Вдруг корзина, в которой он сидел, резко дёрнулась, как будто кто-то прыгнул на шар. На одной из верёвок, скрепляющих корзину с шаром, повисло мохнатое чудовище весьма разбойного вида. Чудовище скалило зубы и гнусно хихикало. Волшебник Гашпар, несмотря на свой преклонный возраст, был ещё очень энергичен. Он не собирался терпеть выходки какого-то там прохиндея. Волшебник ухватил чудовище за шкирку и хотел сбросить вниз, как вдруг разбойник достал огромную картонную вилку и с размаху воткнул её в шар. Воздух стал со свистом уходить из шара. Корзина с большой скоростью понеслась вниз, на торчащие из чёрной воды камни. Гашпар в ужасе зажмурился, ожидая удара. А когда открыл глаза, то увидел свою комнату. Он сидел на полу рядом с кроватью, тут же валялись подушка и одеяло. Несколько секунд Гашпар приходил в себя. И только тут заметил, что держит в руке очень необычную кисточку. Её палочка была вся чёрная, будто обугленная. Жёсткие, торчащие во все стороны щетинки сразу напомнили волшебнику чудовище из Сна.
Он с отвращением отбросил кисть в сторону. «Какой гадкий Сон, – думал старый художник. – И приснился прямо в День рождения!… И Алинка… Нет, здесь явно что-то не то!»
Волшебник сунул ноги в тапки, поправил на голове ночной колпак и отправился искать свой колокольчик.
сли кто-то по-настоящему взволнован сегодня – так это я! – с порога заявила запыхавшаяся Алинкина Бабушка.
С самого утра она уже успела приготовить завтрак, проводить Алинку в школу, а заодно и узнать последние новости.
– Никто ничего не слышал про загадочную тележку, – сказала Бабушка, с сожалением глядя на Надюшку и Тапыча, – зато наша почтальонша – летучая мышка Коко – принесла мне странную записку от моей подруги Алелии… и при этом рассказала парочку не менее странных слухов. И всё про какие-то непонятные сны. Уж не началась ли в стране Сонная Эпидемия?
– Эпидемия? – испугалась Надюшка. – А разве такая бывает?
– На моей памяти ещё ни разу не была и, надеюсь, не будет. Вы, деточки, вот что – попейте-ка пока молочной росы. Свеженькая, сегодняшняя. Съешьте пончиков с повидлом, а я быстренько слетаю к подруге. Что-то у меня сердце не на месте.
– А как же Михаська? – воскликнул Тапыч.
– А потом сразу отыщем вашего Михаську! – успокаивающе кивнула Бабушка. – Ждите Алинку и никуда не уходите! Я быстро!
Бабушка улетела, а Тапыч, возмущённо засопев, не выдержал:
– Ну, что я говорил? Никому до нас нет никакого дела! Пропадай, Михаська! Катись в своей тележке, Михаська!
И добавил совершенно маминым голосом:
– Надя! Я с тобой разговариваю!
Надюшка вздрогнула.
– А что мы можем сделать?
– Не знаю, что ты, а я, например, полночи не спал – «фотороботы» нашего Михаськи рисовал. Вот, смотри!
И Тапыч выложил перед Надюшкой целую пачку Михаськиных портретов. Мальчик вышел на них немного кособоким, каким-то растрёпанным и почему-то везде в разной по цвету одежде.
– Мы их расклеим на всех углах, вдруг кто-то откликнется! – с жаром продолжал объяснять Тапыч. – Осталось только надписи сделать, что Михаська похищен, и про вознаграждение!…
– Какое ещё вознаграждение? – проговорила Надюшка, критично рассматривая Тапычево творчество. – Да уж! Палка-палка-огуречик, получился человечек. А одежда-то почему везде разная?
– Потому что карандаши истратились, а поточить нечем было! – обиделся Тапыч. – А если не нравится, то сама бы и рисовала палка-палка-огуречик! – передразнил он Надюшку и отвернулся.
– Прости, Тапыч, – спохватилась девочка, – я не хотела. Ты, правда, молодец! Мы обязательно расклеим твои «фотороботы», вдруг, действительно, кто-нибудь откликнется. А надписи я мигом сделаю!
Надюшка склонилась над кипой листочков, а медвежонок, как заправский сыщик, на цыпочках подкрался к двери и резко распахнул её.
– Ага! Никого. Сверим наши часы!
– Какие ещё часы? – удивилась Надюшка.
– Ну не знаю? Какие-нибудь. Все сыщики всегда, когда что-нибудь расследуют, часы сверяют. Ну что там, долго ещё?
Тапыч нетерпеливо переминался рядом.
– Всё! Готово! – Надюшка выпрямилась, собирая листочки. – Слушай, а приклеивать «фотороботы» мы чем будем?
Медвежонок хитро подмигнул.
– Не беспокойся, я в той бочке, которая вчера на меня с дерева упала, наскрёб немного мёду! Сначала лизнёшь медку, потом бумажку, а потом приклеивай – ни за что не отвалится!
Надюшка с Тапычем, оставив Алинке записку и аккуратно прикрыв за собой калитку, вышли на тихую улочку.
– Ну, Шерлок Холмс, откуда начнём? Или – ты налево, я направо? – повертев головой, спросила Надюшка.
– Начнём прямо отсюда. А двигаться будем в сторону оранжереи. Надо ещё раз расспросить цветочную малышню. Может, они чего-нибудь вспомнят.
«Сыщики» двинулись вдоль улицы. Медвежонок облизывал медовым языком бумагу, а девочка старательно приглаживала «фотороботы», приклеивая их к воротам, заборам и деревьям.
– Вон она, оранжерея! – дёрнула Тапыча за лапу Надюшка. Нырнув в заросли гороховых деревьев, они торопливо зашагали в сторону блеснувших на солнце окон оранжереи детского цветочного сада.
Тапыч еле поспевал за бегущей по узенькой тропке девочкой. Оранжерея почему-то оказалась запертой. Прижав носы к оконному стеклу, Тапыч с Надюшкой тщетно пытались разглядеть, есть ли кто-нибудь внутри.
– Может, у них карантин? – пожала плечами девочка. – По ветрянке.
– Ладно! – махнул лапой Тапыч, облизывая очередной портрет. – Прилепим парочку «фотороботов» на самое видное место. Пить как хочется!
И медвежонок припал к фонтанчику, бившему в самом центре детской площадки.
– Ух! Хорошо! – отдуваясь, сказал Тапыч и уселся на край песочницы.
– Отдохнём немного, и назад! – сказала Надюшка. – Бабушка с Алинкой, наверное, уже дома.
– Надюшка! – вдруг подпрыгнул Тапыч. – А я ведь это место помню! Я здесь уже был, когда с тележки свалился! Точно! Я ещё думал, что за дом такой странный, из стекла. А вон и овраг с горохами! Теперь мы знаем, в каком направлении скрылся преступник. Это же именно то место, где он «оторвался от хвоста».
– Что ещё за хвост, и у кого он оторвался? – не поняла Надюшка.
– Ну, это значит, место, где преступник ушёл от моей слежки.
– Не преступник ушёл от слежки, а ты свалился с тележки!
– Какая разница! Главное, мы его вычислили! – почесал в затылке медвежонок. – Если он ехал оттуда, значит, нам нужно идти в обратную сторону, правильно?
– Вроде правильно. – неуверенно кивнула Надюшка.
Тапыч пробежался по площадке туда и обратно, заглянул в песочницу. Надюшка ходила за ним.
– Упал я здесь. Выходит, что он повернул в ту сторону! Всё ясно! – радостно завопил медвежонок. – Вот и следы от колес! Смотри сама!
И действительно, пригнувшись к траве, они разглядели слабый светящийся след. След, обогнув кусты, внезапно оборвался перед высокой каменной оградой.
– Куда же он мог деться? – растерялся медвежонок. – Перепрыгнуть через ограду, тем более с тележкой, невозможно.
– Погоди-ка!
Надюшка сунула руку в карман и вынула тот самый светящийся мелок, который подобрала на полу в Михаськиной комнате. Она быстро нарисовала на заборе полукруглую дверцу, потом пририсовала дверную ручку и отступила на шаг, чтобы посмотреть. Но ничего не произошло. Тапыч нетерпеливо переступал с ноги на ногу и уже открыл рот, чтобы предложить Надюшке сделать под оградой подкоп. Так, на всякий случай… Как вдруг дверь засверкала и – приоткрылась!
– Ты первая!… – спрятав лапы за спину, пробормотал медвежонок.
– Ладно! Только не отставай! – ответила Надюшка и шагнула в светящийся дверной проём.
* * *
Третьим уроком у Алинки было рисование. Всегда весёлый и добродушный волшебник Гашпар был сегодня непривычно молчалив. Он выставил натюрморт из разноцветных шариков и кубиков, дал девочкам задание и скрылся в своей мастерской.
– Что-то у него явно не праздничное настроение. – шепнула Алинке её лучшая подруга фея Агата.
Обычно во время урока учитель вышагивал между рядами и внимательно смотрел, как девочки рисуют. Шутил, что-то советовал, подбадривал тех, у кого не очень получалось.
В свой День рождения он устраивал маленький праздник для всех: угощал учениц конфетами и пирожными, поил чаем. И всегда отдельно благодарил каждую за подарки и поздравления. А сегодня он даже не взглянул в Алинкину сторону.
«Что-то случилось», – думала Маленькая фея. На душе у неё было тревожно, как будто это она испортила настроение старому волшебнику. Натюрморт никак не удавался. Алинка нахмурилась, разглядывая хаос из кубиков и шариков на своём рисунке. Она попыталась исправить ошибки, но мысли то и дело возвращались к Сну-поздравлению. Может, она чем-то обидела Гашпара? Вот только чем? Чтобы отвлечься, Алинка стала обдумывать план поисков Надюшкиного брата Михаськи. Ситуация усложнялась тем, что Агата не могла им помочь – у неё были неотложные домашние дела.
