Огненно-красная линия взметнулась в небо, пронзив туман.
«Надеюсь, такого сигнала им хватит», — подумал я. Библиотекари собрались вместе, очевидно готовясь броситься на меня — не важно, Линзы там или нет. Я приготовил Линзы Буретворца в надежде, что смогу с их помощью достаточно долго сдувать Библиотекарей, пока меня не спасет Бастилия.
Но Библиотекари не спешили нападать. Я встревоженно стоял, продолжая освещать небо лучом от Линз Поджигателя. Чего же они ждали?
Наконец, Библиотекари расступились, и между ними прошествовала темная фигура — выглядевшая как силуэт посреди влажного тумана. Как следует разглядеть ее мне не удалось, но что-то в ее обладателе было явно не так. Существо было на голову выше остальных, а одна из его рук — на несколько футов длиннее другой. Голова деформирована. Наверное, это вообще не человек. И оно почти наверняка опасно.
Вздрогнув, я сделал невольный шаг назад. Темная фигура подняла костяную руку, будто целясь в меня пистолетом.
«Все будет хорошо, — сказал я самому себе. — Пистолеты против меня бесполезны».
Послышался треск, и Линзы Поджигателя взорвались у меня в руках после прямого попадания пули существа. Я завопил, рывком опуская руку.
«Выстрелил не в меня, а в Линзы. Этот будет посообразительнее остальных».
Темная фигура прошагала вперед, и мне отчасти захотелось дождаться и увидеть, отчего голова и рука этого существа казались настолько деформированными. В остальном я чувствовал лишь чистый, неразбавленный ужас. Фигура перешла на бег, и этого оказалось достаточно. Я поступил разумно (да, временами я на это способен) и со всех ног помчался прочь.
И тут же почувствовал, будто меня тянет назад. В ушах как-то странно свистел ветер, и каждый шаг давался труднее, чем следовало бы. Я вспотел, и вскоре мне было даже тяжело идти.
Здесь явно что-то не так. Я продолжал двигаться, заставляя себя идти вперед, несмотря на странную силу, которая тянула меня в обратную сторону, и между делом начал понимать, что чувствую это темное создание за спиной. Я ощущал его — злобное, извращенное, все ближе и ближе.
Я едва мог двигаться. Каждый. Шаг. Становился. Все. Тяжелее.
Чуть впереди меня на взлетно-посадочную полосу шлепнулась веревочная лестница. Я вскрикнул и бросился к ней, хватаясь за веревку. По моему весу люди наверху, должно быть, поняли, что я на борту, потому что лестница резко дернулась вверх и утащила меня за собой, вырвав из хватки той силы, что не давала мне сдвинуться с места. Я почувствовал, как спадает давление, и, взглянув вниз, издал вздох облегчения.
Фигура, очертания которой были размыты туманом, все еще стояла внизу, всего в нескольких футах от того места, где только что был я сам. Меня уносили все дальше от опасности, а существо продолжало смотреть вверх, пока и земля, и оно само не исчезло в густом тумане.
Облегченно вздохнув, я расслабился, прислонившись к веревке и деревянным ступенькам. Спустя несколько мгновений нас с лестницей выдернуло из тумана, и мы внезапно оказались на открытом пространстве.
Взглянув вверх, я увидел самое невероятное зрелище, которое мне доводилось лицезреть в своей жизни.
Это уже вторая часть моего цикла. Те из вас, кто уже успел прочитать первую, могут пропустить вводный пассаж и двигаться дальше. Остальных же попрошу задержаться.
Хочу поздравить вас с тем, что сумели отыскать эту книгу. Я рад, что вы читаете серьезный труд о самой что ни на есть настоящей политике, а не тратите свое время на всякие глупости — например, фантастические книги, посвященные вымышленным персонажам вроде Наполеона. (Любого из Наполеонов, если быть точным. Хотя, если честно, они все уже не торт.)
Теперь я вынужден кое в чем признаться. Меня крайне тревожит тот факт, что вы решили начать чтение моего цикла со второй книги. Это крайне скверная привычка — даже хуже, чем носить непарные носки. Я бы даже сказал, что по шкале вредных привычек она находится где-то между жеванием с открытым ртом и кваканьем, пока ваши друзья пытаются сосредоточиться на учебе. (Попробуйте когда-нибудь — веселье обеспечено).
Именно из-за таких, как вы, нам, авторам, приходится загромождать вторые книги самыми разными объяснениями. По сути, нам приходится заново изобретать велосипед — или, как минимум, обновлять свой патент.
Вы уже должны знать, кто я такой и что из себя представляют Линзы Окулятора и Таланты Смедри. Имея всю эту информацию, вы можете без труда разобраться в событиях, которые подвели меня к сцене, где я вишу на веревочной лестнице и, запрокинув голову, пялюсь на какую-то обалденную штуковину, которую еще не успел вам описать.
Почему бы мне просто не описать ее прямо сейчас? Что ж, задавая этот вопрос, вы доказываете, что еще не успели прочитать первую книгу. Позвольте я объясню вам на наглядном примере.
Помните первую главу этой книги? (Я очень надеюсь, что да, ведь это было всего несколько страниц тому назад.) Что я вам там пообещал? Что перестану раздражать вас сомнительными методами повествования — например, обрывать рассказ на самом интересном месте. И что же я сделал ровно в конце той самой главы? Ясное дело — раздосадовал читателя, прервавшись на самом интересном моменте.
Тем самым я хотел преподать вам один урок, доказав, что вы, как читатель, можете мне полностью доверять, и что я никогда не посмею вас обмануть. По крайней мере, не больше, чем пять-шесть раз за главу.
Я висел на веревочной лестнице, пока ветер трепал мою куртку, а сердце продолжало бешено колотиться от недавнего побега. Прямо надо мной летел гигантский стеклянный дракон.
Возможно, вам уже доводилось видеть драконов на картинах или в кино. Мне так уж точно. Но взглянув на несущегося в воздухе исполина, я понял, что все увиденное в фильмах было лишь слабым подобием. Там драконов — даже самых грозных — зачастую изображают в виде своеобразной груши, с огромным животом и несуразным размахом крыльев.
Летящая над мной рептилия была совсем не такой. Ее тело отличалось невероятной гладкостью форм и напоминало змеиное, одновременно производя впечатление мощи. Три пары крыльев вдоль ее туловища совершали взмахи в унисон друг с другом. Кроме них я разглядел шесть ног — прижатых к грациозному телу — и длинный стеклянный хвост, который, как плеть, хлестал воздух позади дракона.
Драконья голова изогнулась — сверкая прозрачным стеклом — и посмотрела на меня. Она была треугольной формы, с четко очерченным контуром, будто наконечник
