Плут окинул глазами коридор, где он очутился: лестница, разветвляясь и резко уходя вверх, вела к небольшой площадке. В дальней её стороне из черноты вырисовывались очертания двери.
«Может, это одна из камер», — подумал Плут. Выл только один способ проверить, так ли это.
Он бросился вверх по ступенькам. Добежав до площадки, он увидел массивную деревянную дверь, на которой было что-то нацарапано. Мальчик вытащил из кармана два небесных кристалла, излучавшие неяркий ровный свет, и, зажав их в руке, посветил на дверь, чтобы получше рассмотреть надпись. На крепком дереве были грубо вырезаны имена: Рилк Тильдехорн, Лембел Флитч, Реб Марвуд, Локубар Амсел. И каждое из них было перечёркнуто. Только одно имя в самом конце списка, выдолбленного на двери, не было перерезано чертой.
— Финиус Флабтрикс, — прошептал Плут. — Это же академик!
Дверь была крепко-накрепко заперта: сверху и снизу виднелись прочные засовы, а посредине торчал глазок, прикрытый металлической заглушкой. Плут протянул руку, откинул заглушку и прильнул к глазку. Поначалу он ничего не мог разобрать в кромешной мгле, только зловоние стало ещё нестерпимее. Мальчик осторожно потянул за болт на верхнем запоре, потом отодвинул щеколду нижнего, медленно подтолкнул дверь, и она подалась. Плут глянул за порог.
Таких камер ещё никто никогда не видел. Там не было ни стен, ни потолка, ни цепей, ни решёток, ряд шатких ступеней вёл к узкой площадке, которая нависала над разверстой пропастью. Один неосторожный шаг — и узник полетел бы вниз, в чёрный провал, в последний раз вдохнув смрадный воздух. Вглядываясь в тюремный двор, Плут увидел бессчётное количество уступов. Над каждым была запертая дверь, от которой вниз несколько ступенек.
Плут замер, поражённый до глубины души. Взгляд его упал на существо, которое, скрючившись, пристроилось в уголке балкона, у самой стены. Заключённый, тяжело дыша, сидел на вонючей соломенной подстилке, обхватив костлявыми руками острые колени. Одежда его давно превратилась в лохмотья, длинные нечёсаные патлы свисали, закрывая лицо. В его длинной, некогда густой, всклокоченной бороде застряли кусочки пищи, а кожа, воспалённая и красная, была покрыта глубоко въевшейся грязью. На ней виднелись сочащиеся гноем царапины и раны — следы от грязных, обкусанных ногтей, которыми заключённый раздирал своё тело, зудящее от укусов вшей и блох.
— Финиус? Финиус Флабтрикс? — тихо обратился к несчастному Плут, делая несколько шагов вперёд. — Профессор Финиус Флабтрикс?
Дыхание заключённого участилось. Веки его дрогнули, и, хотя глаза профессора обратились к нему, мальчик понял, что профессор ничего не видит. Глаза снова закрылись.
— Я не виноват, — пробормотал профессор хриплым, запинающимся голосом. — Я не виноват, я не виноват.
— Не бойтесь, я не обижу вас, — прошептал Плут сквозь слёзы.
Но заключённый не слышал его, углубившись в свои тревожные мысли. Плут повернулся, тихонько поднялся по ступеньками и вышел, прикрыв дверь камеры. Нельзя было терять ни минуты. Не может же «Бегущий-по-Небу» вести вечный бой со Стражами Ночи! Плут просто обязан найти Каулквейпа и вызволить его из этого ужасного места.
Мальчик помчался вниз по другому коридору и наткнулся на целый ряд дверей, выходивших во внутренний двор крепости. Посветив на надписи небесными кристаллами, он прочёл имена, нацарапанные на дверях: Джаг-джаг Ромперстамп, Элдрик Свилл, Дождевой Ястреб III, Сильвикс Армениус, Гролл. Судя по всему, здесь содержались заключённые всех званий и профессий, всех наций и кровей, со всех уголков Края. Купцы и академики. Душегубцы, гоблины и тролли. Бывший воздушный пират.
Бегло прочитав имя на двери, Плут бежал дальше. Однако у некоторых дверей он задерживался подольше, чтобы заглянуть в глазок. И каждый раз жалел об этом. На несчастных узников было тяжело смотреть. Они корчились в судорогах, бормотали какую-то невнятицу. Многие явно сошли с ума. Одни раскачивались взад-вперёд, другие произносили напыщенные речи, третьи что-то бессвязно бубнили себе под нос. Те, кто уже давно потерял надежду, тихо лежали на уступе в ожидании, когда смерть примет их в свои объятья.
Плута охватил гнев.
— Будьте вы прокляты, Стражи Ночи! — воскликнул мальчик… — Как отвратительны эти камеры! Какое надругательство над живыми существами, населяющими наш Край! Издёвка над самой жизнью! И если раньше я хоть немного сомневался, справедлива ли война между Библиотечными Рыцарями и Стражами Ночи, теперь я нашёл доказательства. Воистину это борьба между Добром и Злом! — заключил он.
— Отлично сказано! — послышался чей-то голос.
Плут подпрыгнул.
— Кто это? — прошептал он.
— Я здесь, — ответил тот же голос.
Плут подошёл к одной из тяжёлых дверей и посмотрел на выцарапанное на ней имя. На тёмном дереве проступали буквы: КОДСАП.
— Откройте дверь! — попросил узник. — Толкните её хорошенько! Изо всей силы! Давайте!
Плут отодвинул засов и налёг на дверь. Послышался глухой звук удара, а затем сдавленный крик. У мальчика замерло сердце. Что случилось? Что он натворил? Он просунул голову в щель и краем глаза увидел, как с лестницы кувырком летит бледный, похожий на скелет, узник и падает в зияющий провал огромного двора-колодца.
— Нет! — вскричал Плут, и его вопль гулко отозвался эхом в затхлом воздухе. — Я не хотел.
И и ушах у него зазвучали последние слова заключённого:
— Благодарю вас от всего сердца, друг мой, за то, что вы избавили меня от страданий. У меня не хватило мужества сделать это самому. — Голос затих.
Плут вздрогнул. Сколько же времени провёл этот несчастный на ступеньках в ожидании, что кто-то придёт и положит конец его мучениям? В бессильной ярости мальчик захлопнул дверь, и гулкий металлический лязг ещё долго отражался от тюремных стен.
— Проклятье! — выругался кто-то слева от мальчика. — Ах, бедная моя голова! Чёртов лесной грог! И зачем только я так напился! Эй, Горбыль, это ты?
Вытащив нож, Плут медленно двинулся в ту сторону, откуда послышался голос. Прямо перед собой он увидел заспанного плоскоголового гоблина в чёрной форме Стражей Ночи, который тупо сидел в углу, обхватив голову руками. Рядом с ним валялся арбалет и пустая бутыль.
Не медля ни секунды, Плут одной рукой схватил арбалет и приставил нож к горлу стражника.
— Т-т-т-ы не Горбыль, — промычал тот, сверкая в темноте белками глаз. — А к-к-кто ты?
— Это неважно, — прошептал Плут, отступая на шаг назад и целясь из арбалета в белую эмблему с изображением Хрумхрымса на груди гоблина. — А вот ты кто такой?
— Я Крысоед. Я простой охранник. Тюремный надзиратель. Прошу вас, не убивайте меня. — Он помолчал, в задумчивости нахмурив свой широкий лоб. — А вы — один из этих Библиотечных Рыцарей? Ах, умоляю, сжальтесь надо мной. Я никогда никому не причинил вреда. Даю вам честное слово.
— И всё же ты носишь форму Стражей Ночи, — холодно возразил Плут, стараясь сдержать гнев.
— Меня взяли на службу, сэр, когда я помирал с голоду в Нижнем Городе. У меня не было ничего. А они накормили и одели меня. Но в душе я остался таким же бедным гоблином, выросшим в лачуге у Краевого Ручья. Прошу вас, не убивайте меня, сэр.
— Значит, ты — тюремный надзиратель, — уточнил Плут.
— Да, сэр. Но я не горжусь этим, сэр. Я старался, как только мог, чтобы хоть немного облегчить жизнь бедным узникам.
Плут поднял арбалет, чтобы заставить плоскоголового болтуна замолчать.
— Немедленно отведи меня в камеру, где сидит Каулквейп Пентефраксис, и тогда я пощажу тебя, жалкая тварь.
Гоблин захныкал:
— Если Верховный Страж узнает, что я отвёл вас к Каулквейпу, за мою жизнь никто не даст и ломаного гроша.
— А если ты не сделаешь то, что я тебе велел, ты расстанешься с жизнью прямо сейчас! — пригрозил Плут, взводя курок.
— Ну хорошо, хорошо. — Гоблин с трудом поднялся на ноги. Колени у него дрожали. — Следуйте за мной, сэр, только, пожалуйста, перестаньте целиться в меня.
Плут устремился вслед за гоблином по бесконечному лабиринту ходов и переходов, спускаясь по лестницам в подземелье Башни Ночи.
И все время, пока они шли, наверху раздавался страшный грохот — ступени лестницы дрожали, стены башни тряслись.
— Это твои дружки устраивают тут такой шум, — заметил Кры соед. — Толку от этого мало. Но опыт вас ничему не учит! С вашими небоходами башню не взять!
— Ступай вперёд и не оглядывайся, — приказал Плут, ткнув арбалетом в спину надзирателя. — Далеко ещё?
— Теперь уже близко, — мрачно усмехнувшись, ответил Крысоед. — Мы почти добрались до подземелья, сэр.
Гоблин повёл мальчика вниз по последнему крутому лестничному пролёту и остановился перед тяжёлой дверью с крепкими засовами.
