Путь до кладбища был долгим. Люди вереницей шли за гробом. Они пересекли лужайку на берегу Кривозера, где плавали восхитительные субканды. Потом поднялись по каменистой тропинке, что тянулась вдоль маленькой рощицы. И вот наконец впереди показались низкие и разрушенные временем стены кладбища Аркса Ментиса. Маленькая калитка из кованого железа была на засове. Мадам Крикен достала большой ключ и отворила ее.
Мраморные могильные плиты с искусной резьбой были покрыты снежными сугробами.
Вековые деревья глубоко уходили в сырую землю своими узловатыми корнями. Набир и Стае с гробом на плечах направились на южную сторону кладбища, минуя могилы, склепы и гробницы суммусов сапиенсов и псиофов, захороненных в Арксе Ментисе начиная с тысяча пятьсот пятьдесят пятого года. Могил антеев там было всего несколько. Джено Астор Венти сразу же увидел плиты с именами ребят, умерших из-за суплициума. Он вспомнил Окулюс Дьяболи и задрожал. Суоми, которая шла рядом, спросила:
— Тебе плохо?
Джено, понизив голос, прочитал ей имена антеев: Ганс Бисвангер, Эмили Лондон и Амос Корриас.
Доротея, на всем пути сопровождаемая Оскаром, показала Дафне и другие могилы молодых людей, скончавшихся в Арксе Ментисе.
Крикен остановилась перед маленькой часовней, украшенной резьбой. У входа четко виднелась надпись: «Небо забрало тебя, оставив в наших сердцах мысли твои». Ниже было начертано имя девочки, рожденной в Индии:
Аша Венката Раман
1773–1785
(антея третьего уровня)
Поражена молнией во время Контра Унико
— В этой маленькой часовне покоится Аша, антея. Она погибла во время полета на спиккафило, — громко сказала мадам Крикен, поворачиваясь к процессии. — Там есть место и для второй могилы, где мы и похороним Боба Липмана. Да упокоится он с миром!
Врач и святой поставили гроб в глубине капеллы. Псиофы и антей преклонили колени. Тишина была нарушена молитвами и словами прощания. Агата разрыдалась, не в силах больше сдерживать себя. Кто-то из медиумов попытался утешить ее, но она убежала и вернулась в Аркс Ментис.
Мадам, подняв черную вуаль, вынула головокружитель и красную тонку Боба и положила их на гроб. Несколько минут она стояла с закрытыми глазами.
Рене все время находился рядом с Доротеей. Ноги из-за когтей у него невыносимо болели — долгая дорога обессилила его.
Суоми шепотом спросила у Джено:
— Никто не принес ни цветочка?
— Сейчас зима. Здесь, в Арксе, трудно найти цветы.
Тут, словно услышав эти слова, вперед вышел Аноки Кериоки. В руках этот мужественный юноша держал венок из листьев с жемчужинами из деревни сиу. Краснокожий сплел его за ночь. Подойдя к гробу и возложив на него венок, Аноки прижал руку к сердцу и затянул траурную песнь своих предков-воинов. Это была последняя дань уважения погибшему антею.
Псиофы группами уходили с кладбища. Остались только трое сапиенсов, братья Астор Венти, Доротея, пожилая армянка Дафна Огроджан да маленький Оскар, который рыскал вокруг. Мадам Крикен повела всех к западной части кладбища, где находились большие гробницы суммусов сапиенсов. Они подошли к ограде, обвитой порыжевшим плющом.
— Здесь покоится Риккардо Железный Пест. — И мадам Крикен указала на гробницу, щедро украшенную стеклянными и фарфоровыми статуями.
— Давненько я не приходила сюда, чтобы почтить память нашего любимого суммуса сапиенса, — сказала Дафна, громко покашливая.
Изысканная красота этого склепа буквально заворожила Джено. Он стоял, погруженный в раздумья, как вдруг залаял Оскар. Доротея и Рене отправились посмотреть, что его так встревожило. Из ежевичного куста навстречу им высунулась морда пса с маленькой косточкой в зубах.
— Фу! Брось! — велела ему Доротея, вытягивая собаку за уши из куста.
Рене раздвинул руками колючие ветки и увидел кучку костей на могильной плите, покрытой снегом и перегноем.
— Это останки какого-то животного, — предположила Доротея.
Рене непроизвольно замахал крыльями. Потоком воздуха могила сразу же расчистилась. Плита из серого мрамора не содержала ни имени, ни фамилии захороненного под ней, а только инициалы и годы рождения и смерти:
С. С. П. А. В.
1633–1666
Мальчик тут же позвал Джено и всех остальных, а Оскар не унимался и продолжал лаять.
— Пауль Астор Венти! — воскликнула мадам Крикен пронзительным голосом.
Джено опустился на колени и пальцами провел по высеченным буквам, наполовину стертым непогодой и временем.
Дафна оперлась о дерево — ее трясло. Набир со Стасом остались с Суоми, чтобы девочка не споткнулась о куст ежевики.
— Значит, он здесь! Похоронен в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году в безымянной могиле. Странно, что до сих пор ее никто не заметил, — сказала Марго, тщательно осматривая все вокруг.
Братья, стоя на коленях, обменялись недоверчивыми взглядами.
— Копаем! Уберем эту плиту! Я хочу все увидеть. И понять! — Джено охватило нездоровое любопытство.
Там, внизу, находились останки его предка, убитого и опороченного.
— Осквернять могилу? — Эулалия задергала головой, как дятел.
— Нет, бога ради, — закричала Дафна осипшим голосом.
— Это необходимо, — сказала мадам, убеждая греческую мудрую.
Аноки вызвался помочь братьям. Втроем они рыли землю руками и старой кладбищенской лопатой, пока им не удалось поднять плиту.
Вытащив кучу земли, они обнаружили сгнивший гроб, в котором лежали кости, полчерепа и маленький ларец с тремя проржавевшими замками.
Джено со страхом потрогал то, что некогда было черепом, и ощутил какую-то странную энергию, которая на мгновение сковала его. Рене пережил то же самое и от волнения сел, сложив крылья за спиной.
— Осторожно возьмите ларец и поставьте его на землю, — велела им мадам. Она совсем не выглядела испуганной.
Джено поднял ларец и держал его так, словно это было самое дорогое в мире сокровище. Поставив его рядом с мраморной плитой, он почти без труда взломал замки.
Внутри лежала стопка бумаг, обратившихся в пыль, едва мальчик прикоснулся к ним.
— Проклятие! — нервно воскликнула мадам Крикен.
Но в руках у Джено остались два листка, почти не пострадавшие от времени, два клочка пожелтевшей бумаги.
— Смотрите, здесь рисунок белой руны! Похожий на тот, что я нашел в аптеке, — обрадовался он.
— Универсальное познание, или Всезнание! — завопила необычайно взволнованная Эулалия.
Мадам Крикен задрожала всем телом.
— Она означает все этапы судьбы. Ее символ — ясень, — сказал непривычно возбужденный Набир.
Джено вытащил кусок руны, лежавший у него в кармане, и сравнил его с рисунком.
— Очень хорошо! С тобой даже ретроведение изменится, мой мальчик. Если только нам удастся отыскать другую половину этой руны! А теперь посмотри и второй листок. — Стае Бендатов снял шапку и склонился над Джено.
У Эулалии начался тик, ей не удавалось вымолвить ни слова, она двигалась так, словно ее укусил тарантул.
На другом клочке бумаги была географическая карта с указанием населенного пункта в Ирландии: Уиснич.
— Уиснич? Но что это за место? — спросил Рене, глядя на карту.
Стае и Набир окаменели.
Крикен, сняв шляпку с вуалью, пояснила:
— В Уисниче живет один экстрасапиенс. Вот уже много лет он не посещает Аркс Ментис.
— Точно, — неожиданно подтвердил Красный Волк. — Мой дед рассказывал мне о нем, но я не помню, как его звали.
— Фионн Айртеч его имя. Он друид, — сказал Набир Камбиль и добавил: — Он умеет видеть будущее.
— Друид? — одновременно переспросили Джено и Суоми.
— Да, — ответила мадам. — Он наделен магическими способностями и невероятной энергией мысли. Живет отшельником среди руин храма Уиснича. И практически не поддерживает связи с реальным миром. И с нами тоже, — добавила она.
— Но разве он мог жить в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году?! — спросил Джено, держа карту в руках.
— Нет, конечно. Фионн Айртеч унаследовал это священное место в Ирландии от других друидов. То, что в могиле Пауля Астора Венти найдены карта Уиснича и рисунок руны, означает, что между ними существует связь. И восходит она к тысяча шестьсот шестьдесят шестому году, году убийства П. А. В., — пояснила француженка.
— Вы знаете, кто убил нашего предка? — спросил у нее Рене.
— Не знаю. Но несомненно одно: именно в Уисниче следует искать ответы на все вопросы, касающиеся белой руны и ее магопсихических свойств. Здесь, в Арксе, никто никогда не видел и уж тем более не изучал ее. Та половина, которая у тебя и которую хранили твои родители, навела меня на мысль, что Вьед-Нион — священная руна, но ее возможности мы никогда не использовали, — ответила Крикен.
