулквейп повернулся к Прутику.
— Что нам делать? — воскликнул он.
Прутик поднял руки.
— Друзья! Коллеги учёные! Жители Нижнего Города! — начал он. — Это правда, Каулквейп отцепил Якорную Цепь… — Всё прибывавшая толпа закричала и зашикала. — Но он должен был это сделать, — перекрикивая шум, продолжал Прутик. — Ужасный шторм, которому вы все были свидетелями, разрушил бы не только Санктафракс, но и Нижний Город, и всю жизнь, какая только есть в Крае!
— Кто это говорит? — крикнул им какой-то высокий человек в мантии.
— С чего это мы должны вам верить? — спросил другой.
Крики стали громче, яростнее.
— Потому что я говорю с вами от имени вашего нового Верховного Академика, — ответил Прутик. Толпа колебалась. — Да, вы поняли меня правильно — Верховного Академика! — Он указал на тяжёлую золотую печать, висевшую на цепи на шее Каулквейпа. — Ибо этот титул был передан ему предыдущим Верховным Академиком, что, согласно старинным обычаям нашего любимого Санктафракса, является его правом.
Каулквейп смущённо отступил назад.
— Но… но… — бормотал он.
— Нашего любимого Санктафракса больше нет! — прокричал рассерженный голос.
— Ну, это-то хорошо! — завопил какой-то житель Нижнего Города. — Ленивые учёные!
— Урод из Нижнего Города! — с яростью ответили ему.
Началась потасовка, послышались тычки и затрещины. И тут толпа замерла, все до одного, потому что их крики потонули в бешеных воплях и карканье стаи белых воронов, которые кружились в небе.
— Хор мёртвых. — простонали жители Нижнего Города и, спасаясь, стали разбегаться в разные стороны.
— Белые вороны, — прошептали учёные и остались стоять на месте.
Как снежная буря из белых перьев, вороны спустились на землю и защитным кольцом окружили Каулквейпа и Прутика. Самый крупный из них повернулся к Прутику и выставил вперёд огромный клюв.
— Краан, — сказал Прутик, — спасибо за…
— Молния ударила в Каменные Сады, — прервала его птица. — Голубая вспышка молнии. Помнишь?
— Д… да, — ответил Прутик. — Помню. Краан энергично кивнул:
— Там растёт скала. Огромная. Быстро растёт. Очень быстро. Нужно закрепить. Закрепить немедленно. Пока не улетела.
Прутик нахмурился. Он вспомнил, как из земли блеснула новая скала.
— Ты же не думаешь… — спросил он, оборачиваясь к Каулквейпу.
— Ты имеешь в виду… — заметил Каулквейп. — Ты думаешь, эта скала может вырасти достаточно большой, чтобы…
— Новый Санктафракс! — воскликнул Прутик. — Вот что я думаю! — Он двинулся к стоявшим перед ним учёным. — Быстро! Идите в Каменные Сады, вы все! Возьмите верёвки, цепи, сети, снасти, отвесы — все, что попадётся под руку. В Крае растёт новая скала, она будет вашим новым воздушным городом. Вместе вы сможете построить новый Санктафракс.
Учёные молча уставились на него. Каулквейп сделал шаг вперёд, положив руку на цепь Верховного Академика у себя на шее.
— Делайте, как он говорит! — скомандовал он.
Минуту учёные стояли неподвижно. Затем какой-то одинокий голос выкрикнул:
— В Каменные Сады! — И они повернулись и толпой устремились с площади.
Прутик улыбнулся Каулквейпу.
— Ах, Каулквейп, как я тебе завидую, — произнёс он.
— Завидуешь мне? — спросил удивлённый Каулквейп.
— Конечно, — ответил Прутик. — Ты сможешь начать всё заново, создать город учёных таким, каким он должен был быть. Сможешь расправиться с мелочностью, злословием, интригами и сплетнями. Потому что ты — мост, Каулквейп, мост, который соединит Нижний Город. Учёные и торговцы больше не будут свысока смотреть друг на друга, ты ведь побывал на обеих сторонах, Каулквейп, и у тебя доброе сердце. А теперь у тебя есть новая летучая скала, на которой ты сможешь осуществить свои мечты.
— А что будет с тобой, Прутик?
— Со мной? — переспросил Прутик. — Я должен воссоединиться со своей командой здесь и там, в Риверрайзе. — Он вздохнул. — Если бы только Шпулер не умер…
— Оставайся здесь! — попросил Каулквейп, схватив Прутика за руки. — Мы вместе построим новый Санктафракс. Ты и я…
— Моё место не здесь, — твёрдо ответил Прутик. — Это никогда не было моим. Моё место у штурвала воздушного корабля рядом с верной командой.
Каулквейп ужасно расстроился.
— А как же я? — спросил он. — А что будет со мной? Я не смогу всё сделать сам.
— Следуй велениям своего сердца, Каулквейп, — сказал Прутик. — Делай это, и ты не ошибёшься, поверь мне. Помни, просто следуй велениям сердца. — Он улыбнулся. — А я буду следовать велениям своего.
К тому времени, когда над Краем начало светать, растущую скалу в Каменных Садах уже опутали крепкой сетью, к которой учёные торопливо прикрепили тяжёлые отвесы.
— Хорошо, — сказал Каулквейп, удовлетворённый тем, что хотя бы на время скала оказалась закреплена. — Мне нужно поспешить обратно в Нижний Город, — продолжил он, — обсудить вопрос о новой Якорной Цепи с Силексом Мейкписом из Лиги Литейщиков и Формовщиков. А вы в это время присматривайте за скалой. Проследите, чтобы к ней прикрепили достаточно отвесов, она не должна улететь.
— Конечно, сэр, — приглушённым слащавым голосом ответил Вокс, высокий подмастерье из Колледжа Облакологии.
Каулквейп бросился к ожидающей его повозке. Вокс прищурил глаза, и гаденькая ухмылка заиграла у него на губах.
— Ах ты, маленькое ничтожество! — сквозь зубы пробормотал он. — Я до тебя когда-нибудь доберусь…
Подъехав к главной площади Нижнего Города, Каулквейп обратил внимание на то, что народ собрался вокруг высохшего центрального фонтана. Он наклонился вперёд и похлопал возницу по плечу:
— Спасибо. Не могли бы выпустить меня здесь на минуту?
Возница положил оглобли повозки, и Каулквейп легко спрыгнул на землю и подбежал к фонтану.
— Что это? — спрашивал он. — Что происходит?
— Ш-ш-ш, ваше превосходительство! — привлёк его внимание какой-то крохгоблин. — Слушайте.
Каулквейп склонил голову набок. Из глубин фонтана донёсся громкий булькающий звук.
— Что?… — начал было он.
И тут внезапно, как только первые лучи зари осветили площадь, раздался оглушающий рёв, и мощная струя воды выстрелила в воздух — на десять, двадцать, тридцать шагов вверх — и окатила всех стоящих вокруг.
Каулквейп ахнул.
— Это всё-таки случилось! — воскликнул он. — Мать Штормов достигла Риверрайза. Воды Реки Края снова текут. Мы спасены!
Совсем позабыв о своих почтённых должностях, профессора и подмастерья прыгали от радости вместе с жителями Нижнего Города и безумствовали в потоке воды, пока не промокли до нитки. Все их сомнения улетучились, когда они принялись пить холодную чистую воду, их мысли наполнились энергией и оптимизмом, и их крики слились в один ликующий:
— Да здравствует Река Края!
— Да здравствует Нижний Город!
— Да здравствует новый Санктафракс!
И воздух задрожал от громоподобного рёва, который вслед за этим последовал:
— Да здравствует Санктафракс!
Каулквейп улыбнулся и вышел из брызг фонтана. От его одежды под лучами тёплого утреннего солнца шёл пар.
— Каулквейп! — раздался рядом с ним голос. — Пора!
Он огляделся. Вокруг никого не было и на секунду он решил, уж не разговаривает ли с ним сам Кобольд Мудрый.
— Каулквейп! Я здесь, наверху!
Каулквейп поднял голову, закрываясь рукой от солнца.
— Прутик! — прокричал он.
Молодой капитан смотрел на него из-за штурвала воздушного корабля, который парил в небе прямо над Каулквейпом. Рядом с ним, по правую руку, стояли и смотрели вниз Тугодум, Тарп Хаммелхэрд и Рован Хит. Хотя больше не светились: их яркое свечение исчезло, как только пролетела Мать Штормов. По левую руку от Прутика стояли Ворс, Стайл, Джервис и разряженный в перья и драгоценности брогтролль Страшезлоб — большинство членов команды Громоподобного Грифозуба.
Каулквейп прочитал название воздушного корабля, выведенное блестящими золотыми буквами. Это был «Бегущий-по-Небу».
— Оказалось, что они ждали меня в воздушных доках! — крикнул ему вниз Прутик. — Сейчас я улетаю в Риверрайз за остальными, да поможет нам небо! За Гуумом, Лесорыбом и Моджин… — Он улыбнулся. — Я прилетел попрощаться.
