Бобрикова быстро закивала.
— Ещё раз в таком виде припрёшься — сам твои побрякушки посрываю, — подвел итог Витька. — С этой — всё?
— Грубит учителям, — подсказала Светлана Ивановна.
— Ах, даже так… — нехорошо ухмыльнулся Витька.
— Подождите, — вмешалась Танька. — Скажи, Анжелина, вот мы тебя сейчас прокатили — понравилось?
— Не-е-ет…
— А ведь мы — такие же как ты. Не выше тебя по статусу и не ниже. Мы, можно сказать, на равных поговорили. А вот если бы над тобой малыши из детского сада посмеялись, обозвали бы тебя по-всякому и песком из ведёрка обсыпали. Хорошо тебе было бы?
— Я бы им руки поотрывала!
— Во-во. С малышами все смелые. А теперь задумайся: ты для учителей — как для тебя малышня. Только они — не ты. Они терпят и ждут, когда ты поумнеешь. И руки тебе не отрывают. Только ты не умнеешь никак. Всё куличики из песка лепишь.
— Думаешь, поймёт? — негромко спросила Юлька. Как о пустом месте.
— Не знаю, — вздохнула Танька. — Ну, есть же у человека уши, чтобы услышать, и мозги, чтобы хоть чуть-чуть соображать. Да и вообще…
— И вообще, Бобрикова, ты должна понимать следующее, — вклинился Витька. — Ещё раз в таком виде придёшь или что-то не в тему вякнешь — и снова здесь окажешься. Врубаешься?
Анжелина кивнула.
— Самоутверждайся у себя в тусовке, — брезгливо закончил Витька. — Свободна.
Тяжело и неловко Бобрикова пробежала к выходу. Тушь у неё так и не потекла. Водостойкая. А вот подводка размокла.
— И умойся! — вслед ей крикнул Женька.
Хлопнула дверь.
— Уф, — выдохнул Витька. — Откуда такие берутся?
— Не знаю, — негромко ответила Светлана Ивановна. — Она у нас первый год учится. Не привыкла ещё.
— Как будто у нас таких нет, — тут же встряла Танька. — Зальцман у нас давно, а тоже в списке. С тем же самым.
— А зовите его, кстати, — распорядился Витька. — Будем кучно отстреливаться.
Мишка снова подскочил.
— Зальцман! — гаркнул он в коридор. — На ковёр!
Вошел высокий красивый девятиклассник. Его немного портили длинные волосы, начёсанные на лицо, ярко-оранжевая футболка с надписью: «мы не гоним, это у нас машина мощная», рваные джинсы и вытертые кеды. Одеть бы его по-человечески, какой был бы кадр!
Парень независимо отставил ногу и засунул руки в карманы.
— Крут, — оценил его Витька. — Повыпендривался? А теперь встань нормально.
— Я стою как стою. С ног не падаю.
— А в рог? — предложил Витька.
— «Бронемастер, полегче, не заезжайте», — процитировал Зальцман.
Надо же! Читал «Парня из преисподней»!
— «Друг мой» пропустил, — подобрев, отозвался Витька. — Ладно, Стругацких ты знаешь. А школьные правила?
— Так точно, господин старший бронемастер!
— Давай без чинов…
— Нигде не написано, что запрещается такая одежда. Там весьма обтекаемая формулировка.
— Интересно, почему все эту формулировку нормально понимают, и только тебе она не ясна?
— Не знаю. Может, интеллекта не хватает?
— Тебе?
— Может, и мне, — покладисто отозвался Зальцман. — А может, ещё кому.
— Так-так-так, — пробормотал Витька и обвёл глазами Совет. — Что будем делать с этим фруктом?
Я молчала. Всё-таки первый год в совете, да и учусь не в одиннадцатом и не в десятом. Да что там, даже и не в девятом пока. Не хочу выглядеть моськой, тявкающей на слона.
Остальные молчали тоже. Наверное, думали — а что делать-то?
— На что там учителя жалуются? — спросила Таня. — Здесь не написано.
Неожиданно отозвалась Светлана Ивановна.
— Я расскажу. Учителя жалуются на реплики с мест и комментарии. Но главное не это. В субботу, на отборочном туре конкурса «ученик года» по географии, Зальцман создал такой шедевр, что я хочу его зачитать целиком. Так вот. Слушайте. «В тайге обитают морские котики», «Больше всего мне нравится животные: бегемоты, крокодилы, леопарды, клеопатры», «Звери бывают пушистые, облезлые и красивые», «В Великобритании популярен английский язык», «Расы: арабы, пигмеи и пираты», «Главенствующая религия в США — капитализм», «Из гранита образуются корни деревьев, а из корней — щебень, песок, глина»…
Сначала мы сдержанно смеялись, но потом стали ржать как ненормальные. Зальцман криво ухмылялся. Светлана Ивановна подождала, пока мы затихнем, и продолжила:
— А вот это вообще за гранью добра и зла: «В Австралии много таких растений и животных, которых нет нигде, кроме Америки. Например, знаменитое дерево, которое растёт корнями вверх — баобаб». Ты там ничего не курил перед тестом?
Зальцман криво улыбнулся:
— Водку мы пьём для запаха, дури своей хватает…
— Заметно… Ну и для финала: «Страус ЭМО», «Страны обозначают на политической карте мира с помощью указки», и «Трудовые ресурсы — это часть населения в трудном возрасте». Похоже, ты сам у нас в трудном возрасте, Серёжа.
Зальцман умильно развёл руками.
— Юморист, — прокомментировал Витька. — Задорнов. В КВН готовишься?
Приоткрылась дверь, и заглянул незнакомый парень:
— Ребята, можно?
— Нельзя. У нас Совет, — строго сказал Мишка.
— Я как раз к вам… Вы сейчас Серёгу разносить будете, а он не виноват!
— А кто виноват?
— Я.
Витька недоумённо оглянулся на Светлану Ивановну. Завуч неопределённо шевельнула плечом и улыбнулась.
— Заходи, раз виноват, — решил Витька. — Рассказывай.
Парень прошел на середину и встал рядом с Зальцманом. Обычный старшеклассник — брюки, рубашка, начищенные туфли, аккуратная причёска.
— Глупо получилось, — сказал парень. — Мы хотели проверить. Говорят, конкурс «ученик года» никакой не конкурс. Заранее решено, кто его выиграет. И поэтому никто не читает, что мы пишем. Особенно на отборочных.
— И как? — подал голос Женька. — Читают?
— Ага, — печально вздохнул парень. — Я ничего придумать не смог, просто написал с ошибками. А Серёга вот…
— Не го́ните, значит, — глядя на футболку Зальцмана, протянул Витька. — Машина, значит, мощная… Раздел юмора она потянет?
— Что? — удивился Зальцман.
— Люди, — Витька оглядел нас сияющими глазами. — Мы в газете анекдоты из и-нета перепечатываем. А здесь такое дарование пропадает.
— Точно! — обрадовался Женька.
И все зашумели:
— Идея!
— Классно придумал!
— Наконец-то у нас будут нормальные приколы!
Зальцман и его одноклассник удивлённо переглянулись и заулыбались. По-хорошему так.
— Нет, — сказала вдруг Юля. — Не пойдёт. Член редколлегии — он же в Совете. А как мы его возьмем в таком виде? Что другие скажут, типа Бобриковой?
Зальцман перестал улыбаться.
— Я цивильно оденусь, — тихо сказал он. — Честно. Если возьмёте.
— По рукам, — серьёзно ответил Витька. — Послезавтра на восьмом уроке как раз газету будем делать. Если хотите, приходите вместе.
Парни закивали.
— Только ты на уроках выступай поменьше, ладно? — попросил Витька. — А то нам неудобно за тебя будет.
— Я лучше фельетон напишу, — задумчиво отозвался Зальцман.
— Приноси, почитаем. Идите, ребята. Нам надо дальше работать…
Когда за ними закрылась дверь, Витька устало глянул в список:
— Кто следующий?
— Давайте прогульщиков, с ними быстро, — предложила Юля.
— Тогда лучше их оставить на закуску, — здраво возразила Таня и обернулась ко мне. — Давайте этого, с дракой. Лера, из твоего класса?
— Да.
— Агрессивный?
— Вот то-то и странно, что нет. Тихий обычно.
— А что не поделили-то?
— Понятия не имею. Меня в тот день в школе не было.
— Жалко. Ну, Мишка, зови.
И вошел Сельцов.
* * *
Он встал перед нами — самый обыкновенный пацан. Серые джинсы, чёрная футболка с длинными рукавами, тёмные кроссовки. Только волосы придавали ему некоторую индивидуальность — светлые, немного вьющиеся, спутанные и падающие на глаза. Да и то, причёской он выделялся у нас в гимназии, а на улице таких — сколько хочешь. Папа называет их «социальные невидимки» — они мгновенно растворяются в толпе, слившись с тысячей таких же невыразительных типов.
— Сельцов, — тоном прокурора начал Витька. — Объясни совету, что за драку ты учинил?
— Не ваше дело, — бесцветно отозвался Сельцов.
Какая наглость! Я задохнулась от возмущения. Ладно, это не старшеклассников ругать, здесь я могу развернуться вовсю!
— Ошибаешься, — сказала я. — Это дело Совета.
Сельцов бросил на меня презрительный взгляд и отвернулся. Да кем он себя считает?!
Витька задумчиво пробормотал:
— Интересно, кто-нибудь нам может объяснить, что произошло?
Светлана Ивановна ответила:
— Это трудно назвать дракой. Он просто избил двух одноклассников.
— Один? — с сомнением глянув на Сельцова, переспросил Витька. — Двоих? Мелких каких-нибудь?
